Улыбка Элизабет становилась все шире.
— Ну, тот решил, что ему почудилось, и отвел взгляд. Но Робби заметил: священник нет-нет да и скосит на него глаза. Тут уж Робби заморгал своими пышными ресницами, кокетливо облизнул губы и выпятил накладной бюст, так что бедный священник прямо-таки начал заговариваться. По-моему, он и сам не мог разобрать, что перед ним — Бытие или Откровение. Уставился на Робби как зачарованный.
— Он был просто загипнотизирован, — вставил Филипп. — Словно птичка перед змеей.
— Под конец Робби начал показывать ему ножку, — продолжал Деон. — И чуть увидит, что священник приходит в себя, так вздернет юбку еще выше. Тут и был конец проповеди.
Они с Филиппом расхохотались, и Элизабет присоединилась к ним.
— Бедняжка, — сказала она. — Священник — бедняжка.
— Да, конечно, — согласился Филипп.
На минуту наступило молчание.
— И все-таки, что ни говори, это было счастливое время, — сказал Филипп.
Деону хотелось поддержать их веселое настроение.
— А помнишь доску для объявлений в школе сестер? Чего только ребята не наклеивали на нее! Как это там было о девственницах?
— Не помню.
— Ах, да! Примерно так: «Сегодня состоятся собрание всех девственниц — у телефонной будки».
Филипп улыбнулся, и снова наступило неловкое молчание, которое Деон поспешил прервать.
— Ты долго думаешь пробыть в Южной Африке?
Филипп пожал плечами.
— У меня отпуск на полгода. Но все зависит от… ну, ты знаешь.
— Да. Мне следовало бы давным-давно навестить твою маму. — Деон старался говорить тоном самого искреннего сочувствия и сознавал, что перебарщивает. — Как-то странно, что они оба, твоя мать и мой… мой отец…
— Тут нет ничего странного.
— Я хотел сказать…
— Я понимаю. Но это ведь не совпадение. Ты же знаешь — старость.
И снова тягостное молчание. Неужели нас ничто не связывает? — подумал Деон. Неужели ничто?
— Как ты думаешь, когда будет найдено средство против рака? — спросил он, чтобы заполнить паузу. — Исследования ведутся повсюду, но результатов пока не видно.
Филипп сжал губы.
— Не сказал бы. Мы узнаём все больше и больше, особенно о патогенезе.
— А что такое патогенез? — с неожиданным интересом спросила Элизабет.
— Ну, если дословно, «генез» значит происхождение, «пато» — болезнь. Возникновение болезни. Например, было доказано, что определенные вирусы играют важную роль в новообразованиях, по крайней мере у животных.
— В самом деле? Так, значит, можно создать вакцину против рака, как против оспы?
Филипп усмехнулся.
— Когда удастся выделить вирус.
— А как, по-твоему, вирус воздействует на клетку? — задал вопрос Деон.
— Начнем сначала. Что такое рак? Неконтролируемый рост клетки, — терпеливо объяснял Филипп. — Ну, а вирус? Это либо частица ДНК, либо РНК, то есть тот же химический материал, который контролирует деление и рост нормальных клеток. Иными словами, эти так называемые нуклеиновые кислоты несут в себе план новой клетки. Это понятно?
— Кажется, — сказал Деон.
Элизабет промолчала.
— Когда вирус вызывает новообразование, предположительно происходит следующее: он проникает в клетку и подключается к генетическому коду этой клетки. А это нарушает контроль над делением клетки, и оно становится беспорядочным. Это и есть рак.
— Не слишком ли это упрощенно? — спросил Деон.
— Может быть. Но очень многое свидетельствует в пользу вирусной теории. Давно известно, что у кур и мышей лейкемия может передаваться от одного животного другому вирусными частицами. Есть также основания считать, что лейкемия каким-то образом связана с дефектными хромосомами. Ты что-нибудь читал о филадельфийской хромосоме?
— По-моему, нет.
— Они обнаружили дефектную хромосому у девяноста процентов больных с определенной формой лейкемии. Более того, люди с синдромом Дауна или подвергшиеся радиоактивному облучению, как тебе известно, чаще заболевают лейкемией, а как у тех, так и у других есть дефектные хромосомы. Вот видишь, доказательства накапливаются.
— Интересно, — сказал Деон и задумался. — Отец умер от лейкемии, а у нас, всех троих, есть дефектная хромосома…
Хлопнула входная дверь, и они, замолчав, оглянулись. Мгновение длилась тишина. Затем раздался женский смех.
Филипп перехватил тревожный взгляд, которым обменялись Деон и Элизабет. В течение вечера он замечал напряженность, крывшуюся за фразами, которыми обменивались муж и жена, и спрашивал себя, не он ли тому причиной. Однако до сих пор ни Деон, ни Элизабет не дали ему почувствовать, что он лишний.
Элизабет пошла к двери, и шелк ее платья, задевая лодыжки, шелестел громко и резко, словно разрываясь. Но тут снова послышался резкий смех, и через секунду на ступеньках, ведущих из холла, появилась девушка.
Первым впечатлением были волосы: нечесаная, буйная, явно давно не мытая грива светлых прядей разного оттенка, глаза из-под нее смотрели вызывающе. Затем девушка, слегка пожав плечами, отвернулась, и вновь раздался тот же смех — презрительно- насмешливый и бессмысленный.
— Моя дочь, — натянуто сказал Деон.
— Подойди познакомься с профессором Дэвидсом, — сказала Элизабет с ласковой настойчивостью, но Филипп уловил в ее голосе страх.
Девушка все еще стояла на верхней ступеньке. Она не смотрела ни на Филиппа, ни на мать. Обеими руками она держалась за железные перила, ограждавшие лестницу с одной стороны, и все-таки покачивалась. Филипп всмотрелся в нее внимательнее.
Длинное, свободного покроя платье из темной ткани с вышивкой по вороту и на груди. Бахрома на юбке и на шали. Филипп видел таких девушек в бесшабашных компаниях молодежи во всех больших городах мира. Но в этом доме он не ожидал встретить ничего подобного.
— Это Лиза, Филипп, — произнесла Элизабет, оборачиваясь к нему. Ее губы улыбались.
— Здравствуйте, Лиза, — сказал он мягко.
Девушка наконец сфокусировала на нем мутный взгляд, и ее глаза округлились в веселом изумлении.
— Привет, коричневый!
Элизабет закусила губу, а Деон неловко пошарил руками по столу.
