Мегалиты Русской равнины

года — солнцестояний и равноденствий; более сложные — даже предсказывать моменты лунных и солнечных затмений.

Серьезные исследования в области археоастрономии начались с обнаружения астрономических функций Стоунхенджа в середине XX столетия и с соответствующих публикаций Дж. Хокинса^{13}, Р. Аткинсона^{14} и других. Несколько позднее было установлено, что функции астрономических обсерваторий несли и многие другие мегалитические сооружения Западной Европы — знаменитые ряды стоячих камней Бретани, кромлехи Шотландии и т. д. Во второй половине XX века археоастрономические мегалитические сооружения были обнаружены и в Восточной Европе — в Литве, Латвии, Армении, в ряде других стран, включая и центральную Россию. Впрочем, это — уже тема отдельной главы этой книги.

Глава 1 ТАМ, ГДЕ СХОДЯТСЯ ДОРОГИ…

Там, где наступают сроки,
Там, где сходятся дороги,
Там, где ветры рвутся в клочья,
Там, где день не знает ночи,
Там, где смотрит Камушек
Да на шесть сторонушек —
Огнь и ветер, волче статью —
Я плету свое заклятье…

М. Грашина

Речь у нас пойдет в основном о священных камнях, — так, перефразируя Толкиена, можно начать первую главу этой книги. Особого нашего внимания — прежде, чем мы перейдем к мегалитам собственно Русской равнины, — особого нашего внимания потребует сам феномен почитания камня: не задумавшись о причинах, о внутреннем смысле того огромного значения, которое камень имеет в европейской сакральной Традиции, мы не сможем увидеть священные камни так, как видели их наши предки.

А значение камня в Традиции действительно велико. Так, например, по некоторым данным, когда в середине XIII века рыцари Тевтонского Ордена погасили священный огонь прусского святилища в низовьях Немана, то в качестве доказательства победы над язычеством отправили в Рим не что иное, как жертвенный камень этого капища. Многие средневековые авторы (например, Хельмольд) упоминают о том, что люди разных европейских народов, включая славян, клянутся на камнях. Во многих архаических преданиях и волшебных сказках из камня или из-под камня герой, находящийся под покровительством богов, достает священное оружие (вспомним, например, меч короля Артура). И в скандинавских, и в славянских преданиях можно встретить упоминание о том, что камни — это «кости земли», а известное белорусское присловье прямо говорит: «Что из земли, то от самого Бога».

…Когда мы рассматриваем тот или иной феномен, играющий значительную роль в сакральной Традиции, мы всегда должны иметь в виду, что сколь бы разнообразны ни были его проявления, они всегда будут «отражением» некоего единого символа, — архетипа, если использовать терминологию Юнга, — подобно платоновским теням на стене пещеры, которые отбрасывает настоящее в свете костра у входа^{15}. Так каждое копье в руках древнего воина в магическом своем качестве было «отражением» копья Одина, каждый молот в руках кузнеца — «отражением» молота небесного бога-кузнеца, и каждое дерево во время обряда — «отражением» мирового Древа Жизни…

Алатырь

На море на Окияне, на свят-божьем острове на Буяне лежит бел горюч камень Алатырь…

Так или примерно так начинаются многие русские заговоры, и прежде всего — заговоры архаические, сохранившие для нас древние традиционные представления о мире и его «магической структуре». Мифологическое представление о «бел горюч камне» Алатыре дает нам ключи к пониманию значения камня в Традиции: в Голубиной Книге (по крайней мере, в тех ее вариантах, что сложились еще в домонгольское время) говорится, что «Белый Латырь камень всем камням мати»^{16}. Иначе говоря, камень Алатырь, лежащий на «свят-божьем» острове посреди моря Окиян, и есть архетип, «первообраз» всех священных камней Европы.

Для того чтобы понять, почему древние святилища индоевропейцев почти всегда в качестве одного из основных своих элементов содержат камень (или его аналог), мы должны вспомнить, что такое есть само святилище. Благодаря работам современных исследователей-традиционалистов и тем знаниям, которые сохранили для нас живые ветви индоевропейской Традиции (например, индуизм), мы знаем, что храм в представлении язычника всегда есть imago mundi, «образ Мира»^{17}. Иначе говоря, каждый храм — будь то огромное святилище в Арконе или Ромуве, или небольшое деревенское капище — каждый храм в символической структуре своей повторяет структуру Мира.

Если быть более точным, то следует сказать, что сакральное пространство святилища на магическом уровне воспроизводит пространство и время Мироздания (и потому обряд освящения храма всегда есть «проигрывание заново» мифологемы сотворения Мира), а ритуальный Центр святилища представляется «отражением» Центра Мира. В индоевропейской мифологии в качестве Центра Мира выступает либо Древо Мира, либо Мировая Гора, либо сочетание того и другого^{18}. Каждый из этих двух архетипических символов может выступать в самых разных вариантах, но первооснова их всегда остается неизменной. Так, Древо Мира может представать в мифах и в обрядах как столб (таков, например, знаменитый Irminsul — священная колонна главного храма саксов, снесенная в 772 г. Карлом Великим^{19}), как ветвь, лиана, росток и т. д. (вспомните, например, английскую сказку «Джек и бобовый стебель», где главный герой взбирается на небо по стеблю боба). В свою очередь Мировая Гора может быть представлена как остров (во многих древних индоевропейских языках понятия «гора» и «остров» вообще не различаются; такова, например, древнекельтская основа lon: London — «Твердыня-на-Холме», но Avallon — «Яблоневый Остров»^{20} ) или — как камень…

…Если мы задумаемся о том, как именно — с магической точки зрения — работают архаические русские заговоры, то мы увидим, что начальная, «вводящая» их часть, фактически, представляет собой построение «виртуального», как сказали бы сейчас, храма — т. е. воссоздание вокруг творящего заговор человека магической структуры Мира. Сам же заклинатель оказывается при этом в сакральном Центре Мира, у подножия Мировой Горы и Древа Мира:

Встану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду перекрестясь; умоюсь утреннею росою, утрусь тонким белым полотном и пойду из избы в двери, из дверей в вороты, под восточную сторону к Окияну морю. На том Окияне море стоит Божий остров, на том острове лежит бел горюч камень Алатр