-- С Богом! -- пробормотал Иван Савельевич. Он немного постоял, прислушиваясь, и затем прилег в машине: домой от Романа Андреевича дядя Ваня вернулся поздно ночью и почти не спал...
Туннель полого уходил под землю, то расширяясь до полутора метров, то сужаясь до метра. В некоторых местах виднелись дубовые сваи, установленные археологами лет сорок тому назад. Высота туннеля была везде примерно одинаковой и равнялась двум метрам.
-- Клаустрофобией случайно не страдаете, Настя? -- внезапно спросил Богун, останавливаясь. -- Если да, то нам придется вернуться, мне надо было узнать у вас об этом еще на поверхности.
-- Да нет, Арсений, все в порядке, -- пробормотала Орлова. -- Поначалу, правда, как-то на психику давило, теперь ничего. Головоломку уж больно хочется решить.
Богун молча кивнул и двинулся дальше. Какой-то древний инстинкт охотника вдруг проснулся в нем, заставляя пристально вглядываться вперед, в темноту, туда, куда не доставал луч его мощного фонаря и где на древних стенах плясали какие-то зыбкие неясные тени...
Митрич протяжно всхрапнул и проснулся. Солнце золотило его седую бородку, пробиваясь из-за неплотно задернутой на ночь занавеси на окне. Рыжий кот лежал в ногах у дедка и довольно урчал во сне.
-- Вернулся, бродяга, -- негромко констатировал Митрич и вдруг настороженно приподнялся на руках: во дворе послышались чьи-то шаги. Скрипнула в сенях дверь, мужской голос что-то тихо произнес и на пороге комнаты появились двое в КХЗ.
-- Доброе утро, -- сказал первый и шагнул к Митричу. -- Вы кто?
Дедок опустил ноги на пол, аккуратно вынув их из-под кота, и осмотрительно ответил:
-- Митрич, хозяин дома. А вы кто, добрые люди? Часом, не Дудино начальство? Или может, подземным хо... -- тут он прикусил язык., вспомнив, что никто не знает о ходе. Просто Митрич сразу про себя отметил, что костюмы гостей основательно испачканы землей.
Первый опустился возле кровати на табурет и улыбнулся через маску:
-- Я Арсений, а мою спутницу зовут Настя. Мне кажется, я видел вас в четверг у железнодорожного полотна. Вы тогда следили за военными.
-- Так это были вы с биноклем? -- почему-то обрадовался дедок. -- А я уж подумал, что вас того, контрактники обезвредили! Мы еще на эту тему с Иван Палычем и Ильей Ильичем беседовали, как мол и что. Переживали за вас, одним словом.
-- Как видите, жив и здоров, -- в голосе у Арсения зазвучали тревожные нотки. -- Вы не могли бы мне рассказать, что именно произошло на территории биозаповедника во вторник?
Настя подошла поближе, готовясь внимательно слушать - возможно, недостающее звено в цепи будет озвучено именно сейчас.
-- Во вторник? -- хмыкнул Митрич. -- Надо припомнить. Погодите-ка, люди хорошие, погодите...
В этот момент со стороны поселка, расположенного в полукилометре от хутора, донеслись истошные женские крики, теряющиеся в мощно нарастающем гуле техники.
-- Что это еще за ерунда? -- подскочив с кровати, возгласил дедок. -- Вы не в курсе? -- Не дожидаясь ответа, он быстро оделся, сунул за пазуху флягу, схватил ружье и выбежал во двор.
-- Началось, -- побелевшими губами выдохнула Орлова. Ей стало страшно.
-- Да, началось, -- сказал Богун. -- Анализы я у него не успел взять, вот что плохо. Ладно, пойдемте, Настя, не привлекая к себе внимания посмотрим, что там у них происходит.
Они вышли на тропинку и поспешили к поселку...
Иван Палыч осторожно выглянул из смотрового окна подвала пятиэтажки, в который он спустился перед этим за свой метлой, и увидел, как в подъезд молчаливо проскользнуло два десятка бойцов в костюмах химзащиты. В руках у них виднелись внушительные по размерам пистолеты.
-- Ничего себе! -- пораженно выговорил дворник. -- Вот это да!
Он вытащил из груды хлама кирпич и поднявшись по лестнице, двинулся за ними следом.
'До винтовки бы только добраться, до снайперской, а там поглядим, кто кого, -- промелькнуло в голове у Палыча. -- А вот и враг, спиной повернутый!'
Фигура в КХЗ стояла прямо за дверью, глядя куда-то внутрь подъезда, туда, откуда доносился слаженный топот молодых крепких ног и нечеловеческие вскрики женщин.
'Ах ты гнида!' -- про себя яростно вскрикнул дворник, целясь в коротко стриженый крепкий затылок, скрытый под эластичным слоем защитного костюма.
Фигура в КХЗ тяжело и нелепо обрушилась на бетонный пол.
'Что за оружие? Иглы какие-то... непонятно все... До третьего этажа прорываться надо, Прасковью Михайловну, супружницу, выручать. Ай, Митрич, прав ты, прав, братишка... Мочат нас, сволочи...По балконам пройти? Нельзя, заметят, обложили со всех сторон...Эх, где наша не пропадала!! Ой чий той кинь стоить...'
Иван Палыч поднял пистолет и бросился вверх по лестнице, отчаянно стреляя из него в плывущие навстречу спины...
До третьего этажа он прорвался. Прорвался и упал с иглой между лопатками, обрушиваясь на хлипкую дверь своей квартиры. Прасковья Михайловна лежала, аккурат, прямо за ней, нескладно раскинув руки. 'Милая моя! -- в приступе отчаянной жалости подумал Иван Палыч, -- Голубка сизокрылая!..'
Большой серый заяц выпрыгнул на заросшую чертополохом лесную поляну. Он настороженно оттопырил уши и поджал свой округлый хвостик: до его слуха донеслись какие-то странные звуки. Заяц повернул голову и вдруг волчком закрутился на месте. Мощная волна ультразвука впилась огненной стрелой в беззащитный мозг.
Из леса показались две белых фигуры с масками на лицах.
-- Один есть, -- удовлетворенно произнес первый и направил свое оружие на бьющееся в конвульсиях тело. Два коротких выстрела последовали один за другим и навсегда оборвали заячью жизнь. Полная зачистка резервации началась...
Митрич на полусогнутых забежал за здание бани и выглянул одним глазом из-за угла: по прямой мимо него промчались трое в костюмах химзащиты, сжимая в руках внушительные пистолеты. 'Пронесло!' -- с облегчением подумал старый и тут его окликнули:
-- Эй, дедуля!
Митрич развернулся и словно в замедленном кино увидел, как на него наводят пистолет и нажимают на курок. Митрич попытался поднять ружье, но тут из ствола пистолета неторопливо вылетела игла и вонзилась дедку живот. 'Убили!' -- мелькнула ошеломленная прощальная мысль и он потерял сознание. Сразу же к нему подбежали двое, погрузили на носилки и понесли в сторону железнодорожной станции. У полуразрушенной платформы стоял спецпоезд, к которому со всех сторон подносили усыпленных местных жителей бойцы армейского спецназа...
Илью Ильича подстрелили мимоходом, пробегая мимо крыльца медпункта, на котором он принимал утреннюю солнечную ванну...
Чуть в стороне от поселка надсадно ревели семь экскаваторов - они рыли в земле огромные ямы, которые быстро заполнялись трупами убитых животных. Контрактники из подразделения химвойск скатывали с тентованных КрАЗов столитровые армейские бочки с мощными металлическими ободками, и заливали ямы напалмом - киселеобразным горючим веществом салатового цвета. После этого они поджигали его, бросая в ямы горящие спички. Чадный смрад подымался из ям, заволакивая все вокруг едким черным дымом и копотью...
Артюгин суетливо бегал по платформе, сжимая в руках копии первых страниц личных дел подопытных, и сравнивал фотографии с усыпленными людьми. В центре этой вакханалии неподвижно стоял профессор Санин и отдавал короткие распоряжения своим помощникам.
-- Одна старуха вроде бы представилась! -- к Санину подбежал старший первой спецгруппы и указал на носилки с худеньким тельцем в светлом ситцевом сарафане.
-- Контрольный выстрел сделали? -- в груди у профессора что-то неожиданно екнуло, но он быстро взял себя в руки.
-- Так точно, товарищ полковник! Иглой в предплечье!
Морщины на лице у гражданки разгладились, а само оно стало восковым.
-- Тропинкина Дуняша Порфирьевна, -- констатировал подошедший Артюгин, -- восьмидесяти семи
