Левченко Александр
Чужой мир
За открытым настежь окном медленно догорал предлинный июльский день. Вездесущие насекомые с любопытством заглядывали в комнату, но, попробовав прохладного кондициированного воздуха, ещё не успевшего полностью выветриться, с недовольным жужжанием убирались прочь. Сбитая с толку первым легким дуновением, большая цветистая бабочка немного изменила предыдущий курс и, неожиданно для самой себя оказавшись в помещении, уже совсем растерялась и села прямо на одну из трех металлических звездочек, выстроившихся рядышком на клочке плотной ткани с позолотой.
«Смотри, какая смелая!», — усмехнулся Генерал и, осторожно занеся руку, схватил непрошеную визитершу за крылышки. Та испуганно забилась, затрепетала в предчувствии неминуемой гибели, однако неожиданно получила свободу и радостно дала деру на улицу. «Видишь, даже этой бабочке судьба подарила неординарное событие, которое скрасит остаток её короткой жизни». Хозяин кабинета вздохнул и перевел взгляд на западную часть неба, медленно затягивающуюся темно-серой пеленой туч.
Да уж, раньше будущее виделось в совсем иных тонах, но грех было бы обвинять в чем-то собственную судьбу — она и так дала почти все, чего хотелось конкретно: и довольно высокую должность, и стойкое материальное благополучие, и двоих чудесных детей — сына и доченьку. В чем же упрекнешь её теперь, когда выяснилось, что счастье — совсем не в том, чтобы руководить большим научно- исследовательским полигоном или проводить отпуск на Канарских островах, даже если мало кто из твоих знакомых может позволить себе подобное. Но в чем же тогда оно, это счастье?
Посвежевший ветерок дохнул в лицо чем-то новым. «Похоже, надвигается гроза, — отметил Генерал. — Давно уже пора освежить землю…». Он попробовал изменить надоедливую тему, направить мысли в другое русло, однако те упрямо возвращались к старому. Так в чем же состоит счастье? Может, в том, чтобы хоть иногда вырываться из серых тисков будничности?
Взять, скажем, Фила. Для него должность заведующего известной лабораторией — всего лишь инструмент, с помощью которого он старается пробиться сквозь толстый нарост уже известных законов и явлений к нежным, ещё неразгаданным пластам научной Истины. Нужно отдать давнему другу должное, ему все-таки удалось осуществить свою заветную мечту, и сегодня ночью он, наверное, не будет спать, дожидаясь завтрашних испытаний… Его жизнь постоянно проходит по границе между будничным и необыкновенным, но чувствует ли он себя счастливым? А, может, для этого нужно сделать что-то немножечко больше — такое, что оставило бы свой след в Истории?
Еще один порыв ветра задул в комнату немного пыли, и Генерал, подойдя к окну, закрыл обе внешние створки. Потом возвратился к столу и уже протянул руку к небольшой панели, чтобы снова включить кондиционер, когда неожиданно тишину разорвал короткий телефонный сигнал. Рука замерла на полпути и через миг потянулась к красному аппарату прямой связи с дежурным по полигону.
— Я слушаю, — спокойно сказал Генерал в трубку. На его памяти этот канал связи срабатывал дважды, и оба раза причины оказывались просто-таки мелочными.
— Господин генерал… — голос дежурного прерывался от волнения, транспортный вертолет с «изделием» на борту потерпел катастрофу…
— Как?!! — Генерал едва не выпустил трубку из рук. — Где, почему?!!
— Место падения — квадрат 15–09, это неподалеку от Среднего кольца охраны, в пяти километрах от КПП номер 107, - чувствовалось, что в кресле дежурного сидит явный новичок этого дела. — Причина катастрофы — взрыв на борту… на высоте четыреста пятьдесят метров…
— Какой взрыв?! «Изделия»?!!
— Кажется, нет… по крайней мере…
— Как только вам перестанет казаться, немедленно дадите точную информацию! — раздраженно оборвал дежурного Генерал. — А пока что организуйте быстрейшую эвакуацию нарядов Среднего и Внутреннего колец и… словом, всех, кто там внутри.
— Объявлять общую тревогу? — голос в трубке был до края растерянным.
— Нет!! — отрезал Генерал несколько резче, чем это было необходимо, и сразу же скривился в укор самому себе. — Используйте только дежурные подразделения и собственные возможности нарядов, — прибавил уже мягче. — И вообще… старайтесь создавать как можно меньше шума.
Он опустил красную трубку на рычаг, запуская в действие громоздкую, но безотказно-неудержимую военную машину, поднял соседнюю и слегка постучал пальцами по сенсорным кнопкам.
— Алло, это ты, Макс? — отозвался через секунду усталый голос.
— Ты меня уже по дыханию узнаешь, — мрачно пошутил Генерал. — Вот что, Фил: бери генерального и во весь дух мчи ко мне. Через четверть часа я должен быть на ЦПУ.
— А что произошло? — в трубке хорошо слышалось, как потяжелело дыхание Ученого.
— Мои ребята разбили Ваше «изделие» на Среднем кольце.
— Боже мой, а как генератор?! Он… сработал?!!
— Пока что нет… кажется, — Генерал хмыкнул, употребив это нелюбимое каждому настоящему военному слово. — Итак, я жду.
Он решительно закончил разговор, повернулся немного вправо и, включив компьютер, опустил руки на клавиатуру. На экране дисплея промелькнула заставка, красный прямоугольник селекции забегал по командам главного меню и наконец остановился на слове «эвакуация». Если бы сейчас кто спросил Генерала, зачем он методически, страница за страницей, но не вникая в содержание, просматривает план частичной эвакуации, маршруты, списки объектов, то он едва ли смог бы дать осмысленный ответ. Возможно, это было просто обычной реакцией человека в его положении.
И вдруг… рука на клавиатуре замерла. «Обратно, обратно!» Что-то в этом потоке информации, какая- то небольшая деталь не позволяла бездумно пройти дальше. Генерал вернул на экран предыдущую страницу, потом ещё одну и все понял: в списке объектов Среднего кольца недоставало строки «Контрольно-пропускной пункт № 115».
«У-ух… в-вашу… разгильдяи чертовы!» — во внезапном приступе бессильной злости изо всех сил треснул кулаком по столу. Кто-то из обслуживающего персонала компьютерной сети поленился ввести в базу данных пока что не функционирующий объект, не имеющий ещё всех атрибутов КПП. Но сейчас там почти наверняка находятся люди, о которых эвакуаторы могут просто ничего не знать! «Эх, разгильдяйство, кругом одно разгильдяйство!» скрипнул зубами Генерал и потянулся к красному телефону.
Однако рука остановилась на полпути. «Обожди, не вмешивайся в чужие дела» — неслышно, но выразительно промолвил какой-то голос. «Как это чужие?! — сразу же попытался возмутиться Генерал. — Ведь это мой полигон!». Но негодование почему-то выходило ненастоящим, фальшивым, как будто внутреннее «я» уже успело сговориться с тем циничным голосом, который непринужденно продолжал: «Эвакуацией занимается дежурный, он должен знать обо всем». Обескураженная часть сознания — «начальник полигона» продолжала сопротивляться, стремясь убедить оппонента уже не словами, а каким-то клубком невыразительных отрывистых мыслей, где были и упоминание о неопытности дежурного, и обычное ворчание относительно разгильдяйства, и попытка сделать акцент на моральной стороне дела: «Там же люди!», но «циник», не вступая в дискуссию, отделался коротким: «Пусть все идет само по себе».
Генерал энергично тряхнул головой, словно надеялся вытрясти из неё самозванного претендента на руководящую роль, и с удивлением уставился на свою неподвижную правую руку, стремясь понять, что же это за сила препятствует ей взять трубку. Где-то в глубинах подсознания блуждали туманные объяснения, какие-то невыразительные намеки на скрытые мотивы, но, странная вещь: малейшая их попытка подняться выше немедленно блокировалась паническими возражениями: «Что за бредни!», «Это же просто бессмыслица!». Чтобы окончательно разделаться с этим, достаточно было одного-единственного движения, и Генерал уже почти решился на него, когда неожиданно в коридоре послышался шум.
Обитая дерматином дверь открылась резко, словно от удара, и в комнату ворвался разгоряченный Фил. Его спутник вошел следом и, притворив за собой дверь, уставился тяжелым взглядом в хозяина кабинета. Оба визитера молчали, но если на каменном лице Конструктора было невозможно что-либо прочесть, то горящее лицо Ученого выражало такой четкий вопрос, что, казалось, присмотрись
