Яркая вспышка света ослепила Тревиса, и он отвернулся от обжигающих лучей солнца. Прошло всего несколько мгновений, но когда он снова посмотрел на обожженную землю, где только что стояли малышка Саманта и сестра Миррим, оказалось, что они исчезли.
Тревис отчаянно сражался с диким смехом, который рвался из его груди, понимая, что хохот, который разорвет тишину утра, окончательно лишит его присутствия духа. Хорошо им рассуждать, тем, кто ушел. А что делать ему? Как быть тем, кто остался? Как поступить? Но тут он вспомнил глаза сестры Миррим и понял, что несправедлив. Им — кому? — тоже нелегко.
Тревис отошел от разрушенной стены и замер на месте. Он не знал, куда идти. Наверное, малышка Саманта ответила на его вопрос, только он ничего не понял. Несколько мгновений он раздумывал, не вернуться ли в салун, но там его наверняка поджидает «Дюратек». И Дейдра с ее Ищущими. Он повернулся спиной к Касл-Сити и зашагал по пустому, сожженному безжалостным солнцем полю. Скорее всего не важно, в какую сторону он пойдет, главное, чтобы его не нашли.
Тревис добрался до шоссе из города и продолжал идти вперед. Иногда достаточно просто двигаться, и тогда становится легче. Неожиданно его взгляд наткнулся на газетный автомат, торчащий возле дороги рядом с дюжиной простых почтовых ящиков. Тревис присел на корточки и сквозь поцарапанную пластмассовую дверцу прочитал:
Под заголовком была помещена фотография: черное, истерзанное огнем тело. Как две капли воды похожее на тела на снимках, которые показал Тревису Адриан Фарр.
Тревис шумно выдохнул и принялся читать статью.
Продолжение статьи было напечатано на одной из внутренних страниц, а здесь Тревису удалось прочитать лишь небольшую заметку о том, что употребление среди молодежи наркотика под названием «электрия» достигло пугающих масштабов. Тревис порылся в кармане джинсов, но обнаружил там лишь горстку мелких монет. Впрочем, он не особенно огорчился, понимая, что ничего нового газета ему не расскажет. Он знал, куда должен отправиться, причем как можно быстрее. Возможно, это действительно что-то вроде «Черной смерти». Может быть, болезнь, которая передается через прикосновение.
Он засунул монеты обратно в карман и вскочил на ноги, вглядываясь в горизонт.
— Держись, Макс, — прошептал он. — Ты должен выстоять.
Тревис подумал было забрать свой пикап, но тот по-прежнему стоял возле салуна. Он решил, что быстрее дойдет до квартиры Макса пешком. Перебравшись через старое проволочное ограждение, Тревис быстро зашагал по пустому полю на юг от дороги. Через несколько минут он взобрался на вершину холма и увидел впереди железнодорожные пути, ведущие в Касл-Сити. По другую сторону от них шла дорога к дому Макса.
Он сбежал по усыпанному мелкими камешками склону к железнодорожному полотну. Около ста лет назад поезда проезжали через Касл-Сити три раза в неделю, они везли пассажиров, самые разные товары, оборудование и уголь. Но последний поезд побывал здесь лет двадцать назад, и с тех пор железная дорога превратилась в безмолвное, безжизненное место: кладбище, где похоронены мечты о богатстве, и повсюду валяются старые вагоны, словно трупы, которые никто не дал себе труда предать земле.
Тревис осторожно прошел по проржавевшим рельсам, миновал полуразрушенное здание депо и перебрался на другую сторону железнодорожного полотна. Отсюда до дома Макса оставалось около мили.
Неожиданно он наткнулся на высокую железную сетку.
Тревис смотрел на ограждение и ничего не понимал. Впрочем, он почти сразу же вспомнил, что сетку поставили пару лет назад, когда мальчишка забрался в один из вагонов поиграть и закрыл за собой дверь на замок. Его тело нашли лишь спустя несколько недель.
Тревис отошел на шаг назад и окинул взглядом ограждение, которое заканчивалось острой, точно бритва, колючей проволокой. Ее края покрывала ржавчина, издалека похожая на кровь, но Тревис не сомневался, что перелезть не удастся — проволока по-прежнему оставалась острой и очень опасной. Значит, придется вернуться назад и снова обойти депо. Но тогда получается, что выгоднее идти в город и забрать пикап.
Тревис потрогал рукой сетку, просто так, он не собирался на нее лезть. Он уже понял, что повернет назад. Оставалось надеяться, что он успеет к Максу вовремя. Впрочем, вполне возможно, что он ошибся, и его приятель просто получил сильный ожог, когда прикоснулся к человеку в черном. А вдруг Макс сидит у себя дома, лечится и набирается сил, а когда Тревис постучит к нему в дверь, лишь посмеется над его страхами?
Или Тревис снова заглянет к нему в окно, только на сей раз увидит картину, похожую на снимок в газете? Тревис покачал головой, заставил себя не думать о таких страшных вещах и зашагал прочь от ограды.
— Привет, Тревис.
Тревис резко развернулся и с изумлением уставился на сетчатое ограждение. За ним, там, где только что красовались сухие уродливые сорняки, стоял мужчина. В следующее мгновение Тревис заметил за одним из вагонов черный бок фургона. Как они поняли, что его следует искать именно здесь?
— Посмотрите, что у вас в кармане, — сказал мужчина. Он был по-прежнему одет в безупречный черный костюм, аккуратная бородка и гладко зачесанные светлые волосы поражали воображение — прямо хоть сейчас отправляй на открытие какой-нибудь художественной выставки в Нью-Йорке. Только вот под глазами залегли тени, а щеки портила неопрятная щетина. По-видимому, ночь и для него не прошла бесследно.
— Карман, Тревис. Я знаю, вы хотите задать мне вопрос. Посмотрите в кармане, там вы найдете ответ.
Тревис несколько секунд поколебался, затем засунул руку в карман джинсов и вытащил все ту же горсть монет, что рассматривал у газетного автомата.
— Не понимаю.
Мужчина улыбнулся — очень ласково. Тревис всегда завидовал таким людям: невысокий, прекрасно сложен, очень красивый. Иногда высокий рост доставлял ему массу неудобств.
— Вон та, — сказал незнакомец. — Выпущена в Денвере в 1966 году. Посмотрите внимательно — не тяните.
Тревис поднес монету к глазам. Сначала он не заметил ничего необычного. Затем понял, что она немного толще остальных, а по краю идет едва заметный шов. Он подцепил его ногтем, и монетка развалилась на две половинки. Внутри тонкой медной оболочки прятался силиконовый чип, засверкавший точно бриллиант в лучах утреннего солнца.
— Но вы же не подходили ко мне близко, — удивленно пробормотал Тревис.
— И не мог его вам подбросить? Верно, я к вам не подходил. Но ведь в салуне бывает много посетителей, разве не так? Вы вполне могли, сами того не заметив, положить монету в карман, когда относили заказ.
Тревис, ничего не понимая, молча качал головой. Бессмыслица какая-то! Вчера в салуне были только местные.
— Я же говорил, Тревис, — заявил незнакомец и развел руки в стороны. — Чужая душа потемки.
