жажды. Если вы голодны, то на слове 'огонь' не приготовить еды. И если ваша душа возжаждала Бога, то слова 'бог' будет недостаточно. Его хватит только тем, кто не испытывает жажды души.
Поймите хорошенько: если вам не хочется пить, то слова 'вода' или формулы Н20 будет вполне достаточно для определения. Но если вас мучает жажда, то вряд ли этого хватит. Не помогают ни слово 'вода', ни формула Н20. Вы можете собрать хоть все слова, придуманные людьми для обозначения воды, — а в мире существует около трех тысяч языков, — и завязать их себе узлом на шее, но ни одной капли воды от этого не появится. Но если вы не испытываете жажды, то можете играть со словами.
Философия — это игра для людей, которые не жаждут. Поэтому философия играет со словами, а религия — нет. Религия распознает те значения, которые скрываются за словами, и следует им. Когда вы ищете озеро, то чем слово 'озеро' может помочь? Когда вы ищете смысл жизни, то само слово 'жизнь' кажется пустым.
Попытаемся понять фундаментальный вопрос, который встает перед любым философом. Турист приезжает в Индию, и ему вручают карту страны. Какая связь между Индией и картой? Если карта похожа на Индию, то она должна быть большой. Если она в точности как Индия, то она будет бесполезна, потому что не только в карман, но и к машину не поместится. А если она не похожа на Индию, то какая от нее польза?
Карта — это символ. Она не похожа на Индию, но своим рисунком и координатной сеткой она сообщает полезные сведения о стране. Вы можете объездить всю Индию из края в край, не увидев ни единой карты. Куда бы вы ни отправились — повсюду будет Индия, а вот карты вы нигде не заметите. Но если у вас с собой карта и вы умеете читать ее, то путешествовать будет проще. Хотя если все время держать карту в кармане, или наоборот — разглядывать карту, сидя дома, — то так ничего толком о стране и не узнаешь. Для полного понимания требуется и то, и другое.
Верующие люди по всему миру прижимают к груди свои карты так, как будто эти карты — реальность, абсолютность бытия. Писания, священные книги, иконы, храмы, — во всем этом есть скрытые указатели, благодаря которым карты остаются картами, а не бесполезным грузом. Индус тащит свою кипу карт, мусульманин — свою, христианин — свою. Карт набирается столько, что под их тяжестью почти невозможно идти. Карты должны быть легкими и понятными, и они существуют не для того, чтобы им поклоняться, но чтобы использовать их для путешествия.
Основы своего мировоззрения Нанак позаимствовал как в индуизме, так и в исламе. Его нельзя назвать ни индусом, ни мусульманином: он ни то, ни другое, и в то же время — и то, и другое вместе. Людям той поры было очень сложно понять Нанака. Была даже такая поговорка: Баба Нанак — царь факиров: он гуру для индусов и святой для мусульман.
Он — и то, и другое. Из двух его приближенных учеников один был индусом, а другой — мусульманином. И все же для Нанака нет места ни в индийском храме, ни в мусульманской мечети. И там, и там сомневаются в его взглядах и не знают, где его место. Нанак — это слияние двух рек, индуизма и ислама. Он собирает урожай на обоих полях. Вот почему сикхи — это ни индусы, ни мусульмане; они ни то, ни другое, и одновременно и то, и другое, поскольку их религия возникла из соединения двух других.
Сейчас трудно понять, как произошло это слияние: контуры реки на карте ясно очерчены, но в реальности трудно различить, где две реки становятся одной. Некоторые слова относятся к индуизму, другие отражают суть ислама, и вместе они становятся неясными, но туман постепенно рассеивается, по мере того, как вы обретаете непосредственный опыт. Если же вы будете прижимать слова Нанака к сердцу, то с ними случится то же, что произошло с остальными священными текстами, — и ведь действительно встречаются сикхи, которые поклоняются его словам, как живому гуру. Поразительно, как хорошо у нас получается повторять одни и те же ошибки…
Однажды Нанак отправился в Мекку. Тамошние священнослужители велели ему следить за тем, чтобы не повернуться во сне ногами к Каабе. В ответ, как рассказывают, Нанак сказал, что не следует ложиться ногами в сторону Бога, после чего, как бы он ни ложился, Кааба, священный камень Мекки, переносился в ту сторону, куда указывали стопы Нанака. Мораль этой истории ясна: Бог везде, куда бы вы ни повернулись. Так в какую же сторону ложиться ногами, если Он вездесущ?
Как-то меня пригласили в Золотой Храм в Амрисаре. Когда я пришел туда, то меня остановили при входе и сказали, что я должен покрыть голову перед тем, как войти в дом Бога. Напомнив привратникам историю о Нанаке в Мекке, я сказал: 'Получается, что здесь, где я стою с непокрытой головой, нет ни Бога, ни храма? Мы повторяем одни и те же ошибки! Пожалуйста, — продолжал я, — покажите мне место, где я мог бы находиться с непокрытой головой? Ведь вы снимаете свои тюрбан, когда моетесь или спите? И что, в этих случаях вы не оскорбляете Господа?'
Глупость человеческая одинакова повсюду и во все времена. Будда может говорить все, что угодно, — его последователи иллюстрируют его слова теми картинками, которые устраивают их. То же и с Нанаком. Та же паутина начинает опутывать слова, стоит ему их произнести, ибо глупость человеческая не изменилась, да и глухота осталась той же. Мы слышим, но потом делаем свои личные выводы, и действуем сообразно им, а не тому, что нам в действительности было сказано.
Нанак говорит, что сколь много песен ни было пропето во славу Господа, среди них нет совершенной. Разные люди поют разные песни потому, что Его можно достичь разными путями. И как бы противоречиво не звучали эти песни, в них нет подлинного противоречия, ибо во всех содержится одно и то же послание. В Ведах сказано точь-в-точь то же, что и в Коране, но путь познания у Мохаммеда отличается от подхода Патанджали. И Будда говорит то же самое, но вот путь у него совершенно другой.
Нет числа воротам, ведущим в Его владения. Какой бы дорогой вы ни шли, Он приведет к своим воротам. Добравшись до места, вы можете начать описывать ворота, через которые вы вошли, и путь, который вы проделали. Точно также и другой человек может описать свой путь и свои ворота. На описаниях сказываются не только различия между путями, но и ваше мировоззрение, восприятие, ваше эмоциональное состояние, — все это имеет значение.
Когда в цветущий сад входит поэт, он поет в восторге вдохновения; художник — пишет картину; торговец цветами начинает размышлять, сколько бы он нажил на этих цветах; ученый возьмет образцы растений и почвы, чтобы выяснить их химический состав, и почему они растут; пьяный же будет брести, не замечая красоты вокруг себя, — да он вообще и не узнает, что проходит через сад. Все, что вы видите, вы видите через окна ваших глаз, которые все раскрашивают своими красками.
Нанак говорит: одни поют хвалу Его силе, ведь Он — само всемогущество. Другие поют о его благоволении и щедрости, ведь Он — податель всего. Иные же воспевают Его красоту, ведь Он — воплощение прекрасного. А иные зовут Его Истиной, иные — Шивой, иные — Прекрасным.
Рабиндранат писал: 'Я нашел Его в красоте'. Эти слова ничего не говорят о Боге; скорее, они говорят о Рабиндранате. Ганди говорил: 'Для меня Он — это истина, ибо истина — в Боге'. Это характеризует не столько Бога, сколько Ганди. Рабиндранат — поэт, а дня поэта Бог пребывает в красоте, высшей красоте. Ганди, напротив, был практиком, человеком действия, а с подобным складом ума естественно воспринимать Бога как истину. С точки же зрения влюбленного, Он — объект любви.
То, как мы Его видим, зависит от нашего восприятия. Он — это одновременно и все то, что мы в Нем видим, и ничего из этого. Махавира блестяще высказался по этому поводу. Он сказал: 'До тех пор, пока ваше зрение не отключится, вы не сможете познать Его'. Ибо что бы вы ни познали, вы познаете через ваше зрение, это будет ваша точка зрения на познаваемое. Махавира называет свой метод 'Не-взиранием'. Видение возникает только тогда, когда отключается зрение. Но тогда вы запинаетесь и погружаетесь в молчание потому, что о чем можно говорить, не имея точки зрения? Освободившись от зрения, вы уподобляетесь Ему: вы будете столь понимающими, столь всеобъемлющими, что становитесь единым целым с небесами. Как вам тогда говорить? Вы больше не будете замкнуты в рамки отдельной личности, но станете едины с абсолютом.
Иметь точку зрения означает быть отделенным от того, что видишь; иметь точку зрения означает быть отделенным от Него.
Вот почему Нанак говорит, что все точки зрения правильны, но все несовершенны; когда частичное
