Пашей Шевцовым, сидя на уютном диванчике. Но Сергей не успел подойти к ним, как его перехватил Степан Бойцов.
Раскрывшись перед кругом, что заняло всего несколько минут, Сергей не стал задерживаться в конференц-зале. «Разбирайтесь сами и делайте, что хотите, – подумал он в сердцах, – а я больше не имею с вами никаких дел!» – и ушел. Следом за ним вышел Захар и придержал его в коридоре.
– Мы все многим обязаны тебе, – сказал цыган, крепко пожав Сергею руку. – Вот мой телефон, по нему найдешь меня везде и в любое время.
– Спасибо! – ответил Жуковский, пряча в карман простенькую картонную визитку, на которой было лишь имя и номер телефона. – Обязательно позвоню.
– А может, ты к нам? – спросил Захар и обвел взглядом коридор. – Что тебя здесь держит?
– Нет уж, – улыбнулся Сергей. – Лучше я останусь неприсоединившимся. Дождемся первого рейса – и домой! Хватит с нас приключений. А Фотиева сами ловите.
– Ну что же, вольному воля! – вздохнул Захар и крепко обнял Сергея. – Еще раз спасибо за все…
Он резко повернулся и пошел к выходу.
– Виктору передавайте привет! – спохватившись, крикнул ему вслед Жуковский.
Захар ничего не ответил и не обернулся, лишь помахал в знак согласия поднятой рукой.
Теперь Сергея остановил Бойцов и, не дав подойти к дочери, увлек в кабинет, где они совсем еще недавно разрабатывали стратегию сражения с олигархом.
– Ты чего сбежал? – возбужденно спросил Степан. – Там много интересного было. Бориса взяли под стражу, Фотиева объявили в розыск. Никто понять не может, как ему удавалось столько времени обманывать всех. И как тебе удалось разобраться?
– А у меня глаз не замылен, – нехотя ответил Сергей, совершенно не расположенный разговаривать с человеком, который только что видел его обнаженное нутро.
– Нам ведь пришлось нового главу ордена выбирать, – как ни в чем не бывало продолжал Степан. – Были две основные кандидатуры. И знаешь чьи?
Жуковский вяло пожал плечами. Это его совершенно не интересовало, и он не уходил только из вежливости.
– Даниила и твоя! – торжественно объявил Бойцов и гулко рассмеялся. – И знаешь, за тебя голосовали семь человек!
Сергей снова пожал плечами. Ему было все равно. Бойцов, не замечая этого, продолжал рассказывать:
– Выбрали Даниила. Но он дал согласие возглавлять орден только до общего схода и с условием, что тогда будет полностью переизбран весь круг.
Бойцов вдруг замолчал, о чем-то задумавшись, лицо его потемнело. С минуту он барабанил пальцами по столу, потом поднял голову:
– И слава Богу! Не очень-то я членством в таком круге дорожу! Думаешь, мне нравилось то, что у нас в ордене происходило? Я ведь помню, что было, когда Анна погибла. Это когда тебя в первый раз заметили…
Сергей кивнул головой.
– Так вот, та операция с китайцами, которую Анна проводила, могла привести к большой крови. Я это понимал, докладывал Фотиеву, а он – не твоего ума дело, говорит, делай что приказано… Хорошо, Виктор вмешался, иначе плохо бы все кончилось. А его за это на тридцать лет в ссылку! Я мог бы его защитить, но ведь не принято против своих идти!
Бойцов тяжело вздохнул и умолк. Жуковскому стало жалко этого огромного, сильного человека, в один миг оставшегося без кумира и идеалов.
– Ладно, Степан, не переживай. Все будет хорошо! – сказал он, немного стыдясь этих ничего не значащих слов. Но или они подействовали на Бойцова оживляюще, или великан вообще крепко держал удар, только он сразу взбодрился.
– Слушай, а круто у тебя с мутантом получилось! Я ведь тогда ничего не понял. А ты, оказывается, физические законы смог изменить, на время воздействовать! Силен, ничего не скажешь! Интересно, сможешь ты восстановиться или нет?
Тогда, в подземном помещении олигарха, Жуковскому действительно удалось замедлить течение времени и перевести частоту смертоносного излучения в область не существующих в природе явлений. Оно стало невозможным, и все тут! И никогда больше не будет возможно в принципе. И главное, он сам не знал, как это у него получилось! Но был у происшедшего и огромный минус – никогда уже нельзя будет с помощью подобного излучения лечить смертельные болезни, и сейчас доктор Лифшиц, наверное, должен перевернуться в гробу…
Всего этого Сергей не стал говорить Степану, но тот не замечал его внутренних терзаний.
– Ну что же, завтра Новый год встретим, а потом за дело. Много чего разгребать придется. А я тебя в круг обязательно выдвину…
– Погоди, остынь! – протестующим жестом остановил его Жуковский. – Какие дела, какой круг?.. После Нового года я первым же самолетом улетаю домой и знать ничего не хочу ни про орден, ни про Фотиева!
– Как это? – опешил Бойцов. – Мы ведь без тебя не справимся! Фотиев, наверное, сейчас совсем с катушек съехал, значит, очень опасен. А отступники вообще голыми руками могут нас взять!
– Успокойся! – горько усмехнулся Сергей. – Зачем им вас трогать? Вот ведь привыкли – отступники, враги… Да и какие они отступники? От чего они отступили? По мне, так их позиция даже честнее, чем ваша, – не вмешиваться в дела людей, пускай они сами разберутся! Вы, если вдуматься, столько дури наворотили за тысячу лет, что волосы дыбом становятся, а там, где надо, ничего не смогли сделать. Гитлера к власти допустили? Войну не предотвратили? Созданию атомной бомбы не помешали?
– Не надо наши силы преувеличивать! – попытался оправдаться Степан. – Нас слишком мало, и мы не всесильны. Но все-таки мы сделали много полезного! Вспомни хотя бы Карибский кризис… Кто знает, до чего могло бы дойти, не вмешайся мы…
– Вот именно – кто знает? Зато ты отлично знаешь, что не вмешайся Фотиев, и войска в Афганистан не ввели бы. Политбюро тогда ознакомилось с его доводами и поступило наоборот… А про дальневосточный кризис ты сам сказал – если бы не Виктор…
Тут Сергей понял, что наступил Бойцову на больную мозоль, и прикусил язык. Но Степан не обиделся на него.
– Ты имеешь право так говорить, – согласился он. – Но все-таки подумай, может быть, останешься?
Но Сергей был непреклонен.
– Я только об одном попрошу, – сказал он в завершение разговора. – Позвольте мне пожить у вас до отлета, а то в гостиницу идти не хочется.
– Да иди ты! – психанул Степан. Похоже было, что сейчас он и в самом деле обиделся. – Дурак ты, Жуковский, вот что я тебе скажу!
И вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Настя вышла в холл в надежде встретить там Андрея, с которым ей так и не удалось поговорить наедине. Она знала, что он сейчас где-то в здании, но где именно? Чтобы не слоняться зря по коридорам и не привлекать к себе ненужного внимания, она принялась рассматривать висящие в уютном холле картины и постепенно увлеклась ими.
Они были какие-то необычные, во всяком случае Насте не приходилось раньше видеть картин, написанных в такой манере. Хотя краски на них были свежими, но создавалось впечатление, что написаны они много веков назад. Настя всматривалась в них, заходила с разных сторон, но никак не могла понять, почему явно новые картины выглядят даже не старыми, а старинными. Больше остальных ее внимание привлекла картина, вернее портрет седовласого старца с пронзительными карими глазами, изображенного на фоне большой реки, в которую входило множество людей.
Настя никогда бы не подумала, что обыкновенными красками можно передать столько, сколько это удалось неизвестному художнику. В глазах старца светилась мудрость, а во всем облике было столько
