— Все неверно, — сказала гусеница.
— Да, не совсем верно, — робко согласилась Алиса. — Некоторые слова не те.
— Все не так, от самого начала и до самого конца, — строго проговорила гусеница.
Наступило молчание.
— А какого роста ты хочешь быть? — спросила наконец гусеница.
— Ах, все равно, — ответила быстро Алиса. — Только, знаете, так неприятно все время меняться.
— А теперь ты довольна? — спросила гусеница.
— Если вы не возражаете, сударыня, — отвечала Алиса, — мне бы хотелось хоть капельку подрасти. Три дюйма — такой ужасный рост!
— Это прекрасный рост! — сердито закричала гусеница и вытянулась во всю длину. (В ней было ровно три дюйма.)
— Но я к нему не привыкла! — жалобно протянула бедная Алиса. А про себя подумала: «До чего они тут все обидчивые!»
— Со временем привыкнешь, — возразила гусеница, сунула кальян в рот и пустила дым в воздух.
Алиса спокойно ждала, пока гусеница не соблаговолит снова обронить словечко. Через несколько минут та вынула кальян изо рта, сползла с гриба и скрылась в траве, бросив Алисе на прощанье:
— Откусишь от шапочки — подрастешь, от ножки — уменьшишься!
«От шапочки чего? — подумала Алиса. — От ножки чего?»
— Гриба, — ответила гусеница, словно услышав вопрос, и исчезла из виду.
С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, а потом сорвала его, взяла шапочку в одну руку, а ножку — в другую. «Интересно, от ножки растешь или уменьшаешься?» — подумала Алиса и откусила немножко на пробу. В ту же минуту она почувствовала сильный удар снизу в подбородок: он стукнулся о ногу!
Столь внезапная перемена очень ее напугала, но так как больше она не уменьшалась, а шапочку гриба бросила, то не совсем еще потеряла надежду. Подбородок ее так прочно прижало к ноге, что она никак не могла открыть рот. Наконец ей это удалось — и она откусила немного от шапочки.
— Ну вот, голова наконец освободилась! — радостно воскликнула Алиса.
Впрочем, радость ее тут же сменилась тревогой: плеч что-то было не видать. Она взглянула вниз и увидела шею невероятной длины, которая, словно огромный шест, торчала над зеленым морем листвы.
— Что это за зелень? — промолвила Алиса. — И куда девались мои плечи? Бедные мои ручки, где вы? Почему я вас не вижу?
С этими словами она пошевелила руками, но увидеть их все равно не увидела, только по листве прошел шелест.
Тогда Алиса решила нагнуть к рукам голову и с восторгом убедилась, что шея у нее, словно змея, гнется во всех направлениях. Алиса выгнула шею красивым зигзагом, готовясь нырнуть в листву (ей уже стало ясно, что это верхушки деревьев того леса, где она бродила), как вдруг послышалось громкое шипение. Она вздрогнула и отступила. Прямо в лицо ей, яростно бия крыльями, кинулась горлица.
— Змея! — кричала горлица.
— Никакая я не змея! — возмутилась Алиса. — Оставьте меня в покое!
— Я все испробовала, — сказала с отчаянием горлица и всхлипнула. — Они ничем не довольны!
— Понятия не имею, о чем вы! — сказала Алиса.
— Корни деревьев, речные берега, живые изгороди, — говорила горлица, не слушая. — Ох уж эти змеи! На них не угодишь!
Алиса недоумевала все больше и больше, но понимала, что, пока горлица не кончит, задавать ей вопросы бессмысленно.
— Мало того что я высиживаю птенцов, еще день и ночь сторожи их от змей! Вот уже три недели как я глаз не сомкнула ни на минутку!
— Мне очень жаль, что вас так тревожат, — сказала Алиса, начиная понимать, в чем дело.
— И стоило мне устроиться на самом высоком дереве, — продолжала горлица все громче и громче, постепенно срываясь в крик, — стоило мне подумать, что наконец-то от них избавилась, как нет! Они уже опять тут как тут! Лезут на меня прямо с неба! У-у! Змея подколодная!
— Никакая я не змея! — воскликнула Алиса. — Я просто… просто…
— Ну скажи, скажи, кто ты такая? — подхватила горлица. — Я вижу, ты хочешь что-то выдумать.
— Я… я… просто девочка, — не очень-то уверенно пробормотала Алиса, вспомнив, сколько раз она менялась.
— Да уж конечно, — ответила горлица. — Видала я на своем веку много девочек, но с такой шеей — ни одной! Нет, ты самая настоящая змея! Это я точно знаю! Ты мне еще скажешь, что ни разу не пробовала яиц!
— Нет, отчего же, пробовала, — отвечала Алиса. (Она всегда говорила правду.) Только ваши мне все равно не нужны — я сырые не люблю!
— Ну тогда убирайся! — промолвила горлица и снова уселась на свое гнездо.
А Алиса стала спускаться на землю, что оказалось совсем не просто: шея у нее то и дело запутывалась среди ветвей, так что пришлось несколько раз останавливаться и вытаскивать ее оттуда. Вскоре Алиса вспомнила, что все еще держит в руках кусочки гриба, и принялась осторожно, понемножку откусывать сначала от одного, а потом от другого, то вырастая, то уменьшаясь, пока наконец не приняла прежнего вида.
Поначалу это показалось ей очень странным, так как она успела уже отвыкнуть от собственного роста, но через несколько минут она совсем освоилась и начала опять беседовать сама с собой.
— Вот, половина задуманного сделана! Как удивительны все эти перемены! Не знаешь, что с тобой будет через миг… Ну хорошо, рост у меня опять прежний. А теперь надо попасть в тот дивный сад. Как же это сделать?
Тут она заметила в одном дереве дверцу.
«Как странно! — подумала Алиса. — Впрочем, сегодня все странно. Войду-ка я в эту дверцу».
Так она и сделала — и снова оказалась в длинном зале возле стеклянного столика.
— Ну теперь-то я буду умнее, — сказала она про себя, взяла ключик и прежде всего отперла дверцу, ведущую в сад. А потом стала есть кусочки гриба и ела, пока не стала ростом в пятнадцать дюймов; тогда она пробралась по узкому коридорчику и наконец очутилась в чудесном саду среди ярких цветов и прохладных фонтанов.
ГЛАВА IV
У входа в сад рос большой розовый куст — розы на нем были белые, но возле стояли три садовника и усердно красили их в алый цвет. Алиса удивилась и подошла поближе, чтобы узнать, что там происходит. Подходя, она услышала, как один из садовников сказал другому:
— Поосторожней, Пятерка! Опять ты меня забрызгал!
