— Трус… Рохля! Слюнтяй сопливый! Тряпка!
Он поднялся, двинулся к кровати и, шепча: «Боже мой, как это все бессмысленно… как дико… мама моя…», упал лицом вниз.
В чувство его привел видеофонный сигнал, на этот раз внешний. Сначала Лино не хотел отзываться, но потом поднялся и нехотя бросил:
— Прошу.
В комнате появился начальник патрульной базы.
— Здравствуй, лейтенант, — как-то по-домашнему поздоровался он.
— Салют, командор, — по привычке поднялся Лино.
— Садись, садись, — махнул рукой начальник. — Как твое здоровье?
— Спасибо, уже все хорошо.
— Прости, что беспокою тебя. Здесь такое дело. У нас завершила работу комиссия, которая разбирала твое поведение во время патрулирования, однако ни к какому категорическому выводу так и не пришла. Фактически ты будто бы и нарушил приказ, но, с другой стороны, имел на это некоторые формальные права. Так что главная угроза миновала, и если ты выразишь желание продолжать службу у нас, то можешь особенно не беспокоиться. Я тебя отстою.
Лино опустил голову.
— Извините, командор, — тихо промолвил он, — я ещё окончательно не решил, однако… Скорее всего, я буду просить перевести меня обратно, в Космическую полицию…
Легкая тень обиды пробежала по лицу начальника базы, но тут же исчезла.
— Я понимаю тебя, парень, — тяжело вздохнул он. — Все мы любили Горана, и никто не может до сих пор сообразить, что случилось. Так внезапно, не передав на базу ни единого слова… Может, тебе что-то известно?
— Известно… кое-что… — произнес Лино, и внезапно его щеки покрылись красными пятнами. — Я знаю, что Горан… — он запнулся, и вдруг повысил тон едва не до крика: — Горан был самым добрым, самым честным, самым смелым из всех, кого я знал! Он был самым лучшим во всей Вселенной!!!
— Я понимаю тебя, парень, — обескураженно пробормотал начальник базы, — прости меня, старого…
Он отключился, и Лино тут же круто выругал себя. Потом снова прилег, закрыл глаза и мысленно произнес: «Извините, капитан, может, я сделал что-то не так?».
