кожаной куртки. Перчатки? Тоже не помешают. И на шею что нибудь, чтобы не сразу добрались, если схватят — шахидку[8], к примеру. Окинул взглядом арсенал — Господи, сделай так, чтобы стрелять по людям не пришлось. Пусть даже и в виде зомби...
Роберт. 23 марта, утро.
Утром меня разбудил Айвар. Вломился в квартиру, как слон в посудную лавку. В одежде полуспортивного стиля и с бейсбольной битой наперевес. При его габаритах он был похож на братка выпуска девяностых годов, разве что золотой цепи не хватало и стрижки «под Котовского».
— Вставай, соня! Всё на свете проспишь, а нам еще кое-чего прикупить не мешает.
— Сам ты соня, только под утро заснул, — протирая глаза, сказал я. — Кофе будешь?
— И завтракать тоже, — играя с котом, ответил Айвар.
— А бита тебе зачем? Разве Пан Айвар у нас спортсмэн?
— Мужика вчерашнего вспомнил, из продуктового, вот и нашел в закромах.
— У тебя в закромах поискать, так еще и пулемёт, наверное, найдётся, — я прошёл на кухню и включил чайник.
— Вот чого нэма, того нэма, а было бы неплохо, — входя следом с котом на руках, сказал Айвар.
— Положи кота на место и займись лучше холодильником.
— В смысле?
— Завтрак делай, а я в душ пошел.
— Эксплуататор хренов, избаловала тебя твоя Иринка, — открывая холодильник, пробасил Айвар. — Тебя из шести яиц глазунья устроит?
— Если ты от завтрака отказываешься, то мне хватит ...
— Обжора ты, Робби, и куда в тебя еда помещается?
Конечно, на фоне его ста двадцати килограммов мои восемьдесят выглядят тускло, что ни говори. Но на метр восемьдесят пять больше и не положено; я всегда был поджарым, как русская борзая.
После завтрака мы сварили кофе и, закурив, вышли на балкон. Я всегда любил пить кофе на балконе. Жена не курила, а какая чашка кофе без сигареты? Прямо перед окнами был небольшой перекресток, а через дорогу начинался старый парк — излюбленное место для прогулок пенсионеров и собачников. Людей на улицах было почти не видно, машин тоже немного. На горизонте что-то сильно дымило; пожар, что ли? Неподалеку от парка стояла патрульная машина и армейский джип.
— Лепота, — оглядывая окрестности, по-яковлевски протянул Айвар. — Смотри, армейцев все-таки выгнали на улицы.
— Сколько у нас этой армии, тысяч пятнадцать? И то, самые подготовленные сейчас в Афганистане, местных зомбей гоняют. Ну, ещё резерв есть, но их вряд ли используют.
— Почему бы и нет?
— А потому, Айвар, что своя рубашка ближе к телу. Какой резервист сейчас пойдет служить, зная, что его семья без охраны останется? То-то же... Нет, на призывной пункт, может, и соберутся, чтобы отметиться и оружие получить. Потом по-тихому слиняют домой. Ты Инге своей дозвонился?
Его жена работала в Америке и виделись они, наверное, раз в пару месяцев. Не дело, конечно, так жить, но что поделаешь — у нее там хорошая работа, грех её терять.
— Дозвонился, — он помрачнел. — Говорит, у них там тоже самое. Национальная гвардия на улицах и прочие радости жизни. Что делать, ума не приложу. Сказала, что попытается вылететь домой, но многие аэропорты уже закрыты. А с твоими что?
— Тоже надо что-то решать, не на Украине же им оставаться.
— Что делать будем?
— Думать, для начала. Это, как ни крути, бедствие, сиречь надо запасаться продуктами, амуницией и средствами связи. Еще нужен бензин и лекарства...
Тут наш разговор оборвали звуки выстрелов. Из стоящего на перекрестке армейского джипа вылез военный с G-36[9] наперевес и начал стрелять одиночными. В кого он стрелял — отсюда не было видно, деревья закрывали обзор. Из машины вылез еще один, с каким-то чёрным мешком в руках, и оба пошли к парку. Через некоторое время мы услышали ещё один выстрел и увидели, как они тащат что-то увесистое, уже упакованное в мешок. Сложили за машиной, закурили...
— Видал? — Айвар толкнул меня в бок. — Зомби завалили.
— А что им делать, любоваться на него, что ли? — у меня всё-таки ситуация в голове не укладывалась. Посреди города спокойно убивают человека и так же спокойно упаковывают его в мешок. — Ладно, идём новости слушать, может, что-нибудь умное скажут...
— Ты чего такой смурной с утра, не выспался? — Айвар покосился на мою хмурую физиономию.
— Бензин вчера заливал. И... в общем, пришлось стрелять в человека.
— Человека или зомби?
— Зомби, — я допил кофе и выбросил сигарету. Рассказывать было неохота, а Айвар не настаивал, просто принял как факт. — Ладно, пошли, очередной бред властей по телевизору посмотрим.
Новости были хреновыми, а точнее — очень хреновыми. Мы послушали выступление премьер- министра о введении комендантского часа на территории Литвы. Запрещалось перемещаться по городу с девяти часов вечера до восьми часов утра; при выявлении случаев мародёрства обещали принимать самые жёсткие меры. Призывали граждан сохранять спокойствие, не поддаваться панике, обещали взять ситуацию под контроль в ближайшее время и намекали на какую-то помощь от Евросоюза. Идиоты, мать их! В Европе то же самое творится, какая тут помощь-то! А вот про грабителей и комендантский час — это правильно. Интересно, а с мародёрами что будет? Расстреливать начнут, «не отходя от кассы»? Так ведь найдутся правозащитники, которые поднимут вой об ущемлении права человека на справедливый суд. Еще гляди, у этих живых мертвецов тоже найдутся защитники, как у пид..., как у гомиков в своё время. Ладно, пока стрельба повсеместно не началась надо по городу поездить, закупить кое-что.
Весь день мы мотались по нехитрым, исключительно шкурным делам. Отстояв очередь, закупили еще продуктов в супермаркете по соседству — как оказалось, все маленькие магазинчики уже закрыты. Притаились в ожидании повышения цен? Ну-ну... Бензоколонки тоже открыты через одну, а на тех, которые работали, была вооруженная охрана из агентств. Созвонились с одним оружейным магазином, чтобы прикупить еще патронов, пока деньги что-то стоят, но увы — с нами даже разговаривать не стали, предложили не больше сотни патронов в одни руки и по заоблачной цене. Вовремя мы вчера у Римаса закупились. Решили заехать в «Арсенал», который торговал одеждой для туристов и разными списанными армейскими приблудами. В городе было неспокойно. На всех крупных перекрестках патрули, рядом с ними по несколько, а кое-где до десяти-пятнадцати уже заполненных черных мешков. Постреляли уже... Крупные магазины работают, но покупателей немного, народ и правда боится выходить на улицы. Немногие рискнувшие выбраться наружу, как правило, ходят группами — наверное, организовавшиеся соседи по подъезду. У некоторых заметили в руках небольшие топорики, бейсбольные биты, а у двух мужчин на плече висели охотничьи вертикалки. Мне бы тоже не помешало с соседями это обсудить. Кстати, дробовичок какой-нибудь тоже бы пригодился, вещь на небольшом расстоянии убойная. Машин, как я уже говорил, мало, всё больше патрули ездили и пожарные, медицинских экипажей вообще не было видно. Они или на патрульных машинах с полицией передвигаются, или вообще плюнули на вызовы. А чего ездить, сами подумайте, если лекарств от этого всё равно пока нет. Разве что патруль вызвать, чтобы свежего зомби пристрелили. Если успеете, конечно. Представил себе ситуацию: «Приезжайте, у меня теща взбесилась!» — «А что, сами не можете ей голову разбить?» — «Ну... Я бы с радостью, но как-то неудобно получается». В двух-трех местах заметили несколько брошенных посреди дороги машин. На лобовом стекле одной из них размазана кровь. Слить бы бензин, да жаль, некуда. У проспекта Витаутаса нас тормознул полицейский патруль, полицейские двигались осторожно — видно, уже были прецеденты. Один подошел к моему окну, второй переместился вправо, чтобы напарник, в случае чего, не перекрыл ему сектор стрельбы. Полицейский назвался и попросил предъявить документы.
— Добрый день. Нам бы в Старый город проехать. Как в центре дела? — спросил я.
