И пошла, и пошла. Все дальше — в таком же роде.
Она перебрала Антоновы прегрешения чуть ли не за десять лет!
Елена Петровна терпеливо слушала, пытаясь успокоить разбушевавшуюся соседку.
Антон даже зубами скрипнул от злости, когда услыхал, как его мама сказала:
— Обещаю, он извинится. Это больше не повторится.
— Не стану! — крикнул Антон и сверкнул глазами на закрытую дверь. — Ни за что! Захватила моего кота да еще распоряжается!
Кончив разговаривать с соседкой, Елена Петровна вошла в комнату. Посмотрела на упрямое лицо Антона. Бросила устало, с укоризной:
— Как тебе не совестно? Старый больной человек… Зачем ты трогаешь ее кота?
— Ее кота?!
Антон чуть ли не подскочил от возмущения.
Нет, как вам это нравится? Уже и мама на ее стороне! Ее кота?! Кто нашел Котикса?.. Кто за ним ухаживал? Мыл его? Всех блох вывел? Кто?
— Мой кот, не ее, — сказал Антон, мрачно сдвинув брови. — А извиняться все равно не стану. Слопал наши котлеты, да еще за него извиняться!
— Все съел? — спросила Елена Петровна.
— До одной. Теперь придется сковородку песком оттирать.
Елена Петровна еле заметно вздохнула: обеденные планы рухнули. Сказала каким-то тусклым голосом:
— Ладно, свари макароны. Поставь, пожалуйста, на огонь зеленую кастрюлю. Налей воды. Ложку соли положи.
— Знаю, — сказал Антон и, взглянув на осунувшееся мамино лицо, спросил: — Опять голова разболелась, да?
— Очень…
— Сейчас таблетку дам.
У мамы часто болит голова. Антон знает, что в этом случае надо делать. Он наливает из чайника полстакана кипяченой воды, достает таблетку и все это дает маме.
А теперь мама должна прилечь на диван, а он прикроет ее байковым одеялом. Если мама чуть-чуть подремлет, у нее живо пройдет голова.
Сделав все, что нужно, Антон идет в кухню. Зажигает газ и ставит на огонь зеленую кастрюлю с водой.
Ничего, обойдутся они без котлет. Макароны с маслом — очень вкусно!
Дверь из комнаты соседки приоткрывается. Людмила Васильевна молча ставит на кухонный стол перед Антоном тарелку с вареным мясом. Это — взамен котлет, которые слопал Котикс.
Но Антон, метнув недобрый взгляд на соседку, тут же переставляет тарелку со своего стола на стол Людмилы Васильевны. Говорит громко и презрительно:
— Можете это сами есть!
Уходя, Людмила Васильевна буркнула:
— А все-таки ты — грубиян!
«Ну и пусть! — тряхнув головой, думает Антон. — А мяса все равно не возьму…»
— Антоша, — слышит он из комнаты мамин голос. — От папы не было писем?
Конечно, не было.
Неужели он не положил бы папино письмо на самом видном месте? Разве он не знает, как беспокоится мама?
Антон медлит с ответом.
Сначала сыплет в воду чайную ложку соли, а сам обдумывает, как бы получше объяснить, что письма от папы не было. Да, сегодня еще не было. Не было. Не было. Да…
Наконец он идет к двери. Просовывает в комнату голову и говорит с беспечной уверенностью:
— Ну, и не было, понятно. Ну, так что ж? Зато завтра будет. Вот увидишь!
По сам-то он не слишком верит своим словам. От отца из экспедиции уже давно нет писем. Что с ним? Почему не пишет? Они с мамой этого не знают. И на работе — в геологической конторе, пославшей папу в экспедицию, этого тоже не знают.
Как это началось
В бассейн Маринку снаряжали всем домом.
Папа ей купил настоящий спортивный чемоданчик, мама — красную резиновую шапочку.
Бабушка сшила синий купальный костюм и дала красивое мохнатое полотенце с разноцветными полосами.
— Смотри не потеряй, — предупредила она. — Хорошее полотенце, новое…
— Что ты, что ты! — воскликнула Маринка и положила полотенце на дно чемоданчика.
А дедушка порылся в шкафу, нашел почему-то забытую всеми дорожную мыльницу из прозрачной пластмассы да еще с куском душистого мыла. Маринка мыльницу открыла, мыло понюхала. «Ах, как пахнет!» — и побежала в ванную комнату за мочалкой.
И еще Марине велели взять непромокаемый прозрачный мешочек.
— Зачем? — удивилась Маринка.
— Будешь класть туда мокрые вещи.
Теперь у нее было все! И конечно, самое главное — справка с печатью. Справка — на том самом бланке из бассейна, а печать поставили в поликлинике, где она с мамой побывала у врача. В справке было сказано, что она, Голубева Марина, допущена к занятиям по спортивному плаванию. Несколько раз Маринка перечитывала эти слова: подумать только, не кто-нибудь, а она, Марина, допущена к занятиям по плаванию! Да еще по спортивному плаванию.
Все было готово для завтрашнего бассейна. Только бы скорее наступил этот завтрашний день. Скорей бы, скорей!
— Первый раз сам с ней схожу, — сказал дедушка. — Кстати, завтра я свободен.
Маринка рано легла спать. Легла, но спать — не спится. Хочется ей завтра в бассейн, и только очень боязно. Как это все будет? Неужто она сразу поплывет? А что ж, очень даже свободно, может быть, и поплывет, раз в справке сказано, что она допущена к занятиям!
Утром, перед школой, Маринка на всякий случай напомнила дедушке насчет бассейна.
— Я помню, будь спокойна, — с улыбкой ответил дедушка.
Точно в назначенное время, со спортивным чемоданчиком в руке, он пришел за ней в школу.
Маринка уже ждала его в раздевалке. И Костя Великанов был тут же, в раздевалке. И тоже одетый, Завидуя, сказал:
— Думаете, мне не хочется в бассейн?
Никто этого не думал. Как не хотеть? Ясно, что Косте очень хотелось. С той самой минуты, как она ему объявила, что станет ходить в бассейн, у них только и разговоров, что об этом. А сегодня на уроке арифметики Костя, не переставая, шепотом твердил: «Марина, ты смотри не забудь, что обещала!» Даже надоело слушать, столько раз он это повторял!
А про что ей надо помнить, Марина знала отлично. И как только они трое — дедушка, Костя и Маринка — вышли на школьное крыльцо, она сказала Косте:
— Ты не бойся, мы возьмем тебе справку.
— Только обязательно.
— Обязательно, обязательно!
— И с тренером поговори.
— Поговорю.
— Только обязательно.
