слышать твое имя. Но скажи, сможешь ли ты защитить меня от огнеопасных излишеств, применяемых для воздействия на легковерных варваров?
— Мой повелитель… — запинаясь, выговорил я.
— Можешь не отвечать. Восходя на этот трон, я знал, что разные убийцы, злопыхатели, захватчики и узурпаторы будут пытаться свергнуть меня с него. Однако я и представить себе не мог, что буду вынужден сидеть, как статуя, в окружении густого обжигающего дыма. Пожалуй, мне придется стащить мраморного императора Константина с его колонны и водрузить на трон. Он прекрасно меня заменит.
— Но разве ты не видел, как они перепугались? — весело воскликнул Исаак. — Наверное, они приняли тебя за языческого бога древности, за грозного Зевса, пришедшего по их души!
— Мне показалось, что золото впечатлило их куда сильнее. Как ты считаешь, Крисафий?
— Боюсь, даже блеск золота не согреет их сердца. На их лицах было написано коварство. Военачальник варваров послал их сюда, чтобы отвлечь наше внимание, внушить нам ложную надежду на то, что они дадут обещание. Когда они подтянут к городу свои основные силы, уже не мы, а они будут выдвигать требования.
— Советник прав, подтвердил Исаак, крутя пальцем жемчужину, болтающуюся в его ухе. — Если бы герцог Готфрид действительно желал разить сарацин во имя церкви, он не только дал бы требуемую клятву, но и давным-давно осадил бы Никею, вместо того чтобы стоять под нашими стенами! Эти проволочки благоприятны для него.
Император прислонился к стене и поднял глаза на икону Богородицы.
— Итак, мы знаем, что варвары двуличны. Как ты предлагаешь мне действовать, брат?
— Собрать наше войско и выставить против армии варваров, — без тени сомнения ответил Исаак. — Увидев нашу мощь, они немедленно согласятся на все наши условия.
— А если нет? — задумчиво произнес Алексей. — Наши легионы уже не столь непобедимы, какими они были во времена нашего деда или даже нашего дяди. Именно поэтому варвары и решились пересечь наши границы.
Из-за двери послышались чьи-то крики, и в следующее мгновение на галерее появился Сигурд. С плеч его свисала накидка, сшитая из волчьих шкур; кольчуга при каждом движении отбрасывала на пол серпики света.
— Прости меня, мой господин, — произнес он, преклонив колена пред императором. — Послы просят, чтобы ты позволил им уйти. А ты-то что здесь делаешь? — добавил он с удивлением.
Я подумал, что он обращается ко мне, но его глаза были устремлены на Элрика.
— Пусть варвары подождут, — сказал Крисафий. — Они смогут уйти, когда император отпустит их.
— Опять игры… — недовольно пробормотал Алексей.
Трудно было разглядеть в этом нерешительном, бездеятельном человеке самодержца, определявшего судьбы целых народов.
Исаак взглянул на варяга:
— Но что они говорят? Они согласились дать нам клятву?
— Послы умоляют разрешить им посоветоваться со своим командующим. Хотят отложить принятие решения на более позднее время.
— Раз уж им так необходимо согласие командующего, почему он не явился сюда сам? — Исаак ударил кулаком по ладони. — Нет, брат, они явно водят нас за нос, пока собирают силы для нападения. Наше единственное спасение — ударить первыми.
— А что, если они не уступят и тогда, когда мы сосредоточим у стен города наши войска? Что, если они откажутся выполнять наши требования, а я уже буду сидеть на своем жеребце во главе конницы? Тогда, чтобы не прослыть трусом, я буду вынужден вести бой до победного конца. Раздоры между нами и варварами только на руку султану и совсем не помогут вернуть наше наследие. А если мы потерпим поражение? Город останется без защиты, и варвары возьмут его голыми руками. В этом случае мы потеряем все.
— Мы не потерпим поражение. Ведь это же жадные франки! Брось перед ними на землю золото, и они перегрызут друг другу глотки из-за него!
— Неужто ты забыл битву при Диррахии, Исаак? Быть может, потому, что тебе не напоминают о ней ни триумфальные арки, ни величественные колонны? Но я о ней не забыл. Там мы потерпели поражение. Независимо от их порочности варвары могут сражаться не хуже нашего, а в тех случаях, когда речь идет о богатой поживе, — даже вдвое лучше нас. Это племя авантюристов, и если им взбредет в голову захватить наш город, они все поставят на эту карту.
Стоявший возле двери Сигурд переступил с ноги на ногу, обратив на себя внимание императора.
— Но ты спрашиваешь, что делать сейчас? Командир, передай им…
Мне очень хотелось узнать, что же решил предпринять Алексей, но тут какое-то движение сбоку отвлекло меня от его речей. Элрик, который все это время молча стоял рядом со мною, неизвестно зачем двинулся вперед. Он слегка пошатывался, словно под тяжелой ношей, а его глаза ничего не выражали. Можно было подумать, что он в стельку пьян, если бы не та размеренность, с какой он снял с плеча свой боевой топор и ухватил его обеими руками. Тяжесть топора как будто придала ему уверенности: его шаг окреп и мускулы на руках напряглись, поднимая страшное оружие для замаха.
— Что ты…
Почти онемев от удивления, я уже в следующий миг осознал невероятную правду и прыгнул вперед. Император стоял к нам спиной, но, видимо почувствовав что-то неладное, как раз начал поворачиваться. Крисафий смотрел куда-то в сторону, а Исаак разговаривал с Сигурдом. На остром лезвии топора блеснул радужный отсвет от подвесной лампы, и из глотки Элрика вырвалось рычание.
Мне показалось, что сердце у меня в груди остановилось, однако тело, к счастью, сохранило способность двигаться. Я бросился под ноги Элрику, вытянув руки, чтобы схватить его. Топор варяга пропорол воздух, но мои пальцы успели сомкнуться на его сапогах. Я крепко обхватил его лодыжки и изо всех сил дернул к себе, пытаясь сбить его с ног.
Раздались крики, и громче всех кричал сам Элрик. Колени его подогнулись, и он рухнул вперед, отбиваясь от меня ногами. Топор с лязгом ударился об пол — мне страшно было подумать, что еще он мог задеть на своем пути. По инерции мы проехали по гладкому мрамору еще несколько шагов и наконец остановились. Но Элрик и не думал сдаваться. Освободившись от моей хватки, он начал подниматься на ноги, по-прежнему держа топор в руке.
Откуда-то сверху раздался рев, и я поднял взгляд. Сигурд возвышался надо мной, как оплот гнева и ярости. Его лицо стало пепельно-серым и подергивалось, но в глазах не было ни тени сожаления.
— Ты предал нас! — выдохнул он. — Подлый изменник!
Его топор просвистел в воздухе, и в лицо мне брызнула горячая кровь. В следующее мгновение я увидел, как голова Элрика катится по полу.
??
На какое-то время мы все — Сигурд, Алексей, Крисафий, Исаак и я — застыли, словно иконы на стенах. Я чувствовал, что мои одежды насквозь пропитались кровью, хлеставшей из горла Элрика, но боялся даже шелохнуться. По щекам Сигурда стекали то ли капли пота, то ли слезы, а стальные кольца на бурно вздымающейся груди то натягивались, то расслаблялись. Первым обрел голос севастократор Исаак.
— Это варвары, — прошипел он. — Наверняка в этом и состоял их план: убить тебя в тронном зале и подхватить корону, упавшую с твоей головы. Давай убьем их, а затем нападем на их сородичей в лагере.
Крисафий молча кивнул за его спиной, однако император поспешил остановить их, подняв дрожащую руку. Рукав его мантии был разорван, однако, судя по всему, топор варяга лишь скользнул по руке василевса.
