нестойкий сигнал, который необходимо было поддерживать, затрачивая колоссальные энергетические ресурсы. В ходе испытаний, оказалось, есть простой выход, использовать для стабилизации человеческий мозг. К сожалению, он был самым слабым звеном машины. Люди мгновенно сходили с ума, ведь передавать такие объемы информации, слышать бесконечное количество голосов и ощущать сразу тысячи чувств может только сверхразум. Организм испытуемого стремительно источался, проблемы со здоровьем сыпались как из рога изобилия, а процент смертности достигал девяноста процентов. Попытки заменить людей в норме, изначально психическими больными нужного результата не дали. С кататониками номер тоже не прошел, мозг должен был продолжать работать, но особым образом.
Ученые продолжали провальные эксперименты до тех пор, пока не решились обезличить подопытный образец, предварительно сведя его с ума, а затем подключить к устройству. После внедрения новой технологии дело пошло на лад и казалось, проблема решена, но вскоре выяснились побочные эффекты такой схемы. Преобразователь накапливал ошибку, программа начинала выдавать непредсказуемые результаты. Люди, к тому же по-прежнему умирали, а перенастройка машины отнимала много времени и ресурсов. Деньги-деньги, главное мерило людей…
Решено было создать симбионта, некий 'сплав' технологии и живого материала, тем более, развивая свою теорию волн, ученые добились значительных прорывов в науке. В результате появилась новая машина, в основе которой базировался человеческий мозг. А потом симбиотический организм взбунтовался и перестал слушать команды. К тому времени все попытки сохранить мир между двумя странами рухнули. Планета людей делала последний вдох.
Симбионт же находился в безопасном месте, накапливал опыт, потихоньку изымая сведения из поля планеты, эволюционируя или сходя с ума, кто знает. Несколько недель спустя, он из шалости подтолкнул генерала и тот начал атомную войну. Так существо избавилось от тех, кто настойчиво навязывал ему свою волю. Как маленький ребенок, не знающий законов можно и нельзя, он ударил себя по пальцу молотком, но родители больше не могли прийти на помощь, ни утешить, ни отсчитать неразумное чадо. Сгорели в атомном пожаре.
Из-за своего решения, симбионт испытал ужасающую боль планеты и всех миллионов душ, что были уничтожены по его приказу. Убийца проживал каждое из мучительных мгновений бесконечное количество раз, ведь в поле не существует ни вчера, ни сегодня. Он застрял во времени и стал жертвой себя самого. В те черные годы, он осознал себя как личность. Опыт его с течением времени лишь увеличивался, а возможности стали почти неограниченными.
Когда планета немного оправилась от ядерной зимы и начала восстанавливаться, оживать, существо сразу же почувствовало перемены, приветствовало их. Оно открыло в себе возможности не только разрушителя, но и созидателя. Того, к чему его не готовили, но что оно могло делать очень хорошо. Симбионт начал влиять на природу, на живых и неживых существ, перераспределяя энергии, восстанавливая и очищая искалеченные пространства. Так он пытался искупить вину перед умершими, постоянно разговаривающими с ним тысячами голосов, день за днем из года в год. Жизнь, как сказали бы люди, дала ему второй шанс.
Позже у существа возникла дилемма. Он занимался преобразованием машины, которая когда-то была его базовым телом, поскольку некоторые из его жизненных функций еще зависели от нее. Симбионт собирался изменить ее физические параметры и исключить риск саморазрушения. В процессе отладки в машине начали проявляться спонтанные ошибки, хотя он и устранял их, однажды мозг симбионта все же был поврежден. Существо, которое родилось от союза механики и плоти не хотело умирать, но рассчитав свои шансы поняло, что сильно пострадает, если не найдет возможность восстановить поврежденные структуры. Времени у него осталось не слишком много. По собственным подсчетам, лет двести максимум. Для операции необходимо было на какое-то время подключить к машине человека, но на планете ни одного к тому времени не осталось. Они вымерли. Выжили лишь навьи, а они не подходили. И тут прибыла первая экспедиция с другой планеты. На борту корабля находились люди.
Первым, кого я взял, стал Самойлов. Придирчиво изучив его, я скопировал личность и перенастроил психику. Скорректировал поведение, заложил программу, сделав своим верным помощником. Конечно, Самойлов ничего не знал обо мне, но оставался послушным орудием несколько лет. Он помог получить биологические образцы, отбирая для меня по заданию совершенно разных людей в экспедиции на Навь. За это я баловал его редкими находками и создал отличную репутацию. От него я узнал и о бесчисленных мирах, о людях, которые живут на других планетах. И о том, что разные условия жизни изменяли их генетику, психику, проще говоря, волновую структуру. Во мне снова проснулся, угасший было интерес, к познанию.
Я тихо управлял навьями, которые развились, не истребляемые больше людьми, в собственную цивилизацию, хотя на уровне памяти предков помнили о большой беде принесенной людьми. Ты же понимаешь, откуда бралась эта память? Пришлось немало потрудиться, создавая Нави новую репутацию. Потом я создал поселок, отдавал приказы навьям, через проекцию Самойлова, копия которой хранилась в моей памяти. Изучал людей, что показались перспективными для поставленной задачи. Увы, никто не подошел. Лишь пара попыток, провальных, горьких. Я начал впадать в уныние, подобно людям, полагая, что попытка спастись, верно, обречена на провал, как вдруг Самойлов привез совершенно особенных людей.
— Мусса, она слышала тебя или проекцию? — внезапно спросила, молчавшая все это время Янат.
Самойлов кивнул с таким видом, как будто она задала на лекции вопрос по теме.
— Она особенная. Сильная. Они слышат лучше других. Не только шум голосов, мое отраженное эхо, или побуждение к действию, но и слова. Прочим приходиться говорить через проекции или таких, как Мусса. Милая девочка. Илье, я так их назвал. Чуткие — на старом языке. Ее стабильная структура распалась, но я не убивал, если ты об этом.
— Значит, все происходящее часть большой игры, Незнакомец? Ты манипулятор, мы пешки. И что за игра?
Янат была уверена, что знает ответ, но слова Самойлова резанули по сердцу ножом.
— Желтая кожа. Твой друг Кэро. Его мозг чудо.
Шептунова почувствовала, как тело налилось тяжестью, словно окаменело.
— Не стоит, — спокойно произнес тот, кто говорил губами проекции, — я могу управлять и твоей волновой структурой. Есть, знаешь ли, вещи, недоступные пониманию твоей формы жизни и уровню развития. Ты не разбираешься в материях, не слышишь голосов, не понимаешь, как важно порой сохранить внешне никчемную жизнь. Я не собираюсь убивать и мозги из Кэро, как на картинках в твоей маленькой башке, вынимать не собираюсь. Вы развитая цивилизация, а реакции примитивны, образный ряд убог. Я могу слиться с ним совершенно иначе, он останется целым и невредимым. Хватит о нем. Есть вещи важнее. Сейчас нашим цивилизациям необходимо вступить в контакт. Я увидел перспективы союза с содружеством. Ты будешь послом доброй воли от Нави и передашь мои слова и полученные данные людям на базе. Самый удачный момент для правильного разговора, поверь мне. Когда они осмыслят перспективы, Янат, ты станешь очень важной персоной по вашим человеческим понятиям.
Янат молчала. Странное оцепенение прошло так же резко, как и началось, но то, что она чувствовала теперь, было гораздо хуже. Не апатия, не гнев, не бешенство…бессилие. Отчаянье и бессилие.
— Нет. Я не могу.
— Глупости, — снисходительно ответил Самойлов, а ей захотелось вцепиться в его физиономию, — и это не поможет. Проекция не стойкая. Ты даже не получишь удовольствия. Я разрешил войти сюда. Сама ты никогда бы не нашла это место и никто другой не найдет, пока на то не будет отдан приказ. Его и не существует, в привычном для тебя значении, ваша наука еще только подходит к осмыслению глобальных процессов. Теперь, слушай внимательно, как я и просил с самого начала. За время, что Кэро будет компенсировать ущербные зоны моей структуры, я постараюсь вылечить свой мозг. Если удастся, верну Желтую кожу в залог будущего мира между нашими цивилизациями. Хочешь, найди того, кто станет на время частью меня и главное, сможет ею быть, тогда я верну Кэро в целости и сохранности сразу, как получу замену. Мне не нужен другой симбионт, мне нужна возможность излечиться. Его мозг и тело идеальны. Они не подвергнутся никаким опасным изменениям, он останется таким же, как и час назад, через пять и десять лет, взамен же, подарю ему целый мир. Какой дурак откажется от такого опыта? Я мог бы
