скандал. Получится своего рода буффонада вокруг почтенного семейства Рэдклиф. Боже, что тогда будет с Глорией, которая привыкла хранить свои тайны при себе! Да и для бабушки с дедушкой наступит полный кошмар. Они не обсуждали зачатие внучки, считая это табуированной темой, и даже никогда не упоминали об этом, словно бы ничего не произошло. Им не удалось отговорить Глорию от искусственного оплодотворения, но они упорно отрицали свершившийся факт, не упоминали отца Сабрины и от своих знакомых такого бы не потерпели. А так как Эбигейл и Чарлз Рэдклиф пользовались авторитетом в Бостонском загородном клубе, то никто не хотел с ними ссориться.
Сабрина стала долгожданной, любимой дочерью и внучкой. Глория поступила мудро: сначала она сказала дочке, что папы у нее не было и лучше не касаться этой темы, а когда Сабрина подросла и узнала, откуда берутся дети, мать объяснила ей, что такое искусственное оплодотворение и почему бабушка с дедушкой делают вид, будто ничего не случилось. С тех пор Сабрина хранила тайну в полной уверенности, что о ней никому больше не известно.
И вот теперь все круто изменилось.
Сабрина тяжело вздохнула и вылезла из машины. Если бы только знать, как миновать опасность, и принять правильное решение, чтобы все остались довольны!
Впрочем, для Карсона Брукса ситуация может оказаться выигрышной. В его случае речь идет о жизни и смерти, а в случае с их семьей — всего-навсего о моральном ущербе, и только.
Когда Сабрина дошла до половины дорожки, дверь открылась, и на пороге показалась Глория. Несмотря на теплую погоду, она потирала руки, словно слегка озябла.
— Я три раза звонила тебе на сотовый, — сказала Глория вместо приветствия и встревоженно посмотрела на Сабрину. — Хотела удостовериться, что ты успокоилась. Ты не взяла трубку, и я начала нервничать.
— Прости, я, наверно, забыла включить мобильник. — Сабрина повесила на крючок ветровку.
— Ладно, садись. Сейчас я налью тебе стакан мерло.
— И себе не забудь, — посоветовала Сабрина. Налив обеим вина, Глория уселась на диван рядом с Сабриной и протянула дочери бокал.
— Ну, давай рассказывай, что случилось.
Однако Сабрина не торопилась с новостями. Оглядывая комнату, она заметила еще не распакованные чемоданы и сразу почувствовала угрызения совести. Не слишком ли бестактно она поступила, заявившись в столь поздний час?
— Прости, мама: ты даже вещи не разложила…
— Вещи никуда не денутся, — отмахнулась Глория, — а вот ты что-то темнишь. Это так на тебя не похоже…
— И правда, не похоже. Дело в том, что речь пойдет о закрытой главе нашей жизни. К сожалению, потайную дверь наглым образом взломали.
— О чем это ты?
— О моем зачатии.
— О зачатии? Но каким образом это стало известно? И почему ты так беспокоишься? Только не говори, что объявился очередной мошенник.
Сабрина покачала головой:
— К сожалению, нет. Я не стала бы так беспокоиться из-за старой уловки. Нет, мама, он не мошенник, этот человек — мой настоящий отец, и он попал в беду, из которой только мы можем его выручить.
Глория насторожилась:
— Объясни, пожалуйста.
— Сейчас: собственно, для этого я и приехала. — Сабрина собралась с духом, затем продолжила: — Мама, мне известно, благодаря чьей сперме я появилась на свет. У меня есть доказательства, но мы вернемся к ним позже. Сначала о главном: ты о нем наслышана, поскольку человек довольно известен. Наше родство вряд ли удастся долго скрывать. Я говорю о Карсоне Бруксе, главе «Руссо Фрейгранс корпорейшн».
Глория медленно выдохнула, а когда наконец заговорила, в ее голосе звучала спокойная решимость:
— Я и так все знаю, мне не нужны доказательства, но как ты узнала? И в какую беду попал этот человек?
Сабрина прищурилась:
— Так ты знала?
Глория долго молчала, прежде чем ответить, как видно, ей был неприятен этот разговор.
— Конкретных доказательств у меня нет, но я давно уже догадалась, кто он.
— Давно?
— Лет десять назад.
— И как же тебе удалось это вычислить? Я думала, доноры — всегда анонимы.
— А он и был аноним — отчасти.
— То есть?
Глория принялась разглядывать бокал с остатками вина.
— Мне не назвали его имени, но в моем распоряжении имелся доступ к информации, точнее, к персональным файлам. И самое главное, у меня было его фото — поразительно четкий снимок юноши с чрезвычайно обаятельным лицом. Такого не скоро забудешь. Разумеется, тогда он еще был никем и вряд ли предполагал, что станет узнаваемой фигурой. Надо сказать, его внешность мало изменилась с возрастом — то же привлекательное лицо, ярко-голубые глаза и шрам на правой щеке. По этому шраму я его и узнала: такую примету трудно забыть. Когда я увидела в новостях делового мира этого человека, сразу вспомнила юношу, черты которого когда-то тщательно изучала.
Глория вздохнула.
— Ну вот, теперь ты знаешь все.
— Просто не верится! — Сабрина не сразу пришла в себя. — Ты догадалась, кто он, и ничего мне не сказала?
Глория подняла на дочь опустошенный взгляд:
— А что нужно было сказать? «Сабрина, я, кажется, знаю, кто причастен к твоему появлению на свет»? Но этот человек не твой отец, он просто сдал сперму. У него нет перед нами никаких обязательств, и я не имела никакого морального права вторгаться в его личную жизнь, так же как и он в нашу. А самое главное, я не хотела разрушить твою жизнь. Ты приняла бы это слишком близко к сердцу: возможно, тебе бы даже захотелось с ним встретиться. Ты тогда бредила Карсоном Бруксом, читала все статьи о «Руссо Фрейгранс корпорейшн», какие только попадались тебе под руку. Правда принесла бы тебе одну лишь боль. Я твоя мать и обязана ограждать тебя от всего, что может доставить неприятности. Вот почему я ничего не сказала. — Глория покачала головой. — Впрочем, довольно об этом. Лучше ответь мне, как ты узнала о Карсоне Бруксе и что с ним приключилось.
Сабрина давно уже перестала что-либо соображать и поэтому просто выложила все как есть.
Когда она закончила рассказ, лицо Глории сделалось бледным как мел.
— То есть они хотят, чтобы ты отдала ему свою почку?
— Ну да, в принципе ты верно выразила суть. — Сабрина невольно усмехнулась. — Забавно, правда? Он подарил мне жизнь, а теперь я должна подарить ему почку.
— Послушай, дочка. — Теперь Глория говорила с трудом. — Неужели ты и в самом деле на это решишься?
Сабрина устало потерла виски.
— На кону стоит жизнь человека, которому я обязана своим появлением на свет. Разве я вправе отказаться?
— Но существует определенный риск… И потом, ты даже не знаешь его. — Глория помолчала. — Он что, совсем плох?
— Его жизнь висит на волоске.
— Тогда никакие почки ему не помогут.
— А вот это не факт! Просто подходящего донора найти очень сложно даже среди родственников
