-- Дежурный, включите в изоляционном боксе освещение.
Яркий неоновый свет залил машину, стоявшую в центре бокса. С того места, где расположился профессор, водителя видно не было, только рука его с большими крепкими пальцами безжизненно свисала с руля. Пассажир был виден довольно хорошо. Он распластался на сидении с неестественно запрокинутой назад головой. Глаза пассажира были широко открыты и, не мигая, смотрели в потолок.
Санин с профессиональным интересом впился взглядом в бездыханное молодое тело и неожиданно звонко заметил:
-- А ведь докторишка был прав. М-да...
Профессор несколько минут помолчал, погруженный в свои мысли, затем решительно приказал своему заму:
-- Запишите, голубчик, в журнал следующее: результаты предварительного осмотра лейтенанта Сенченко и водителя машины, сержанта... как его там?.. оставьте место, потом впишите, свидетельствуют о том, что они были инфицированы предположительно бактерией чумы с необычайно коротким инкубационным периодом, -- Санин глянул на часы и утвердительно кивнул: -- длившимся не более шести часов. Региональные лимфатические узлы в шейной области визуально уплотнены и значительно увеличены, некоторые до размера крупного куриного яйца. В процесс вовлечена окружающая лимфатические узлы клетчатка, имеющая характерные черты: опухолевидное образование плотной консистенции с нечеткими контурами. Кожа над бубонами синюшная, лоснится. Рядом наблюдаются чумные фликтены - вторичные пузырьки с геморрагическим содержимым. Барьерная функция большей части лимфатических узлов утрачена и размножившиеся в них возбудители проникли в общий кровоток. Генерализированная инфекция, развившаяся вследствие этого, привела к массовому поражению органов и затем к быстрому летальному исходу. Наиболее вероятный очаг заражения - биозаповедник 'Зеленая Лужайка', -- профессор ненадолго умолк, хмурясь и кривя губы. Он почти с ненавистью рассматривал тело лейтенанта Сенченко.
Его заместитель стоял рядом, с обожанием поглядывая на Санина и размышляя про себя: 'Великий человек, Петр Андреевич. Светило! Все знает, во всем разбирается, вхож в ТАКИЕ места, что другим и не снилось. И цели перед собой ставит любому другому непосильные. С ним не пропадешь, Артюгин!' Внезапно он услышал, как профессор пробормотал: -- Могло бы быть гораздо хуже... невероятно! -- и затем резко повернул к нему голову: -- Распорядитесь приготовить защитные костюмы. Мы идем в бокс.
Артюгин подобрал животик и доложил:
-- Все уже готово, Петр Андреевич.
Санин кивнул и преодолевая внезапно нахлынувший приступ какой-то панической нерешительности, первым шагнул к костюмам. На него это было совсем не похоже. Когда утром ему доложили, что в биозаповеднике произошло чрезвычайное происшествие, Санин этому поначалу просто не поверил. Но после того, как его соединили с фельдшером, и тот сбивчиво обрисовал картину случившегося, он в спешном порядке принялся принимать меры. Профессора, как и полковника Басова, интересовал ответ на вопрос, не поддающийся никакому логическому объяснению. ВСЕ ЕГО СОТРУДНИКИ были привиты от чумы и заразиться они не могли никак. Если только...
Два сотрудника в спецодежде первыми вошли в бокс N 11, разблокировали двери машины и открыли их. Профессор, несуразно смотрящийся в серебристом громоздком костюме, приблизился к водителю и указал на него пальцем, обращаясь к заму:
-- У этого тоже самое. Видно невооруженным глазом, без предварительной пальпации. Сколько у нас свободных камер для глубокой заморозки?
-- Пять, Петр Андреевич, -- донесся сквозь переговорное устройство слегка искаженный голос заместителя.
-- Придется использовать две и заморозить обоих. Грех такой материал жечь.
В этот момент водитель страшно дернулся и вывалился из машины прямо под ноги Санину, конвульсивно сжав рукой сапог стоящего рядом Артюгина. Артюгин побелел:
-- Он живой, живой он!
Профессор как ни в чем ни бывало склонился над распростертым телом, пристально глядя в невидящие глаза парня. Затем он громко приказал, одновременно с этим готовясь сделать прокол на его пальце:
-- Ручкой, ручкой поработайте, голубчик.
Водитель еще раз вздрогнул и затих.
-- Так о чем вы там говорили, Артюгин? -- погруженный в свои мысли, невнимательно переспросил Санин, привычно наблюдая за тем, как кровь заполняет стеклянную колбу. Затем он запечатал первую пробирку с кровью и бережно опустил ее в специальный цилиндрический термос.
-- Пустяки, Петр Андреевич, -- Артюгин встряхнул головой, чувствуя, как по его лицу, заливая прозрачное герметичное стекло маски, сбегают теплые капельки пота. Он глубоко вздохнул и решительно направился к пассажиру - ВСЕ ЭТО было частью его работы.
...Первые жертвы чумы, прошедшего мутацию и адаптированного в генетически измененных клетках подопытных людей, скончались мучительно и быстро. Тела их были покрыты распухшими лимфоузлами, называемыми специалистами 'бубонами'. И хотя смерть уже успела накрыть этих обычных молодых парней своим тяжелым черным покрывалом, гной долго еще продолжал сочиться из открытых ран, распространяя вокруг запах зловония. После специальной обработки тела их были помещены в камеры-термостаты, заполненные жидким азотом...
Глава 5
Вторник, 12 июля 2016 года.
-- Эй, Митрич, тебе тоже штампик не тиснули? -- жизнерадостная толстушка игриво ткнула локтем дедка в бок.
Тот с хитрецой покосился на нее и важно ответил:
-- Начальству, Лизавета, виднее, когда тиснуть. Хотя, конечно, порядок есть порядок. Вот я, к примеру, из-за этого штампика на рыбалку не пошел. Мы же люди подневольные, привыкли уже - сдали кровь, штампик получили, деньги нам в банке выдали, и опять свободны до следующего раза.
Толстушка сунула руку в большой целлофановый кулек, щедро зачерпнула в нем горсть хрустящих прожаренных семечек и протянула дедку:
-- На, Митрич, поплюйся, веселее ждать будет.
-- А я думаю, что это из-за погоды, -- в первый раз за полдня сказал сухопарый пожилой мужчина. Он сидел отдельно от всех на раскладном деревянном стульчике прямо под деревом, у входа в медпункт, и время от времени методично бросал в рот мятные леденцы. -- Жара. Вот этому молокососу и стало плохо. Слабая она, эта молодежь, никудышная совсем.
-- Главное, чтобы деньги исправно платили, -- дребезжащим голосом произнесла ветхая старушка в ситцевой косынке. -- Я-то все, что здесь получаю, внуку своему отсылаю в село. Инвалид он у меня, горемычный, -- по ее морщинистой щеке вдруг скатилась старческая слезинка.
-- То-то я смотрю - вы, Дуняша Порфирьевна, все на хлебчике, да на хлебчике сидите, денежки экономите, -- язвительно заметил мужчина с леденцами. -- Внук внуком, а кубышечка с золотишком, небось, на черный день припрятана? А? -- глаза его алчно блеснули.
Митрич вскочил, подошел к нему и, чуть шевеля губами, сказал:
-- Ты вот что, счетовод, топай-ка отсюда, да поживее. Гнилое у тебя нутро и сам ты весь прогнил, -- дедок пренебрежительно сплюнул ему под ноги.
Сухопарый вскочил и визгливо залаял:
-- Сам ты - гниль. И ты, и все остальные. Ну и компания подобралась - одни отбросы! Приличному
