кадета безрассудно бросились вперед, размахивая мечами, но вампир стремительно сместился в сторону и нанес молниеносный удар. Один из кадетов сделал неуверенный шаг и упал, разбрызгивая алую кровь. Второй ударил с разворота, вслепую, но не попал — противник поднырнул ему под руку, захватил локоть и бросил через себя, сбив с ног спешившего на помощь рыцаря. На вампира бросились еще несколько закованных в латы бойцов.
Зерван выбросил им навстречу левую руку с растопыренными пальцами и выкрикнул короткое слово. Невидимая тугая волна сбила нападавших с ног. Еще один кадет перепрыгнул через упавших, вращая клинком, но при приземлении потерял равновесие. Вампир смазанным силуэтом скользнул ему за спину и ударил сзади справа под руку. Эльфийский клинок легко нашел место, не прикрытое кирасой, а надетая под ней кольчуга не смогла его остановить. Кадет рухнул на пол, мертвый или тяжело раненный.
Зерван же перешел в наступление. Пытавшегося встать рыцаря он убил метким ударом в щель забрала, но тут же был вынужден отражать атаку еще нескольких воинов. Легкое отводящее движение — и тяжелый меч ударил не вампира, а другого рыцаря, отрубив ему руку выше локтя.
Кира выползла на коленях из подвала и успела мельком увидеть, как ненавистный вампир заклинанием сбил с ног нескольких рыцарей и точным ударом угодил в стык пластин панциря сэра Эйка. Тот неуклюже взмахнул рукой, выронил меч и упал. Рядом лежало более десяти членов ордена — и трудно было сказать, кто жив, кто мертв.
— Как? — простонала она. — Во имя всех богов, как?
— И как вы беретесь судить других, если не увидели вампира, лежащего в своем саркофаге? — презрительно ответил Зерван. — Глупые, фанатичные слепцы! Прощайте! И молитесь, чтобы больше не встретиться на моем пути!
С этими словами он вихрем пронесся по залу и выпрыгнул в окно. А вслед ему летел истерический хриплый крик Киры ан Кранмер:
— Нет, мы еще встретимся, будь ты проклят!
* * *
Реннар Справедливый в задумчивости сидел у окна. Час назад вернулись рыцари ордена, вопреки приказу отправившиеся на охоту за вампиром. Лишь три десятка из них ехали на своих конях, все остальные лежали в телегах, на которых раньше везли бочки с маслом для светильников. А в хвосте печальной процессии несколько оруженосцев гнали табун лошадей — оседланных, но без всадников.
— Сколько там у них потерь? — спросил король.
— Восемнадцать мертвых, около тридцати искалеченных и раненых, — доложил стоявший позади него офицер, который уже пообщался с командованием ордена, — сэр Фалькерк слег, говорят, от удара. От нашего филиала ордена осталось только название. Из руководства выжил только один старший паладин. Сэр Эйк Мирннский ранен, вероятно, не выкарабкается.
— А что ан Дугал?
— Умер, ваше величество. Двенадцать человек умерло в подвале — потеряли сознание, а им никто не помог, все внимание было приковано к вампиру.
— Стало быть, вампир убил шестерых?
— Так точно, — сверился с записями офицер, — и еще столько же ранил или искалечил. Сэр Эйк, повторюсь, вроде бы при смерти.
— Что еще?
— Многие из тех, кто выбрался из подвала, — больны. Сами видели, ваше величество, пять десятков тел на телегах — мертвые и раненые. Остальные полностью деморализованы, те что остались сегодня в городе — тоже. Боеспособны только те из ордена, кто еще не знает…
— Стало быть, в конечном итоге война против одного вампира обернулась в тридцать мертвых и еще больше больных и искалеченных? Включая почти всю верхушку?
— Примерно так и есть. Четверть личного состава выбыла из строя. Остальные по причине отсутствия боевого духа.
— Вот шельма, — покачал головой Реннар, — а как плакался, бедный и загнанный…
— Простите, ваше величество, не расслышал?
— Это я так, мысли вслух… — Король налил себе крепкого вина на донышко и залпом выпил.
— Распоряжения будут?
— Пойди к тому, кто у них теперь командующий. Скажи, как только раненые поправятся, пускай проваливают к чертям. И собери на завтрашнюю аудиенцию капитул Витарнских Паладинов. Надо свое рыцарство поднимать.
— Есть!
— Это все. Выполняй.
Когда дверь за офицером закрылась, король поймал себя на том, что теперь куда больше верит в успех авантюры с сердцем. Вампир оказался по-настоящему могущественным бойцом и изворотливым трюкачом.
— Ваше величество, — заглянул в дверь сенешаль, — по вашему повелению прибыли ученые господа из университета.
— Проси.
* * *
Той же ночью вампир простился с Сейинхе, так как не был уверен, увидит ли ее опять. Не то чтоб контракт казался слишком опасным — Зерван не боялся неупокоенных мертвецов. Однако уже давно сама жизнь его была опасна сама по себе. Долгие годы избегавший смертельных ловушек и побеждавший сильных врагов вампир знал — так не может быть вечно. Два или три десятка лет, обычно отпущенных вампирам судьбой, он перерасходовал уже эдак раза в три. Везение, мастерство, отвага и сила — очень важные факторы, но даже всех вместе недостаточно. «Все живое когда-нибудь умирает», — гласит простая философская истина. И бессмертные вампиры тому не исключение… какой каламбур…
— Зерувиэль, о чем ты сейчас думаешь?
— О судьбе. О пути. О цели.
— Куда-то отправляешься?
Сейинхе, Песнь Ночи… та, что стала ему подругой, лучиком света в беспросветной и горькой жизни вампира. Единственное, что заставляло его ночь за ночью отчаянно цепляться за жизнь, бороться и страдать, — это две женщины. Та, с которой он расстался семьдесят с лишним лет назад, и та, которая встретилась на его пути после. Первая, может быть, жива: сто с хвостиком — это даже не молодость для эльфов, скорее юность. Вторая возле него прямо сейчас. Но не будет ли это прощание последним, как в тот раз?
— Да, Сейинхе. Мне нужно отправляться в дорогу.
— Далеко?
— Далековато. И не уверен, что вернусь.
— Тогда прощай, Тень Забвения. Если больше не встретимся — помни меня.
— Последнее, что я забуду, — это ты, Песнь Ночи.
* * *
Зерван еще раз внимательно осмотрелся по сторонам, но никого подкрадывающегося к нему не заметил. Ловушка или нет? Вампир, конечно, понимал, что ловушки не будет, но только запредельная осторожность помогла ему прожить столько, сколько вампиры обычно не живут. Парадоксально, но бессмертные нестареющие вампиры порой не перешагивают тридцатилетний рубеж, их жизнь в большинстве случаев прерывается колом, сталью или огнем. Лишь те, кого хранят высшие силы, или очень сильные, хитрые и умные живут дольше. Но таких помимо Зервана — раз-два и обчелся.
Он поежился, вспоминая то, что ему пришлось пережить в подвале. Лежать в саркофаге посреди бушующего пламени, шептать заклинания и молиться всем богам подряд, чтобы уловка сработала… И то ли высшие силы услышали, то ли трюк был исполнен идеально, но он удался.
Самое трудное — подгадать время удара тарана и именно в этот момент отодвинуть плиту саркофага, нельзя допустить, чтобы осаждающие услыхали скрежет, иначе все пропало. К счастью, топот ног тех, кто нес бревно, оказался достаточно громким, чтобы вампир сумел осуществить задуманное с точностью до долей секунды. Потом ему оставалось только лежать в открытом гробу и надеяться, что примитивный магический трюк получится. Взгляды ищущих глаз скользнули по нему, но он остался незамеченным.
Затем, когда задыхающиеся люди шарили по погребу в поисках его обугленного трупа, оказалось совсем нетрудно встать, подойти к задыхающемуся рыцарю и помочь ему дойти до ступеней наверх. В задымленном темном подвале никто ничего не заметил — даже наверху и то не сразу обнаружился этот маневр. Не ожидал никто такой дерзости.
Разумеется, последующая кровавая резня была уже явно неосторожным поступком, но всякое терпение имеет свой предел. Сумев справиться с невыразимым ужасом и отчаянием там, в погребе, Зерван исчерпал запасы своего самообладания, и его переживания выплеснулись в короткой вспышке бешенства и жестокости на тех, кто подверг его этому испытанию.
Пробирающийся по лесу вампир еще не знал об ужасных последствиях схватки в покинутом замке. Ни о смерти многих людей в подвале, ни о гибели двух командиров витарнского филиала ордена, ни о тяжелой болезни паладина-магистра. Он не мог даже подумать, что нанес ордену такое поражение, от которого тот не скоро оправится. Тем не менее одно Зерван знал точно: он нажил себе смертельных врагов, а его голову оценят в золоте, и очень недешево. С другой стороны, все, что знают о нем его враги, — это как он выглядит. И не более.
Размышляя о своем будущем, вампир добрался до Ведьмина камня и снова осмотрелся. Никого. Ни людей, ни магии. Лес был пустынней некуда — только птицы перекрикивались в кронах вековых деревьев.
В условленном месте его уже ждал маленький кожаный мешочек и скрученный лист пергамента.
Зерван высыпал на ладонь содержимое мешочка — три десятка очень неплохих рубинов, топазов и изумрудов. Все камни с хорошей огранкой — даже перекупщики дадут за них десять талантов, если не больше. Король не поскупился, не стал размениваться по мелочам.
Но вампира ждал еще один сюрприз — лист пергамента оказался письмом от Реннара.
«Пишу тебе это письмо, вампир, потому что кое-что изменилось. Я не имею в виду договор, изменилось кое-что для меня. Собственно, ты первый из так называемой нечисти, кого я увидел вблизи не умерщвленным. И само собой, первый, с кем мне удалось пообщаться. Я заставил старых
