демонстративнее занялся чисткой шкуры.
— Да, существуют. И представь себе здесь, на этом острове. Но не врата, а один из тех нестабильных проходов, что могут отправить по назначению, а могут зашвырнуть неведомо куда.
— А что с ним стало? — мне показалось, что я улавливаю в голосе Пилона едва скрываемое нетерпенье.
— Я их запечатал. Очень давно.
— Да? — Разочарование для жеребца оказалось сильным, и он надолго замолчал. Осирис сидел, поджав ноги, и задумчиво чесал свою роскошную гриву. Он только недавно расчесал волосы пальцами и теперь меланхолично уничтожал проделанную работу.
— Никогда не спорил с теми, кто называл меня неудачником, — тихо произнес он и посмотрел на меня, — но они отчасти правы. Мне редко везет. Я оказываюсь не в том месте, не в той компании. Но сейчас, Кайорат, неудачником себя не чувствую, хотя так влип. Знаешь, малыш, у меня давно не возникало чувства, что я не одиночка, не сам по себе. Скажем, нужды особой в этом нет, но… Я давно покинул родной мир, друзей у меня мало. Да и глаза говорят, — он кашлянул.
— А что с глазами?
— Видишь ли, малыш, в моем мире и многих других существует поверье, что люди с разными глазами приносят несчастье окружающим. В моем мире, таких как я стараются пристраивать жить при храмах. Чтобы становились с возрастом жрецами или охранителями. Долго рассказывать. Народ попроще считает, что лучше просто обходить разноглазых стороной, и не пытаться причинять им лишние неудобства. Себе дороже. Потому родные так надеялись на мое будущее в статусе жреца. Хотели себя оградить от беды, вроде как. И потому я расстался с ними и прошлым. Вору плохо иметь любые особенности, это делает его узнаваемым. Потому, видно, и тянется нелепая слава, якобы приношу неудачу любому, кто со мной завяжется надолго.
— Не стоит, Ося, — благодушно влез Пилон, — поверь опыту старика, по сравнению с малышом любой кажется везунчиком. Да и вообще, предрассудки важны тем, кто в них верит. Анушка имеют дурную славу людоедов, убийц и отчаянных пройдох. И что? Кому это мешает? Уж точно не самим анушка. Им подобный хвост добавляет веса и только. У кураторов слава во многих мирах. Миротворцы, дипломаты, мудрецы, сама соль мира, стражи белого посоха. И что? Вспомни про драконов, которые им славу портят, как могут. Тебя малыш убить вон хотели, не из-за них ли? Да, что там далеко ходить, куратор с рыжими полосами! Сами кураторы, несмотря на все достоинства, едва ли не самые суеверные существа в мирах в том, что касается их самих.
Я надулся. В словах Пилона много правды, но на счет рыжих он перебарщивал.
— У бабушки есть рыжие полосы, но ей они не мешали.
— Ага, скажи-ка, не за ней разве закрепилась слава легкомысленной особы? Множество поклонников, вздорный характер, милые странности. Разве не про нее говорили на приемах радуги: 'Да, бесподобна. Умна, величественна. Ее род один из древнейших. Но совершенно невозможный характер, ни с чем не хочет считаться, ни с традициями, ни устоями'.
Вот интересно, откуда конь знал такое? Придумал? Был свидетелем разговоров? Я почти ничего не знал о радуге, но подозревал, что организация эта обладает массой сведений обо всех и во всех сферах жизни. А раз Пилон в ней состоял, наверняка знал много чего интересного.
— Она совсем не такая. Ну, чуть грубовата иногда. Но и у отца тяжелый характер, — заступился я за бабулю. Кто мое стремление к самостоятельности не расценил как дурь, так это она. Просто прибила при встрече не разбираясь, да и все, — Но, откуда такие сведения о моей семье?!
— Я историк, член радуги, помнишь? Хотя клан аметист достаточно большой, не все в нем принадлежат радуге, состоят на службе. Когда сопоставил факты — твою рыжую шкуру, наивность, манеру попадать в неприятности, то сразу понял, чей отпрыск передо мной. А потом эти оригинальные взгляды на жизнь. Куратор Сийа твоя бабушка. Отец — ее сын. Он прошел испытание и стал вторым подряд стражем из одного и того же клана, больше того — семьи. Подобная преемственность невероятна, так как такое стечение обстоятельств редко случается. Куратор Дайорат стал стражем после своего отца, самого Великого Молчуна. О нем в радуге ходят легенды. Трудно быть достойным таких предков. Знаешь, Ося, малышу действительно тяжело. Я теперь понимаю, как отчаянно он жаждет соответствовать своему семейству и как плохо у него получается.
— Вот уж спасибо, — вырвалось у меня. Приласкал, так приласкал. После характеристики Пилона, наверное, любой почувствует себя везунчиком. Но Осирис обратил на слова коня гораздо меньше внимания, чем тот рассчитывал. Я молча позлорадствовал. Икуб нахмурился и сказал:
— Все эти слова о возможном мятеже, заговоре против радуги. А если, правда? Может ли радуга быть в опасности? Странно, что ты, Пилон не волнуешься.
— Еще чего? Если из-за каждого слуха землю рыть, с ума сойдешь. Я не страж, не ищейка. Подобных заданий никто мне не давал. Да, о каких мерах идет речь, если мы застряли здесь? В мире, из которого неизвестно как вырваться.
— А эта штука на ухе Кайората еще действует? — задумчиво поинтересовался матахи, внимательно слушающий разговор.
Пилон тщательно встряхнулся, по его шкуре прошла мелкая дрожь. Лоснящиеся бока коня быстро вздымались, словно он неизвестно почему разволновался. Фыркнув, и нервно подергивая ухом, Пилон подошел к водоему, наклонился и спросил:
— Появились идеи?
Матахи закрыл глаза и ответил:
— Неустойчивые порталы имеют только один плюс, они совершенно не контролируются радугой. Если нам удастся открыть его, то вы выберетесь отсюда, но куда забросит, не знает никто. В том месте может вовсе не быть ворот, или они тоже будут заблокированы. Но это не мои проблемы. Так что, ради обретения утраченного покоя, я согласен помочь. Хотя, и ваша помощь мне понадобится.
— Мы согласны, — после некоторой, назовем ее театральной, паузы ответил жеребец.
Пока длилось обсуждение деталей предстоящей операции, я думал. Мы были совершенно чужими друг другу существами всего лишь пару недель назад. То, что связало нас, лишь случайность, хотя и нередкая в жизни. Вместе с тем, я радовался этой случайности. Впереди ждала неизвестность. Хотя я молод, неискушен и ничего не понимаю в политике, меня обеспокоила ситуация радуги. Все разговоры о ней почему-то были запрещены в нашем доме и мне почти ничего не известно о том, что же это за мифическое сообщество. Знаю, звучит нелепо, но благодаря Пилону произошло открытие того факта, что отец страж белого посоха. До сих пор, единственные доступные мне сведения заключались в знании, что отец обладает огромным авторитетом и занимает высокую должность. Что он надеется на достойного продолжателя рода. Меня. О, крылатая богиня Мио, глуп или слишком мал? Почему меня держали в неведении все эти годы, почему почти не дали сведений о мирах?
— Может, ты просто делал все наперекор, боролся с окружающими за свои убеждения, а в последнюю очередь прислушивался к словам родителей? Сопротивляться ради сопротивления сомнительная тактика. Не учится, делать все по-своему, как нравится тебе, — Раздался над ухом голос Пилона. Неужели я говорил вслух? Похоже на правду.
— Нам стоит отдохнуть перед путешествием. Неизвестно что ждет впереди, — ответил я.
— Конечно, малыш. Но прежде обговорим. Возможно, наши дороги скоро разойдутся, стоит решить как вести себя дальше.
От его слов, что-то заныло в душе. Так быстро? Конец. Дороги разойдутся и все?
— Кайорат, вода что, прополоскала твои мозги? — рявкнул Пилон. Я собрался силами, сглотнул и прислушался к речи коня.
— Итак, Тхатсидттхф поможет покинуть этот мир и перейти куда-то в другой. Переход совершим совместными усилиями. Мы с Осей дадим энергию, Тхатсидттхф откроет портал с помощью этой энергии и ключа Кайората. Поскольку магия вывороченная, только он и сможет. На той стороне, уж сориентируемся как-нибудь. Не впервой чай, верно?
Мы кивнули. Матахи вылез из водоема и вразвалочку подошел к нам:
— Напоследок, хочу сказать вот что. Если ваше путешествие продолжится, постарайтесь связаться с радугой. Если нужна будет помощь матахи, сошлитесь на меня. Хочется подложить свинью соплеменникам.
