Ник и Карлос стояли на некотором расстоянии, пока работник морга вытаскивал металлический ящик. Тело жертвы было накрыто простыней от шеи до ног. Ее посеревшая кожа была такой бледной, что светло-русые волосы казались почти черными на этом фоне. На лице не было никаких ран, и Ник мог только представить, как должно выглядеть тело под простыней.
Равин несколько минут пристально смотрела на тело без эмоций и слез.
Вздохнув, Карлос наклонился к Нику и прошептал:
— Что, это не она?
Ник с изумлением наблюдал за стойкостью Равин, еле сдерживаемые слезы сдавили ему горло.
Карлос сдвинул брови. Он посмотрел на Равин.
— Мисс… это ваша сестра?
Она постояла молча еще несколько секунд. Затем кивнула, сделала шаг назад и вышла за ними из комнаты.
Равин сидела одна в темной гостиной. Она не зажигала свет с тех пор, как умерла Сорина. Не выходила из дома. Не убирала в комнатах. Разбавленная водой «Маргарита» продолжала стоять на кофейном столике между пачкой чипсов «Доритос» и блюдцем с бобовым соусом.
Они произнесли защитное заклинание. Оно сработало — внутри дома. Но Сорина вышла во двор и стала уязвимой. Злые силы не могли преодолеть преграду из кирпичной пыли, но смогли овладеть Сориной снаружи. По крайней мере, все, включая расследование полиции, указывает на то, что именно так и произошло. Сорина по какой-то причине вышла из дома посреди ночи.
Равин вспомнила, как почувствовала смертельный озноб сразу после того, как Железный Дровосек напал на нее. Она понимала, что произойдет что-то еще, но не предприняла никаких действий. Она не пошла и не сделала то, что была обязана: не помогла полиции. Если бы она больше содействовала властям в его задержании…
Раздирающая боль вырвалась из ее груди, прошла через горло и остановилась. Равин не проронила ни слезинки. Она не плакала с тех пор, как была ребенком. Станет ли ей от этого легче? Равин казалось, что нет. Слезы не вернут Сорину.
В дверь постучали. Равин уже хотела не обращать внимания на стук, но это могла быть полиция. Вдруг они что-нибудь узнали об убийце? Копы допрашивали ее после того, как она опознала тело Сорины, но наверняка снова не были удовлетворены ее ответами. А она по-прежнему не могла ничего больше им рассказать.
Девушка открыла дверь. На пороге стоял Джастин с большой коробкой в руках, его глаза покраснели от слез. Он был симпатичным парнем, несмотря на короткую стрижку, татуировки и серьги в ушах.
— Я подумал, что ты захочешь взять некоторые вещи, — сказал он натянутым хриплым голосом.
— Проходи. — Равин впустила его в дом.
Когда он поставил коробку и открыл ее, Равин сказала:
— Не нужно было. — Она протянула руку, чтобы остановить его, и добавила: — Я разберусь с этим позже.
Джастин кивнул.
— Если тебе понадобится что-нибудь еще, чего здесь нет, дай мне знать.
— Спасибо. — Она заметила в коробке сверху что-то черное. Вытянула это и расправила.
Это был костюм ведьмы. Равин улыбнулась, вспомнив его. Когда они учились в младшей школе, Сорина надела на Хэллоуин костюм ведьмы. Равин расстроилась и сильно нервничала, но Сорина считала, что это будет смешно. Равин всегда завидовала ее жизнелюбию и невозмутимости. Сорине все давалось легко. Вот только дожить до своего двадцативосьмилетия она не смогла.
Под костюмом ведьмы лежала фотография, на которой были изображены Джастин, Сорина и Равин. Джастин вытащил ее из коробки, опустился на колени и зарыдал. Равин стало неловко. Она протянула руку и погладила его по голове, ничего не сказав. Не зная, что сказать.
Через некоторое время он поднялся.
— Извини. Я чувствую себя очень виноватым. Я уехал, когда это случилось. Если бы я был в городе…
— Ничего бы не изменилось.
Он кивнул и вытер слезы.
— Я лучше пойду. Твоя мама сидит в машине.
Равин была ошеломлена.
— Да? Почему?
— У нее Артур. А так как ты аллергик, она не стала заходить. Не хотела заносить кота в дом, но и оставить его одного в машине тоже не решилась.
Но Равин имела в виду, почему, черт возьми, ее мать была здесь, точка, а не почему она не заходила в дом.
— А почему Артур у нее?
— Я часто уезжаю, поэтому она решила забрать его.
— Нет, этого не будет, — сказала Равин.
— Что?
Равин не ответила. Вместо этого она распахнула дверь и побежала к машине Джастина.
Мать увидела ее в окно, открыла дверь и вышла с котом на руках.
— Равин, милая, как ты? Я не хотела заносить Артура в дом, но мне так хотелось увидеть тебя. — Лицо Гвендил покрылось пятнами, она была вся в слезах. Ее макияж потек. Наверное, впервые в жизни он был сделан напрасно.
— Отдай мне кота.
— Зачем, дорогая? Тебе не следует находиться возле него с твоей аллергией. Я о нем позабочусь.
— Ты не могла позаботиться о своих дочерях, не можешь позаботиться о себе, и как, черт возьми, ты собираешься заботиться о коте?
Лицо матери побледнело, на глаза навернулись слезы. Равин стояла неподвижно. Затем протянула руки.
— Отдай мне кота.
Взгляд Гвендил упал на шрам на ладони Равин. Кот начал вертеться, поэтому она разжала руки. Подняв к Равин бледное лицо, мать молча передала ей кота.
Девушка уже поворачивалась, чтобы идти в дом, когда ее мама сказала:
— Ты всегда была недовольна. Что бы я ни делала, все было мало.
Чуть не споткнувшись, Равин повернулась к ней.
— Что бы ты ни делала?! Боже мой, да ты всех мужиков, которые появлялись в твоей жизни, ставила выше нас! Единственный, от кого ты пострадала на всю оставшуюся жизнь, — это сукин сын, погубивший мою сестру.
Джастин вздохнул, и Гвендил подняла на него глаза. Затем обратилась к Равин:
— Это неправда. Не говори так.
— Мама, ты прекрасно знаешь, что
— Пожалуйста, — перебил их Джастин, чуть не плача, — пожалуйста, не ссорьтесь. Сорина не хотела бы этого.
Мать и дочь посмотрели на него, но ничего не ответили. Он покачал головой и сел в машину, хлопнув дверцей и врубив на всю громкость рок-музыку по радио.
— Я твоя мать, — с досадой сказала Гвендил, — я люблю тебя и делала для тебя все возможное.
— Ты имеешь в виду тот случай, когда ты подожгла руку своей восьмилетней дочери, чтобы она
