утопали в белизне, превращаясь в часть столпа. В нижней части ствола, те же семь потоков снова вырывались наружу, приобретали каждый заново цвета. Уходили вниз, подобно корням расползались по поверхности тьмы и ввинчивались в нее, пронзая насквозь. Сначала я осторожно шел по направлению к столпу, но вскоре побежал, отбросив страх. Старался не думать о ловушках или всех тех странностях, которые творились вокруг. Столп надвигался, становился величественнее, больше, ярче. Смотреть стало невыносимым испытанием, но я не мог отвести взгляда. Вдруг боль исчезла, а сияние стало спокойным, без ослепляющих всплесков. Теперь оно не угрожало более, а умиротворяло, наполняло пространство ощущением безопасности. Я услышал гудение, низкое и вибрирующее. Казалось, звук исходит из самого столпа. Но вскоре гудение начало превращаться в мелодию. Она распадалась на отдельные звуки, едва я напрягал слух, но стоило расслабиться, как начинала звучать вновь.
Столп выглядел очень большим. Я остановился, и какое-то время разглядывал его. Где можно спрятать такой огромный источник энергии? Все казалось нереальным, иллюзией или утонченным обманом. Возможно, внутри здания время и пространство искажено магией, поэтому столп и умещался? Или он сам создавал отдельную реальность и в ней действовали его особые законы, кто знает? Я побежал по кругу, пытаясь разглядеть за светом какое-нибудь существо. Вспышки внутри столпа слепили, толком ничего разглядеть не удавалось, и поэтому я едва не пропустил сидящего мордой к потоку куратора. Щенка. Он не полинял до конца, но был гораздо крупнее меня. Сквозь проплешины желтоватого меха, проглядывала золотая чешуя. Она искрилась и блестела, словно драгоценный металл. Клан янтарь. Желтый луч радуги. Не может быть.
— Майя?
Куратор повернулся и на меня уставились глубокие озера янтарных глаз:
— Объяснишь, какого дивола происходит? Что эти существа делают в звездной зале, куда и по праздникам то не всех пускают. Где же тебя носило полгода, братец? — рокочущим, мягким голосом поинтересовалась она.
Я почему-то обрадовался. Бросился к ней и опустил голову на плечо:
— Майя, скучала? Помнила обо мне?
— Конечно. Скучала и помнила, — она отстранилась и дотронулась лапой до моей груди. Когти с тихим шелестом заскользили по аметистовой чешуе:
— Сильно изменился. Вырос. Разговор с отцом прояснил что-то? Вижу по глазам. В них немного меньше дурости, — она хмыкнула и мягко добавила, — ты всегда был очень добрым и слишком ранимым, Кайорат. Не таишь зла на меня? Наверное, считаешь выбор отца несправедливым?
— Сейчас неподходящее время для разговора. Позже, — попытался выкрутиться я. Да уж, время для выяснения отношений выбрано крайне неудачно.
— Хорошо. Тогда объясни, что происходит? Я должна немедленно сообщить о компании в зале стражу и охране. Они так нагло попирают правила, да и ты не должен здесь находиться. Пришел повидаться со мной? Попрошу стража не гневаться. Он вспыльчив, но не зол, Кайорат. Думаю, простит маленькую вольность. Ты так быстро полинял, слишком быстро кажется мне, а почему нет полосок на боках?
— Помолчи, Майя! — рявкнул я. Она замолчала и отступила назад. Медовые глаза потемнели обидой и яростью. Все-таки кураторы несдержанны в эмоциях. Прежде, чем сестра успела произнести еще хоть слово, продолжил уже спокойным тоном, — послушай, с удовольствием поговорил бы обо всем на свете. Расспросил как жила, рассказал как я, но не могу. Сейчас происходят события, опасные и серьезные. Мы проникли сюда не просто так. Если веришь мне, успокойся и, как бы невероятно не звучала история, прошу, выслушай.
Майя посмотрела недоверчиво и легонько фыркнула. Гребень на ее шее приподнялся:
— Ты знаешь. Мы друзья. Я всегда доверяла тебе, и не представляю предателем. Ничего не изменилось.
— Доверяла, но многое утаивала. Верно? Я знаю, не со зла. Если оберегала меня, больше не стоит. Я могу позаботиться о себе, в состоянии принять неприятные известия и смогу пережить их. Ты всегда была близка мне. Но времени так мало, что лишнее промедление опасно для всех. Есть существо, оно стремится разрушить радугу. Способно на то, что кажется невозможным. Это существо называют человеком. Он легко уничтожил два огромных магических города. Дракон рассказал ему о радуге слишком многое, и он рвется сюда. Ты ученица отца. Он наверняка рассказывал тебе о равновесии в многомирье. Стоит нарушить направление потоков в столпе или линиях и во всех мирах начнутся сдвиги — в воде, земле, воздухе. Погибнут тысячи существ.
— А если у него не получиться воздействовать на радугу? — спокойно возразила Майя. Она выглядела собранной и внимательной.
— А если получится? Мы видели последствия неверия и знаем наверняка. На совести человека не одна погубленная жизнь.
— Допустим, — сестра склонила голову на бок. Ее хвост постукивал по полу, — твои друзья справятся? Думаешь, смогут?
— Мы сделаем все, что возможно.
— Не лучше ли попытаться еще раз поговорить со стражем и членами совета, другими кураторами, наконец?
— Майя, у нас нет времени.
Она вздохнула и агрессивно, как мне показалось, спросила:
— А если это чужое влияние, Кайорат? Ты всегда был очень доверчивым. Вдруг, они заговорщики? Знаешь, что на Дайората покушались?
— Да это ты ничего не знаешь, — не сдержавшись, нагрубил я. Мне показалось, просто впустую теряю время.
— Я хочу поговорить со стражем. Ты можешь подождать, — ответила куратор решительно.
— Не получится, деточка, — промурлыкала Тильда, розовым облаком выплывая из сумрака звезд. Майя пискнула и начала пятиться. Я толкнул ее носом в плечо:
— Просто кошка. Успокойся, ничего она тебе не сделает. Все тайны я и так знаю.
Майя посмотрела потрясенно, с недоверием, но остановилась. Она мелко дрожала и чувствовала явную неуверенность. Я мог понять ее. Не так давно сам боялся Тильды, но с удивлением понял, дело прошлое.
— Почему не получиться?
— Потому что все спят, — ответил Пилон, выступая из темноты за кошкой. Вскоре к нам присоединились Ишутхэ и Осирис. Майя выглядела загнанной в угол. Я опасался одного, что она решит защищаться.
— У него на шее ожерелье смерти, — произнесла куратор.
— Сна, — мягко поправил Пилон. Я бросил на него взгляд полный негодования. Очередной фокус!?
— Часто называют иначе, — огрызнулась Майя и добавила, — хотелось бы понять, что происходит? Вы усыпили всю радугу? Вообще представляете что наделали? Я отказываюсь участвовать в преступлениях, и намерена сражаться за спокойствие и существование радуги!
— Да неужели, — Осирис усмехнулся, — думал, юные умы более гибкие. Но ты разочаровываешь. Кайорат отзывался о тебе с теплом. Да, я был лучшего мнения о сестре нашего малыша.
Я попытался вспомнить, когда бы упоминал вслух Майю, но не смог.
— Послушай, деточка, — Тильда села, обернув лапки хвостом, и ласково уставилась на Майю. Примерно как удав на кролика. Только у нашего кролика гонору оказалось больше, — пора заняться делом. Кайорат не умеет использовать силу посоха, но согласился рисковать жизнью ради радуги. Наш враг силен и непредсказуем. Поэтому мы должны готовиться к любому повороту событий, начинать прямо сейчас, немедленно. Помоги или не мешай, отойди, а лучше спрячься. Мы разбудим радугу или сами они проснутся, неважно, это случится довольно скоро. Ты думаешь, все выглядит чересчур подозрительно, и подтвердить правоту нам нечем. Запомни, прежде чем задумаешь геройствовать, среди нас нет слабых магов. Деточка, нам не до шуток, не до промедлений, не до трепа с щенком. Здесь и сейчас решается судьба многих. Я не собираюсь совершать ошибки, уменьшая шансы на победу.
— Майя, — попытался смягчить я слова Тильды, — мы сделали это от безвыходности. Никто не
