- А он мне и отвечает...
Тут поезд остановился, дверь купе с грохотом растворилась, и в проеме показался здоровенный детина, облаченный в спортивный костюм. Он держал в руках огромный саквояж и широко улыбался.
Алекс поперхнулся чаем и стал оглушительно икать. Пассажир в клетчатом поджаке молча уставился на вошедшего.
- Здоров, братцы!
- Твой братец в овраге лошадь доедает,- приветствовал его Габриэль Алекс и снова принялся сражаться с икотой.
- Слышь, малыш? - подал голос пассажир в клетчатом пиджаке.- Ты ошибся адресом. Ну-ка, закрой дверь!
Новый пассажир несколько опешил от столь радушного приема, но так просто сдаваться не собирался.
- Позвольте, вот мой билет, вот командировочное удостоверение...- он стал вытаскивать из карманов какие-то мятые бумажки.- Вот мои рекомендации...
- Эта макулатура тебе больше не понадобится,- убежденно сказал Габриэль Алекс и некстати добавил: - Знаешь, Фред, мне что-то кушать хочется...
Пассажир, которого Алекс назвал Фредом, молча вытащил из-за пазухи огромный заржавленный тесак и протянул его Габриэлю.
- От спинки отрежь, там помягче,- пояснил он и принялся раскуривать сигарету.
Новый пассажир стоял, как парализованный, не в силах пошевельнуться.
- Чего стоишь, как истукан? А ну, поворачивайся спиной! И живо! - Алекс подошел вплотную к паcсажиру в спортивном костюме. Он едва доставал ему до плеча.
- Вы что, в своем уме?! - взвизгнул физкультурник. Лезвие заржавленного тесака шевелилось возле самого его брюха.
- Когда это я был в своем уме? - ухмыльнулся Алекс и принялся за дело.
На визг, крики и стоны, которые доносились из купе номер четыре, прибежал проводник. Он испуганно просунул голову в двери, и его изумленную физиономию перекривило гримасой ужаса. Ибо в купе творились кошмарные, неправдоподобные вещи. Габриэль Алекс сидел верхом на пассажире в спортивных брюках; верхняя часть костюма была изрезана, окровавлена и отброшена за ненадобностью. А сам Габриэль хладнокровно пилил своим тупым тесаком туловище нового пассажира. При этом туловище категорически возражало против такого с собой обращения, извивалось и дергалось.
Пассажир в клетчатом пиджаке равнодушно взирал на кровавую оргию и с удовольствием затягивался 'Синей птицей'. Заметив проводника, он неохотно обронил: 'Нет, чаю больше не надо!' и снова принялся за свою сигарету.
Проводник в ужасе захлопнул дверь и как полоумный бросился по коридору прочь от ужасного купе.
Через полчаса, немного прийдя в себя, он решил, что все это было плодом его воображения и что такое вообще невозможно в цивилизованной стране в конце двадцатого века. Подбадривая себя этими соображениями, он снова двинулся к купе номер четыре. 'Это мне просто показалось,- успокаивал он себя.- Проклятые нервы!..' Когда он подошел к злополучной двери, из-под нее прямо ему на ботинки вытекла тонкая струйка крови. Не в силах больше бороться с неизвестностью, он рывком распахнул двери.
То, что проводник увидел в купе, не могло присниться в самом чудовищном кошмаре. На него повеяло запахом бойни. Он закачался.
Габриэль Алекс весело вытер окровавленную руку об одеяло и предложил проводнику:
- Ну-ка, дружок, поджарь нам этот кусочек мяса! - и он протянул полумертвому от ужаса проводнику огромный кусок чего-то совсем недавно очень живого.- И два стакана чаю,- добавил он.
- Нет, чаю больше не надо! - сказал пассажир в клетчатом пиджаке.
19 октября 1986 г.
Алексей Бугай
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ПОДАРОК
Когда дым немного рассеялся, в квартире на семнадцатом этаже дома Шейдемана, что на 92-ой улице, воцарился беспорядок.
Если бы соседи, чья доблесть несомненна, а отвага не поддается никакому описанию, смогли унять противную дрожь в коленях - этот очень распространенный аристократический недуг - и высунули свои носы из роскошных многокомнатных нор, то всякому стало бы ясно: что ничего не ясно и даже весьма подозрительно.
Для того, чтобы заглянуть в квартиру, нужно тихонько повернуть ручку двери и потянуть ее на себя (осторожно: дверь, окованная железом, висит на одной петле, она вполне может сорваться и мигом прикончить вас), затем отодвинуть ногой стойку для зонтиков, чтобы один из них не выколол вам глаз. А заглянуть в квартиру стоит: за развороченным унитазом открывается зрелище, достойное лишь самых выносливых, ибо в квартире царил хаос, совершенный в своем безобразии.
Сорванная с места каминная доска лежала в противоположном от камина углу комнаты. От нее был отломан или откушен кусок, как от чудовищного бутерброда. Из обломков массивного камина лениво выбирались струйки сизого дыма.
