радикально. Результат не должен зависеть от этой длительности. Я, пожалуй, соглашусь с Глебом – идея виртуальной реальности в этом плане может быть продуктивной. В виртуальном мире свое время, и принципиально важно, что его темп может быть задан произвольно. Более того, оно может течь неравномерно.
– Вот речь не мальчика, но мужа! – воскликнул Гиря. – Однако я ни черта не понял. Анабиоз мы уже отвергли окончательно, или как? – он повертел головой.
– Отвергли, – буркнул Сюняев.
– У меня появились дополнительные аргументы в пользу виртуальной реальности, – сказал я. – Не забывайте про те личности, которые изъяты в камешки здесь, на земле. Они тоже хотят если не жить, то хотя бы прилично существовать. Полагаю, им такая возможность будет предоставлена, если уже не предоставлена, иначе зачем они нужны Асееву?
– Да? – Гиря потер лоб. – Выходит, я сейчас сижу здесь, а какой-то другой Гиря сидит где-то там, в виртуальной среде, и готовится улететь к звездам? Лихо, ничего не скажешь!.. Но, признаю, бред сравнительно квалифицированный… Если его развить, то он многое объяснит…
– Это не все, Петр Янович, увы, далеко не все, – произнес я доверительно, – Ведь этот вы, сидящий в виртуальной среде, завербован Асеевым, и работает против нас. Он знает то же, что и вы, умеет интриговать, и политиковать. Совместно с ним там же сидят Олег Олегович и присутствующий здесь Владимир Корнеевич. А также Македонский, Христос, и 'далее везде'. Там за круглым столом собрались все выдающиеся мыслители прошлого, включая Лапласа и Спинозу. И как вы теперь расцениваете наши шансы против них?
– Н-ну, ты дал!.. – Гиря обвел взглядом присутствующих. – Я понимаю – гипотеза. Но людей-то зачем пугать?!
– А куда деваться, Петя, – с ноткой ехидства в голосе произнес Сюняев. – 'Ты этого хотел, Жорж Данден'!
– Да не хотел я ничего такого! Это же чистый сюжет фильма ужасов! Договорились мы тут до чертиков… Все, расходимся по домам!
– Не нервничай, Петя. Надо просто сесть и все хорошенько обдумать.
– Правильно. Вот тебе я и поручаю: садись и все обдумай, благо есть чем… Володя, надеюсь, между нами теперь установилось полное взаимопонимание. Больше в отношении тебя я никакой политики проводить не намерен – имей это в виду. Постарайся быть все время у меня под рукой, или хотя бы доступным по связи – ты мне будешь нужен. А пока займись с Вовкой – нам надо в приватном порядке выяснить что-нибудь полезное про эту комету и аварийные КК. Что там происходит с их траекториями и двигательными установками? Возьми это на себя – Куропаткина, если он что-то добудет, я переадресую… Глеб, я временно дезавуирую свое предыдущее указание.
– Петр Янович, у меня в голове целая обойма ваших указаний. Уточните, какое именно вы изволили дезавуировать?
– А! – сказал Гиря, переглядываясь с Сюняевым. – Каков кадр! Этот решает все. Ведь он что делает, подлец! Он все мои ценные указания складывает у себя в голове. А для чего? Он ждет, пока я выдохнусь, а потом сядет вот сюда, – он ткнул пальцем в стол, – и будет давать мои же указания нам с тобой. Погоди, он еще и Володе даст указания, хотя тот, по выражению классика, 'свободный художник и холодный философ'.
Я, как мне показалось, скромно потупил взор. Не знаю, как это выглядело со стороны, но я старался…
На Гирю это не произвело никакого впечатления. Он продолжил, не сбавляя темпа:
– Глеб, я дезавуировал указание насчет делегирования всех своих полномочий. Теперь понятно, что все ты не потянешь. Поэтому ты займешься конкретикой, а я займусь политикой. Во-первых, свяжись с Карпентером – мне нужно знать местонахождение Асеева. Во-вторых, разберись с нашим нелегалом Васей и стимулируй его деятельность всеми доступными методами. А в-третьих, попробуй аккуратно навести справки, кто такой этот рыжий Бодун? Где он подвизался до сих пор? Ну и сам пошевели мозгами, что еще можно предпринять. Хотя, конечно, предпринять-то особенно нечего. Нужна информация, а она лежит по всяким закуткам… И все это – время, время!.. А у меня есть ощущение, что большим запасом времени мы не располагаем. Механизм запущен и набирает обороты. Все причастные насторожились и притаились. – Гиря умолк, сделал движение головой, словно у него болела шейная мышца, и он ее растягивает, а потом добавил: – Еще один вопрос не дает мне покоя: чем 'Челленджер' отличается от всех прочих судов?
– А я знаю, чем он отличается, – сказал Сюняев. – Это не обычный рейсовый лайнер, а экспедиционное судно. Прекрасно оборудованные лаборатории – весь левый корпус забит аппаратурой. Мало того, 'Челленджер' – мобильная обсерватория.
– И что, там есть радиотелескоп?
– Все есть. Оптика, ультрафиолет, рентген и радиотелескоп с базой на длине корпуса.
– Ага-а…, – Гиря задумался. – Тогда я, кажется, знаю, для чего он мне может понадобиться… Валерочка, родной, извини, но я опять должен передать тебе бразды правления. Я понимаю, что это трудно – а кому сейчас легко?! Ты сядешь здесь, будешь имитировать грозу в начале мая, и бить всех по макушкам, не стесняясь выражений. Ну, и, разумеется, указание думать остается в силе.
– И когда?
– С завтрашнего дня.
– Что за срочность? Ты куда-то убываешь?
– Нет, я буду здесь поблизости, но ты будешь делать вид, что я в бегах. Мне надо основательно прошвырнуться по кулуарам, навести справки, навести мосты, достичь взаимопонимания, и прочее в этом духе. Твоя задача состоит в том, чтобы возникло некоторое впечатление. А именно: мы раздражены до крайности и готовим радикальные предложения по усилению мер безопасности. Можешь даже намекать, что меры будут драконовские. Для чего это необходимо. С одной стороны, мне нужно, чтобы все пришипились и прекратили безобразничать хотя бы на некоторое время. Нам крайне важно, чтобы в течение года никаких крупных аварий и катастроф в космосе не произошло, и, как следствие, верхние эшелоны власти оставались покойны и безмятежны, пребывая в уверенности, что все под контролем и все идет по утвержденным планам. С другой стороны, возникнет некоторая суета в отсеках, и мы, я надеюсь, сможем кое-что прояснить, наблюдая, где она интенсивней. С третьей стороны, те, у кого рыльце в пушку, станут покладистее, и будут стремиться заручиться моей поддержкой. Пользуясь этим, я устрою перекрестный зондаж. Это, Глеб, такой передовой метод, когда я из Юры выдавливаю информацию про Колю, а из Коли – про Юру. Есть у людей такая склонность переписывать свои грешки на счет ближнего своего…
– Скандалы устраивать можно? – мрачно поинтересовался Сюняев.
– Нужно! Как это делается, не мне тебя учить. Думаю – справишься… И еще: нам надо как-то днями приватно собраться этим же составом и решить кое-какие интимные оргвопросы. Удобнее всего это сделать у тебя, Корнеич.
– В любое время дня и ночи! – Сомов и без того улыбался, слушая инструктаж Петра Яновича, а теперь и вовсе растянул рот до ушей. – Виртуоз ты, Петя, административный престидижитатор!
– Школа была хорошая, да и обстоятельства споспешествовали,… Стало быть, как-нибудь вечерком под покровом темноты… Всем спасибо!
Мы встали и потянулись к выходу. В дверях Валерий Алексеевич остановился, посмотрел на меня и пробормотал:
– А ведь этот Асеев реализует идею Ноева ковчега почти в чистом виде. Не иначе, как грядет потоп… Ему бы надо иметь всякой твари по паре хотя бы в зародышах…
Глава 20
Меня бросили на произвол судьбы. Про меня забыли.
Валерий Алексеевич размышлял и руководил, Петр Янович интенсивно пропадал, появлялся и снова пропадал. Куропаткин вообще исчез из поля зрения. А я, как вроде бы, и вовсе не существовал. Мне стало
