— Похоже, этот вариант будет у нас основным, — согласилась Фиар. — Нам не до проникновения в секретную сеть.
— Но и тут — определённый риск, — ответил Талир. — Могут быть особо засекреченные охранные системы, о которых знают немногие.
— Нам важно только, как сработают охранные системы при попытке перехода границы, — возразила Фиар. — А это должен знать и рядовой пограничник. Ведь его работа — быть готовым ко всему, что может там произойти.
— Как будто логично, — согласился Талир. — Это должен знать и рядовой… Нo общей ситуации — в Тисаюме, Керафе, стране — что, так и не узнаем?
— И… что у меня с восприятием… — признался Джантар. — Общие виды городов, квартир, где внешне всё в порядке — но ничего конкретно. Не понимаю…
— Наверно — от волнения, непривычности ситуации, — предположила Фиар. — Надо бы успокоиться, прийти в равновесие. Но где уж — когда готовимся к такому…
— И об этом — ничего, — уточнил Джантар. — То ли эта мистическая сила уже нас оставила, то ли мешает волнение, то ли ещё что-то…
— Вот и гадай теперь, что это всё такое, — ответил Талир. — Какова реальная ценность записи, и всех наших догадок; что сейчас в Керафе и Тисаюме; что и как сложится при переходе границы… И — опутано же всё тайнами и системами охраны…
— Сколько этих тайных ведомств существует лишь по традиции, — согласился Итагаро. — А в результате: попробуй получить безобидную информацию — уже преступление. С одной стороны… А с дpyгой… Если сами в разговорах — приходим к такому, что трyднo принять: чуть не посягает на основы духовности…
— Хотя казалось бы, почему? — добавил Лартаяу. — Если нет доказательств, что эволюция человека как вида не продолжается поныне? И она как раз и идёт — через прогрессивные мутации, появление отдельных особей, в чём-то более совершенных!..
— Трудно смириться с этим применительно к людям, — снова призналась Фиар. — Их хочется представлять равными в достоинстве.
— Хочется, но не получается, — вздохнул Итагаро. — И такие проблемы кто-то считает нужным держать в тайне. Потому что не знает, как сказать всем, и главное — чем может обернуться…
— Равные в достоинстве… — начал Лартаяу — но вдруг задумался о чём-то.
— О чём это? — переспросила Фиар. — Что ты хотел сказать?
— Да опять подумал об этих людях Иорары… И — что организм реальных обитателей других планет тоже наверняка устроен иначе, чем у нас… И пришлось бы как-то определять: что есть равенство в достоинстве, и сам разум как таковой? И та формулировка Джантара имеет смысл, только если определено само понятие разума… Но вы же смотрите, как различаются по мировоззрению, мироощущению, жизненным целям даже люди одного человечества, одной планеты — и что говорить о тех, у кого, возможно, сама химическая основа жизни в чём-то иная? И вот — исходя из чего делать вывод, что кто-то — достаточно разумное существо, чтобы строить с ним отношения в таком качестве?..
И — повисло молчание, прерываемое лишь ударами колёс о стыки. Похоже, вопрос оказался неожиданным для всех…
'В самом деле, что тут — определяющий фактор? — задумался Джантар. — Искусственные сооружения? Орудия труда? Способность к логической абстракции? Сложность языка? Или, может быть — образных представлений? Да, непростой вопрос… И на Фархелеме — есть целые этнические группы, достигшие совершенства лишь в производстве оружия, системе подавления воли, порабощения себе подобных. И не только языки — литература и искусство, исповедующие мировоззрение хищников, идею презрения к личности, её ничтожности, ценности лишь как малой части силы, подавляющей кого-то. Целая особая культура — тех, кто не поднялись выше третьей, стадной группы потребностей, и так низко ставят личность как средоточие разума и духовной цельности? Но — всё просто, пока идёшь от крайностей. А доходишь до середины — те же сомнения…'
— Или давайте подумаем: из каких форм жизни может развиться разум? — прервал его размышления Лартаяу. — Наверно, во-первых — это существа общественные, с развитой социальной организацией? При одиночном образе жизни — нет потребности в сложной системе коммуникации между особями своего вида, из которой развивается язык… — А во-вторых, основным условием выживания и должно быть развитие интеллекта! — добавил Джантар. — Если выживают за счёт силы, ловкости, каких-то особых защитных приспособлений — эволюция и пойдёт в этом направлении… И в-третьих, должно быть существо подходящих размеров: не слишком малых, чтобы мозг обладал достаточной массой, и не слишком больших, чтобы нервная система не была занята исключительно обслуживанием самого тела, оставались резервные возможности развития! А таких — как раз нет среди существующих членистых Фархелема! И насколько мы знаем, не было среди ископаемых…
— Хотя самих по себе общественных видов среди них много… — начал Лартаяу.
— Стадо жёстко запрограммированных живых машин — это не то, — ответил Джантар. — Там у отдельной особи нет свободы поведения, так как из-за размеров тела негде разместить достаточно сложный индивидуальный мозг. Место — лишь для инстинктов, простейших программ поведения. И оно — почти полностью определяется стадией развития и особенностями строения данной особи. Нет возможности формирования индивидуального разума… Одни — только для размножения, другие — обороны всей колонии, третьи — её строительства… Кстати, ничего не напоминает? — вдруг вспомнил Джантар.
— Точно… — вспомнил и Лартаяу. — Один сын — наследник дома, второй — работник на стороне, третий — воин, четвёртый — жрец, пятый — про запас… И правда — похоже! Хотя у людей это — всё равно не так…
— Да, тут — всё-таки люди, — согласился Джантар. — И у них это не так фатально. А то — членистые, с жёсткой программой и неподходящими размерами тела…
— И — опять к тому же? — поняла Фиар. — К той записи?
— Не идёт из головы, — признался Джантар. — Трудно не думать.
— Хотя казалось бы, очевидный абсурд, — добавил Донот. — Сами же понимаете, общий план строения: наружный скелет, отсутствие кровеносной системы, вместо неё — сеть дыхательных трубок по всему телу…
— А настоящей тайны не узнали, — напомнил Итагаро. — Что на самом деле искала та экспедиция, что случилось с ней самой…
— Пустыня и есть, — с досадой ответил Минакри. — Самая сухая пустыня на планете.
— И что тогда скрывать? — переспросил Лартаяу. — Если и был просто взрыв в воздухе над просто пустыней?
— Нет, явно есть что-то, о чём нас хотят заставить забыть, — ответил Донот. — Не думать, не помнить, что оно там есть. И сами уже не рады, что экспедиция стала символом, легендой. Тайлар верно сказал…
— Правда — что это мы? — спохватился Джантар. — Говорим о чём угодно — только не о том, что могут от нас скрывать! Хотя например, аномальная зона размером с целый континент — тоже вряд ли…
'Нет, а… вдруг? — шевельнулась внезапная мысль, от которой захватило дух. — Но такое вовсе страшно представить…'
— А если — просто остатки прежней биосферы? — предположил Донот. — Должна она была существовать там когда-то! Когда плато ещё не было пустыней в кольце молодых гор!
— А та космическая катастрофа в древней планетарной истории? — вспомнила Фиар. — Есть же действительно данные: полмиллиарда лет назад жизнь начинала выходить на сушу, и вдруг — падение астероида!
'И правда — есть, — вспомнил Джантар. — Но при чём они тут…'
— Точно! — подтвердил Ратона. — Вот этот астероид и отождествляли с Западным континентом! Хотя тот, по расчётам, был не более 10 киамов! А падение такого, размером с континент — сверхкатастрофа! Но — есть по всему полушарию планеты: в нижележащих слоях — уже и довольно сложные растения, и как
