Ведь я даже стрелять не буду — зубами загрызу. Он отвел глаза. Не хочешь?! Жаль, что я не могу тебя убить, очень жаль. Я подошел к столу и взял небольшой пакет с бумагами. Нельзя оставлять эти документы, они слишком опасны.
— Я полагаю, ты не будешь против, если их заберу? Тебе они не понадобятся…
— Ты делаешь большую ошибку, Саша…
— Не тебе решать…
Ладно, есть еще одно дело, которым пора заняться, чтобы разом закончить со всеми заботами в этом мире. Под ногами хрустел подмерзший гравий, когда я пересек двор и подошел к воротам. Тихо работает движок машины, освещая фарами калитку. Неужели? Да, так и есть. Бывают в жизни случайности: выстрелив почти наугад, я попал джинние в голову — в тот самый момент, когда она завела машину, чтобы убежать отсюда. Она завалилась на руль, смотря уцелевшим глазом куда-то в сторону. На месте второго глаза зияло выходное отверстие от пули. Разбитое лобовое стекло украшено потеками крови. Переступив тело оборотня, я открыл калитку и на миг остановился, бросив взгляд назад. Дом выглядел немного иначе. Уютнее, что ли? Даже тела оборотней не портили вид. Я снял с руки браслет и повернул его к свету. В тусклом свете фонаря блеснула надпись: «Познав истину, примешь смерть, как благо»…
Около часа ночи я приехал туда, где жила Наталья, и остановился напротив ее дома. Вылез из машины, устало потер лицо и закурил последнюю сигарету. Судя по освещенным окнам, Ведьма не спала. На небе ярко светили звезды; даже немного странно, что в городе они такие яркие. Жалко, что сейчас не август — время звездных дождей. Недаром многие сверкнувшие мгновения нашей жизни люди называют «звездными». Пусть они короткие, будто росчерк упавшей звезды. Вот и пришел мой час — принять такое решение, пусть оно для меня страшнее смерти. Больно, очень больно. Я поднялся на третий этаж, позвонил в двери и прислонился к дверному косяку — трудно ходить с лишней дыркой в теле.
— Добрый вечер…
— Саша?
— Как видишь…
— Ты… все-таки пришел меня… убить?
В ответ я устало пожал плечами:
— Подумал, что в мире найдется много Охотников и без меня. Не дай Бог, — я усмехнулся, — кто-то из них окажется благоразумнее. Никогда себе не прощу, что упустил этот шанс.
— Поэтому ты решил сделать это первым? — она с вызовом вскинула голову, разметав по плечам светлую копну волос.
— Нет, я просто подумал, что придется быть рядом, чтобы с тобой ничего плохого не случилось, — прислоняясь к стене, ответил я. Слабость накатывала, было трудно держаться на ногах, а в глазах стоял туман. Она вскрикнула:
— Что с тобой случилось? Ты же на смерть похож!
— Ничего страшного. Кажется, я сильно огорчился из-за того, что тебя потерял, и вот…
Она помолчала несколько секунд, потом посмотрела на меня и тихо прошептала:
— Ты знаешь… — она запнулась, и в ее глазах блеснули слезы, — чем это тебе грозит?
— Знаю. У меня было время подумать. Я решил, что Вечная Охота — это смешная цена за годы, которые мы можем провести вместе…
По щекам Натальи текли слезы, пальцы теребили поясок халатика, словно она сейчас борется сама с собой, не решаясь впустить меня в свою жизнь, отбирая последнюю возможность прервать череду моих жизней. Глупенькая, разве это повод плакать? Наконец она решилась и сделала шаг в сторону, пропуская меня в квартиру.
— Заходи, но учти — Ведьмы живут долго.
— Охотники тоже, я не тороплюсь…
Эпилог
Неподалеку от Немана, на окраине маленького городка, расположено старое кладбище. Укрывшееся от посторонних взглядов в тени соснового леса, оно — словно тихий островок памяти, затерявшийся в бурях нашего века. В начале расположены совсем старые могилы. Покосившиеся надгробия, все в трещинах и зеленых прожилках мха, они будто прорастают из глубины веков, останавливая бег времени. Я не торопясь прохожу по аллее до края кладбища, отгороженного от мира чугунным забором, и сворачиваю на узкую тропинку между могилами. Здесь, в самом углу, покоятся два очень дорогих для меня человека. Они лежат рядом, как и положено моим братьям. Нет, братья не по крови, но от этого не менее родные. Они были разными по характеру, но в них была вера. Они верили в то, что мы делали. И в людей… В людей они тоже верили. Подхожу к этим скромным могилам и застываю на несколько секунд в немом приветствии. На скромные гранитные плиты ложатся два небольших букета. Где-то поет жаворонок. Сходит с ума от тепла, весны и жизни…
Мне хотелось бы рассказать все. Чем закончилась вся эта история, чем закончилась моя Охота. Но нет, не буду говорить. Мне кажется, что они все знают. Закрываю глаза — и передо мной, как живые, встают эти два человека. Вот Базиль О`Фаррел привычным жестом откидывает свои длинные седые волосы и, махнув в мою сторону рукой, что-то весело говорит священнику, стоящему рядом с ним. Казимерас, сложив руки на животе, кивает ему в ответ и смотрит на меня мудрыми, немного грустными глазами. Да, я прав — вы все уже знаете. Хочется верить, что миры, куда вы ушли — прекрасны. Что в них нет места для подлости и лжи. Что там не предают, прикрываясь красивыми словами о чести. Вы улыбаетесь. Значит, все хорошо. Кто знает — может, когда-нибудь и я попаду туда. А теперь — извините, но мне пора. Меня ждут…
Я выхожу из ворот, аккуратно прикрыв скрипнувшую калитку, и, не оглядываясь, иду к машине. Она припаркована здесь, на небольшой площадке. Рядом с ней, подставив лицо весеннему солнцу, стоит самый дорогой для меня человек. Моя Наталья. Моя судьба. Моя жизнь. У ее ног с серьезным видом сидит Бакс, настороженно оглядывая окрестности. Хранитель. Улыбаюсь и подхожу к ним.
— Едем домой?
— Ты уже побыл с друзьями? — спрашивает меня Наташа.
— Да, — киваю в ответ и, присев, треплю Бакса по холке.
— Ты им все сказал?
— Я? Сам узнал только утром. Хочешь, чтобы я выдал все новости сразу?
— Сашка, я тебя убью! Сказал или нет?! — она так смешно сердится, что я не выдерживаю и, улыбнувшись, поднимаю на нее веселый взгляд.
— Они и так все знают. А волноваться в твоем положении вредно…
Небольшой дом на окраине городка. В окно светят лучи яркого солнца. Они такие теплые, словно пытаются согреть этот холодный мир. Я не хочу просыпаться. Позже, не сейчас. Еще часика два, не больше. Тем более что у меня есть повод немного понежиться в постели — день рождения. Мой, конечно, чей же еще. В этот день, пятнадцатого апреля одна тысяча девятьсот семьдесят второго года, изволил родиться я — Александр Айдаров, и стукнуло мне сегодня тридцать четыре года. Что ни говорите, а это уже возраст. Чувствую, как в мою руку утыкается холодный нос Бакса. Ну да, конечно — я вчера забыл закрыть дверь на первом этаже. Значит, и Тишка где-то здесь, рядом…
— Саша, просыпайся, вот же нечистая сила на мою голову!
Я с трудом открыл глаза — и то лишь потому, что почувствовал аромат кофе. Рядом со мной, присев на кровать, сидела Наталья.
— Сегодня что, нормальный сон отменили? — я провел рукой по лицу, прогоняя остатки сна. — Что случилось Малыш? Сегодня такой хороший день.
— Сегодня твой день рождения.
— Нет, сегодня суббота. Еще один день Вечности.
