человек хочет использовать тебя, чтобы отомстить мне.
– Я не злюсь, пап, просто ты должен понять, что я уже выросла.
– Я знаю...
– Я не уверена в этом, – она прикусила губу. Оливии хотелось заговорить о том, что произошло много лет назад и с чем были связаны страхи отца, но он все еще был взбешен. – Послушай, ты же знаешь, что, согласно договору, я работаю на Мака Валентайна.
– Ты помогаешь моему врагу.
– У меня есть фирма, и мне нужны клиенты.
Казалось, отец размышлял какое-то время над ее словами. Наконец он произнес, явно не без задней мысли:
– А в чем именно ты ему помогаешь? Заполучить новых клиентов?
– Это конфиденциальная информация, – Оливия покачала головой.
Отец ее стал мертвенно-бледным.
– Этот человек – настоящий ублюдок, и он хочет причинить тебе вред, а ты беспокоишься о...
Оливия положила руку ему на плечо.
– Скажи, как давно уже я живу одна и полагаюсь только на себя?
– С восемнадцатилетнего возраста, – он указал на нее пальцем, – но я этого не одобрял.
– Верно! Я взрослая женщина, привыкшая принимать самостоятельные решения, и не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед кем-либо еще.
Оуэн Уинстон слегка сник, однако Оливия уже не в первый раз говорила ему подобное. После смерти матери Оливия сама принимала решения, потому что он был слишком подавлен и не замечал дочь. Некоторые решения Оливии оказывались невероятно глупыми, даже безрассудными, но в большинстве случаев она поступала верно, чем и гордилась. Например, бизнес у нее шел превосходно.
– Куда же подевалась моя маленькая девочка? – спросил отец, и его взгляд смягчился.
– Она навсегда осталась в средней школе, – Оливия наклонилась и поцеловала отца в щеку. – У меня сегодня очень много дел, и у тебя, я думаю, тоже.
Усевшись на заднее сиденье такси, она помахала отцу рукой, после чего автомобиль тронулся с места.
Мак стоял в гостиной и наблюдал за Оливией и ее отцом. Стекло в оконной раме было достаточно тонким, поэтому он отчетливо слышал весь их разговор. Похоже, что он заблуждался и Оливия не настолько мила и наивна, как может показаться. Если отец ничего не хотел знать о ее прошлом, то у Мака это ее прошлое, которое она тщательно скрывала, вызывало жгучее любопытство. Особенно после прошлой ночи.
Усмехаясь, он вышел из гостиной и направился в кабинет. В камине тлели угольки. Мак сел в кресло, но внезапно вздрогнул от воспоминания о том, как обнимал и целовал Оливию. Она оказалась очень страстной, молчаливой и ненасытной. Оливия явно была опытна в любовных делах, но долго не подпускала к себе мужчин. Мак понял, что ему не следует ее подталкивать. Желание, потребности истосковавшегося по мужским ласкам тела возьмут верх над рассудочностью Оливии, а он постарается быть в нужном месте в нужное время.
Ее отец считает его бабником и ублюдком. Раз так, то Мак готов подтвердить свою репутацию.
День выдался удачным, подумала Оливия, прохаживаясь по красиво меблированным комнатам. Занимаясь оформлением дома Мака, она превзошла себя и сделала все в рекордно короткие сроки. Каждая комната была отделана с использованием натуральной кожи, стали, стекла и дерева.
Задержавшись в гостиной, она с восхищением оглядела интерьер в классическом стиле.
Кроме того, повсюду работало отопление. Ей удалось наконец найти мастера, согласившегося в снегопад приехать и установить батареи.
Оливия купила постельное белье для всех спален, однако мебель для них еще не привезли. Спальни должны были получиться современными, уютными, и они наверняка понравятся Маку.
– Мисс Уинстон?
Услышав, что ее зовут, Оливия вернулась в гостиную, где владелец местной картинной галереи Денис Томпсон развешивал на стенах полотна, купленные для дома Мака.
– Что вы на это скажете? – спросил он, держа в руках две картины известного художника, выполненные в желтых тонах. – Повесить их одна над другой?
Оливия присела на новую кушетку коричневой кожи, чтобы лучше видеть картины.
– Я даже не знаю. А что, если...
– ...повесить их рядом? – раздался у нее за спиной голос Мака.
Денис Томпсон, увидев Мака, просиял.
– Отлично! Пойду принесу инструмент из автомобиля.
Оливия повернулась к Маку и удивленно посмотрела на него.
– Вы рано вернулись, мистер Валентайн. Вы решили понаблюдать за процессом обустройства дома?
Мак был одет в черный костюм и белоснежную рубашку, узел галстука был ослаблен.
– Я приехал домой, чтобы пообедать или рано поужинать.
– Неужели? – она усмехнулась. – А я еще не успела купить продукты. И что ты будешь есть? Маринованный лук, запивая его пивом?
Он обошел кушетку и сел рядом с Оливией.
– Ты ведь хорошо готовишь.
– Думаю, что да, – она вдохнула аромат его одеколона.
– Может быть, тебе удастся приготовить нечто невообразимое из маринованного лука и пива?
– Нет, – убежденно ответила Оливия. Потом поинтересовалась: – Могу я спросить тебя кое о чем?
– Валяй.
– В котором часу ты обычно приезжаешь домой?
– Я не знаю, – его губы изогнулись в усмешке.
– Хотя бы приблизительно?
– В семь, восемь... девять, десять часов.
Оливия взглянула на свои наручные часы.
– Сейчас половина пятого. Зачем ты приехал? – сердце Оливии забилось чаще от предположения, что Мак приехал повидаться с ней. После того, как вел себя сегодня ее отец, она не стала бы винить Мака и боялась только одного: как бы слухи об этом скандале не поползли по городу. – Ты хочешь меня уволить?
– Нет, – он рассмеялся, потом посерьезнел. – Надеюсь, твой отец не появится здесь после приезда Дебоулдов.
– Он больше не приедет сюда, – уверила его Оливия. – Я обещаю.
Удовлетворившись ее ответом, Мак выпрямился на кушетке и скрестил руки на груди.
– Я не очень-то знаю, зачем приехал, но мне кажется, что причина моего раннего возвращения домой может привести в смятение.
– Тебя или меня?
– Определенно меня.
– Так скажи, в чем дело.
– Здесь стало тепло, – он огляделся.
– Сегодня утром приходил специалист по отоплению и провозился несколько часов...
– Нет, я имею в виду, что с помощью мебели, картин и всех этих маленьких штучек на столах, в ванной комнате и на каминах тебе удалось сделать дом уютнее. В нем стало теплее. Я никогда не думал, что мне может понравиться домашний уют... – он удивленно посмотрел на нее. – Ты сделала мой дом
