пронеслось в голове Деона. Еще один симптом. Исчезла вспыльчивость. Появилась покорность судьбе.) — Я им верить не верю, этим новомодным докторам, им только обезьян лечить!
— Ты говоришь глупости и прекрасно это знаешь. Откуда у тебя кровоподтек на шее?
— Много ли надо старику ушибиться, — уклончиво ответил отец.
— И еще есть такие на теле?
— Малость есть, — признался отец.
Когда он закатал рукава рубашки, оказалось, что все руки до предплечья покрыты синяками.
Деон похолодел: он начинал понимать, в чем дело.
— Ты… быстро утомляешься?
— Ну ладно, хватит этих вопросов, доктор. Пойди поболтай с людьми. Держу пари, кое-кто засыплет тебя жалобами в расчете получить бесплатную консультацию.
И отец поднялся все с той же чуть заметной иронической усмешкой, словно втайне смеялся одному ему известной шутке.
Однако Деон не собирался сдаваться. Так легко от него отец не отделается. И когда после обеда они снова остались с отцом в маленьком номере отеля, где грудой лежала парадная одежда невесты и ее подружек, он как бы между прочим сказал:
— Да, кстати. Мне через десять минут надо ехать назад в Кейптаун. Дай-ка я тебя осмотрю, ведь это быстро.
Отец для приличия попротестовал, но в конце концов снял пиджак, рубашку и прилег на кровать.
Утолщений и уплотнений лимфатических узлов нет. Слизистая оболочка — очень бледная, а по всей верхней части туловища багровые, с фиолетовым отливом пятна.
Интересно, он знает? — подумал Деон неожиданно, без всякой связи. Может, догадывается? Ждал случая самому сказать мне, но гордость не позволяла признаться в слабости, даже в том, что с возрастом силы сдают?
— Спусти, пожалуйста, трусы. Вот так, оттяни, чтобы я мог пощупать живот.
— Ваш брат, доктора, совсем не считаются с тем, что у человека может быть чувство собственного достоинства, — проворчал отец. Он старался не смотреть Деону в глаза, с невозмутимым видом разглядывал потолок.
Печень не увеличена. Селезенка вообще не прощупывается.
— Вздохни. Глубже.
Когда отец набрал полную грудь воздуха, Деон нажал пальцами под грудную клетку.
И ощутил под рукой что-то твердое.
Он осознал, что затаил дыхание, лишь когда закололо в груди. И медленно, осторожно выдохнул.
Может, это просто ребро. Конечно, ребро.
— Еще раз. Глубже.
Теперь уже не оставалось сомнений. Он чувствовал под пальцами расходящееся уплотнение.
Он выпрямился, и отец, перестав созерцать потолок, повернул к нему лицо.
— Вы кончили, доктор? Деон улыбнулся.
— Кончил.
— Ну, и что вы у меня нашли?
— Не знаю, похоже, ничего серьезного. — Деон заставил себя смотреть на отца и улыбаться, хотя один бог знает, чего ему это стоило. — Но лучше, если ты поедешь со мной в Кейптаун. Мне хотелось бы показать тебя профессору и сделать анализ крови.
— Сейчас? Сегодня?
— Сегодня.
— У Бота медовый месяц. На кого я оставлю ферму?
— Подождет с медовым месяцем, — жестко ответил Деон. — И с фермой ничего не случится. Это куда важнее.
Отец пожал плечами.
— Ну, ты доктор, тебе виднее.
Когда они спускались по скрипучим ступенькам гостиничной лестницы, отец хмыкнул и легонько хлопнул его по спине.
— Выше нос, мой мальчик. Как это сказано у Иова? «Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями». — И он снова, как утром, улыбнулся чему-то известному, казалось, лишь ему одному.
ЗИМА
Глава восьмая
Телефон. Телефон. Телефон. За эти месяцы он возненавидел этот проклятый аппарат: телефон диктовал ему жизнь, управлял всеми его действиями, без стеснения отрывал от еды и сна и заставлял тащиться в приемный покой Скорой помощи, или в палату, или в операционную.
— Ван дер Риет! — в изнеможении отчаявшегося человека выдохнул он, надеясь вызвать хоть какое-то сочувствие.
Безучастный голос больничной телефонистки возвестил:
— Вам звонят из города, доктор ван дер Риет. Не кладите трубку.
Деон только проворчал что-то в ответ. Он собрался было урвать несколько минут и вздремнуть после ужина. Но все равно пора было возвращаться в палату. Его тревожил этот малыш Янсен. Сегодня третий день после операции, а функция кишечника не восстанавливается. И вечером вдруг подскочила температура. Хорошо бы посоветоваться с Биллом дю Туа. Надо ему позвонить.
Телефонистка произнесла скучным тоном: «Говорите», и тут же включился молодой женский голос:
— Деон?
— Алло? — Вот уж ее звонка он никак не ждал. — А, здравствуй, милая.
— Здравствуйте, сударь, — сказала Лиз. — Я вынуждена была позвонить вам, чтобы убедиться, что вы живы.
— Слушай, это нечестно, — возмутился он. — Мы же виделись… мы виделись.
— Две недели назад, — подсказала она.
— В самом деле?.. — Он притворился удивленным. — Знаешь, дел было невпроворот, ей-богу. И моего старика снова пришлось взять подлечить.
— Как твой папа? — У нее вдруг потеплел голос.
Деон вертел в руке стетоскоп.
— Ему лучше. Анализы крови по крайней мере показывают некоторое улучшение.
— Я рада. Он у тебя прелестный старик. — И снова в голосе прозвучало необычное
