Тринити. Пуля просвистела в дюйме от его головы. Тринити откатился от низкого камня, за которым прятался, и вскарабкался выше по склону. Тщательно прицелившись, он всадил пулю в ногу парня, слишком старавшегося быть первым в атаке.
– Прекратите огонь! – снова выкрикнул Грант.
– Мы не можем оставить ее там.
– Меня ему не достать.
Виктория узнала голос Переса Кальдерона. И тут очередной залп прижал их к земле.
Гром дюжины ружей эхом прокатился по горам. Виктория увидела, что Тринити убрал в кобуру револьвер и взял ружье. Когда он прицелился, она поняла, что сейчас он будет стрелять, чтобы убить.
Ее дядя – единственный в мире родной ей человек, по крайней мере, единственный, кого волновали не только ее деньги. Ему следовало бы сейчас быть дома, наслаждаться комфортом, который он заслужил многими годами труда и урезания себя во всем.
Перес Кальдерон – человек, любивший ее, как собственную сестру.
Бак, которому дороги были только две вещи в жизни: Виктория и ранчо.
Рыжий – неуклюжий долговязый юноша на пороге жизни, безоглядно преданный дяде Гранту.
Остальные парни, поклявшиеся защищать ее ценой жизни.
Виктория крикнула, но Тринити не услышал ее за шумом выстрелов. Ей нужно подобраться к нему, остановить, пока он не убил дядю Гранта. Она поползла на локтях, не обращая внимания на боль от вонзавшихся в тело камешков. Ей надо добраться до Тринити прежде, чем он кого-то убьет.
– Тринити, остановись. Не стреляй, – отчаянно позвала она. – Я поеду с тобой обратно.
Тринити резко обернулся. В глазах его было недоверие.
– Ты понимаешь, что говоришь?
– Я говорю, что вернусь с тобой в Бандеру. Я не могу допустить, чтобы ты убил моего дядю. Или еще кого-нибудь. Но у меня одно условие. Прежде чем передать меня судье Блейзеру, ты должен попытаться доказать, что я не убивала Джеба.
– Не хочешь же ты заставить меня поверить...
– Ты должен найти Чока Джиллета. Он был наемным работником на ранчо судьи. Одиночка, бродяга, но он мой свидетель.
– А если я не смогу?
– Если не сможешь найти доказательств за две недели, передашь меня шерифу.
Тринити ее предложение не понравилось, но идея перестрелки нравилась ему еще меньше. Кто бы ни победил в конце, погибнет много народа.
– И ты безропотно поедешь со мной?
– Да.
– А как насчет твоего дяди? Он попытается тебя остановить.
– Ему это не понадобится, если ты найдешь Чока Джиллета.
Огромный груз спал у Тринити с души. До этого момента он даже не подозревал, как ему хочется получить шанс доказать невиновность Виктории. До сих пор он не позволял себе думать дальше момента, когда сдаст ее на руки шерифу Спрагу. Но если она невиновна...
Тринити попытался удержаться от бесплодных рассуждений. Сначала он договорится с Грантом, а потом отыщет этого Чока Джиллета.
– Тебе придется убедить своего дядю.
Виктория чуть не упала в обморок от облегчения.
– Развяжи меня. Я пойду и поговорю с ним.
– Ты будешь говорить с ним отсюда. И тебе еще придется убедить всех этих ковбоев. Дэвидж, – позвал Тринити, игнорируя возражения Виктории, – прикажи своим людям прекратить стрельбу. Твоя племянница хочет сказать тебе кое-что.
– Если это какая-то уловка...
– Через минуту ты поймешь, что это не так. Но пока, ради Бога, прекратите огонь. Виктория не в укрытии. Вели своим людям встать в рост. Я не подпущу ее близко к краю, пока не насчитаю одиннадцать голов.
Грант отдал приказ, его люди неохотно поднялись на ноги из своих укрытий, и у Тринити пробежал холод по спине. Они все рассеялись и подобрались очень близко. Очень скоро они бы полностью его окружили.
– Я не вижу Рыжего. Пусть встанет, или переговоров не будет.
– Рыжий, ты его слышишь?
– Я ему не доверяю, – раздался голос Рыжего.
Тринити круто обернулся. Каким-то образом мальчишка забрался выше по склону. Через несколько минут он оказался бы прямо над ним.
– Встань, – приказал Грант.
Рыжий, вставая, сердито пнул ногой камень, и тот покатился по горе, увлекая за собой дюжину более крупных. Несколько человек должны были отскочить и укрыться от камнепада.
– Ты, юный глупец! – воскликнул Грант. – Ты чуть не убил меня.
– Говори, – приказал Тринити Виктории.
Виктория сделала несколько шагов вперед, пока не увидела рассыпавшихся внизу мужчин. Они готовы были умереть за нее, а она ничем это не заслужила. Нет, она обязана это прекратить.
– Дядя Грант, я решила вернуться в Техас с Тринити.
– Ты не можешь так поступить! – Крик Гранта перекрыл шум протестующих голосов ковбоев. – Они тебя повесят.
– Тринити обещал найти Чока Джиллета.
– От этого не будет толку. Если ты забыла, как были отобраны твои присяжные, то я помню.
– Тринити отыщет доказательства.
–Ты не можешь туда вернуться, милая. Признаюсь, я верю в способность Тринити сделать то, что он говорит, но не могу рисковать. Вдруг ему это не удастся.
– Тогда отправляйся вперед, чтобы быть там раньше меня. Ты говорил, что хочешь нанять хорошего адвоката и сыщиков Пинкертона. Теперь ты можешь это сделать. И тебе нужно отвезти Бака к врачу.
– Виктория, я не знаю, какие сказки тебе рассказывает Тринити, но если он сказал, что может доказать твою невиновность, он лжет. Я не позволю тебе совершить та- кое безумство. А теперь спрячься снова за валун. Мы двигаемся на вас и быстро.
– Нет, – воскликнула Виктория, – я вам не позволю!
– Ты не можешь меня остановить.
– Я не сдвинусь с места. Я буду стоять прямо здесь. И если понадобится, встану перед Тринити.
– Виктория, что с тобой случилось? Не хочешь же ты сказать мне, что влюбилась в него?
– Нет, – ответила Виктория. – Я просто осознала, что если я не вернусь обратно, кто-то непременно погибнет. Либо ты, либо Бак, либо кто-то из парней... даже Тринити. Если не в этот раз, так в следующий. Я никогда так не думала на ранчо. Там все казалось проще.
– Если бы ты просто оставалась там, все было бы хорошо. И так будет снова. После того, как мы убьем Тринити.
– Ничего никогда больше не будет просто. Особенно если вы убьете Тринити.
– Я могу тебя защитить.
– Ради чего? Чтобы жить в заключении до конца жизни? Боясь шагу ступить за пределы дома?
– Я найму больше людей.
– А кто позаботится обо мне, если тебя убьют?
– Твой муж.
– А после него? Мои сыновья и мужья моих дочерей?
– Мы можем переехать на другое ранчо.
– А кто поручится, что и там меня кто-нибудь не узнает? И нам не придется снова все начинать сначала?
– Мы что-нибудь придумаем.
