И Мелюзина погасла. Дрогнула тьма голубея —и тогда засветился во мраке лик Ниобеи,37сначала белым свеченьем, потом синевой серебрённой, —И я узнал этот мрамор. И вскрикнул, словно ребенок,38когда он мать или воду внезапно увидит в березах,как вновь обретенный берег, песок и привисленский воздух.39Ниоба! Ниоба! Фонарик сквозь сумрачные нагорья!Ниоба! Ты — Дон! Ты — Висла! Ты — все Средиземноморье40Словно кормчий, который опасным проливом проходит,а ветер огни погасит, и силы уже на исходе,41и буря крепчает, и столько разных камней подводных,и Сцилла грозит, и сирены, и нету звезд путеводных,42и последние блики устали на скалах светиться,и смолкла последняя песня самой последней птицы;43в борта тяжелые волны бьются темно и тревожно,и огня даже сердцем запалить невозможно,44ночь длится, пути не видно, и страшно, и дело худо,вокруг непроглядная темень, и помощи нет ниоткуда,45и вдруг в беспредельном небе одна звезда загорится,и кормчий воскликнет: «Звезда моя!» — и к звезде устремится,46снова весел и полон неодолимой отваги,ибо звезда кораблик проводит в архипелаге.47