— 1434) родился за несколько дней до смерти отца и потому по завещанию не получил удела, потом он занимал угличский стол. Дочь Дмитрия Донского — Анна была женой литовского князя Юрия Патрикеевича, потомка Гедимина (от Юрия Патрикеевича произошли знаменитые княжеские роды Голицыных и Куракиных, давшие России многих известных деятелей).
Дмитрий был замечательным политическим деятелем, опиравшимся на таких, в свою очередь, незаурядных людей, как митрополит Алексей, Сергий Радонежский, серпуховской князь Владимир Андреевич. Великая заслуга Донского перед отечеством состоит и в укреплении московского княжения, и, конечно же, в знаменитой Куликовской победе. Собор Русской православной церкви в 1988 году во время празднования 1000-летия крещения Руси причислил Дмитрия Донского к лику святых. Дмитрий, таким образом, стал вторым по хронологии святым московской княжеской династии. Его жена княгиня Евдокия прославилась благочестивой жизнью, она основала в Кремле Вознесенский монастырь (ставший усыпальницей женщин из московского княжеского и царского рода) и приняла в нем постриг с именем Евфросинии. Она также канонизирована Русской православной церковью.
«Царственный» сын
После разгрома Москвы Тохтамышем в 1382 году тверской князь Михаил Александрович вместе с сыном Александром отправился окольными путями в Орду, чтобы, воспользовавшись удачной ситуацией, получить ярлык на великое княжение. Дмитрий Донской в апреле 1383 года послал к Тохтамышу 11-летнего сына Василия с боярами, чтобы воспрепятствовать интригам тверского князя. Княжеские споры окончились неудачей для обеих сторон: Михаил так и не получил желанного ярлыка, а маленький Василий был оставлен в Орде в качестве заложника. Жизнь в неволе, разумеется, была не сладкой. И тогда юный княжич решился на смелый и рискованный шаг. Осенью 1386 года он бежал из Орды, причем, опасаясь погони, направился в Подолию и на Волынь. Там произошла встреча Василия с литовским князем Витовтом, изгнанным своим двоюродным братом Ягайло из Литвы и скитавшимся за рубежом. Витовт хотел заручиться поддержкой Москвы в борьбе за литовский стол, и Василий, понимая, что союз с Литвой будет полезен и для Москвы, договорился с Витовтом о будущем браке с его дочерью — Софьей, который состоялся уже после восшествия Василия на московский престол. Ободренный Витовтом и окрыленный свободой молодой княжич в январе 1387 года вернулся в Москву.
Так закончилось первое «политическое приключение» будущего великого князя московского. В нем, как в зеркале, отразилась вся последующая его деятельность. На протяжении своего правления Василий находился как бы между двух огней: Ордой и Литвой, и своей умелой политикой отстаивал в этих условиях независимость Москвы.
В своем завещании Дмитрий Донской распорядился владимирским княжением как своей вотчиной. То, что старший сын Василий становился его наследником, как бы само собой подразумевалось, и 15 августа 1389 года юный князь был посажен на великокняжеский стол во Владимире ханским послом Шахматом. Деятельность нового московского суверена в последующие несколько лет оказалась на редкость успешной.
Во-первых, удалось предотвратить опасные внутрирусские конфликты. Серпуховской и боровский князь Владимир Андреевич Храбрый, вероятно, обидевшийся на племянника за что-то, выехал было из Москвы со своими приближенными в Серпухов, а затем в Торжок. Но вскоре оба князя примирились и заключили договор. Василий прибавил к вотчине дяди еще два города — Волок и Ржеву. Мирные отношения поначалу установились и с Новгородом, в 1390 году к московскому князю прибыли послы новгородские и «взяли мир по старине». Во-вторых, состоялась свадьба Василия с Софьей Витовтовной, что имело большое международное значение. И в-третьих, Василию удалось присоединить к Москве несколько новых городов.
В июле 1392 года московский князь отправился в Орду, к Тохтамышу, с которым он решил поддерживать дружественные отношения. Вероятно, еще до своей поездки Василий впервые в истории Северо-Восточной Руси ввел постоянное финансовое обложение церкви. Таким образом, церковники должны были также платить ордынский «выход», как и другие слои общества. Конечно, такая мера не могла не понравиться хану. Великий князь был чрезвычайно любезно принят в Орде, что объясняется, впрочем, и неопределенным положением Тохтамыша в то время. Тогда другой быстро выдвинувшийся восточный завоеватель, сумевший закрепиться в Средней Азии, Тимур (Тамерлан) постепенно начал продвигаться к границам Золотой Орды и представлял для хана серьезную опасность. Конечно, Тохтамышу вовсе не хотелось союза Москвы с Тимуром, поэтому он предпочел обезопасить себя благожелательным отношением к великому князю. Василий тоже не сидел сложа руки, он раздавал богатые подарки, надеясь на приращение своих владений, и не ошибся. Тохтамыш выдал ему ярлык на нижегородское княжение, а также на города Тарусу, Муром, Городец и Мещерскую область. Получив желаемое, московский князь поспешил уехать на Русь, обеспокоенный активностью Тимура. Наконец-то Нижний Новгород, присоединенный к Москве еще в первой половине XIV века, но затем отобранный Ордой, вновь возвращался в состав Московского государства. Вместе с Василием поехал в Московскую землю и посол хана Улан-царевич, который должен был возвести Василия на нижегородский стол.
Нижним владел в то время князь Борис Константинович, брат знаменитого суздальского князя Дмитрия Константиновича, соперничавшего с Донским. Услышав о приближении московского князя, Борис собрал своих бояр и, полностью осознавая свою слабость, сказал им со слезами на глазах: «Господа и братья, бояре и друзья мои! Вспомните свое крестное целованье, вспомните, как вы клялись мне!» Старший боярин некий Василий Румянец отвечал князю: «Не печалься, все мы тебе верны и готовы головы сложить за тебя и кровь пролить». А сам между тем уже начал тайные переговоры с Василием, обещая выдать своего князя. Когда под Нижний подошла московская рать с ордынским послом, Борис заперся в городе, но Румянец уговорил его открыть ворота, заверяя, что и московские бояре, и Улан-царевич прибыли с мирными намерениями. Простодушный князь впустил их в город, и москвичи приказали тут же звонить в колокола, собрали народ и объявили, что город переходит под власть московского князя. Борис Константинович попытался обратиться к своим приближенным с увещеваниями, но был тут же схвачен и посажен в темницу. Там он и окончил свои дни, горько сожалея о своей нерешительности и доверчивости. Сыновья Бориса были высланы в дальние города, а Василий Дмитриевич некоторое время спустя прибыл в город, взошел на княжеский стол и назначил в Нижний наместника. Однако спор вокруг этого удела не утих, но об этом будет сказано позднее.
А в 1392 году произошло печальное событие. Скончался великий Святитель земли Русской, основатель знаменитой обители — Сергий Радонежский. С его уходом Москва потеряла одного из самых замечательных своих духовных деятелей. Но дело его не прервалось. Многочисленные ученики по всей Руси основали много новых прославленных обителей, среди которых мы можем отметить и Московский Андроников, и Звенигородский Саввино-Сторожевский монастыри.
В начале 1390-х годов так славно начавшееся правление Василия омрачилось внутрирусскими распрями. Вновь непокорность проявил Великий Новгород. Его свободолюбивые жители отказались приезжать на суд к митрополиту Киприану, отказались и заплатить пошлины Москве. Тогда великий князь послал против Новгорода Владимира Андреевича серпуховского и своего брата Юрия Дмитриевича звенигородского. Большое войско подошло к Торжку. В городе началась страшная паника, и многие новоторжцы бежали с семьями в Новгород, куда стекались толпы народу и из других новгородских волостей. Без труда москвичи овладели Торжком, а после начали воевать другие земли новгородские, в частности захватили и Вологду. Новоторжцы подняли было мятеж, даже убили великокняжеского боярина, некоего Максима, за что жестоко поплатились. Зачинщики были схвачены, привезены в Москву и казнены. Новгород решил предпринять ответные шаги. Его войска начали нападать на земли великого князя, взяли Устюжну, пожгли Устюг и Белоозеро. Но вскоре новгородцы поняли, что их силы слишком слабы и обратились к Василию с просьбой о мире. По договору Новгород обязывался выплатить московскому князю все пошлины и еще 350 рублей Василию и митрополиту лично.
Только успокоилось на севере, как пришла беда с востока. В 1393 году в тюрьме умер бывший нижегородский князь Борис Константинович, о котором говорилось ранее. Однако на свободе остались его
