Перебросила через плечо сумку с новой ракеткой, новой юбкой, новыми кроссовками и новыми носками. Как приятно начинать новую жизнь! Мы будем играть в теннис два раза в неделю. Я стану стройной, привлекательной женщиной, которая не обольщается, что партнер ей даст все, которая и в теннис, к примеру, играет с другими!
Ренька повезла меня в отличный китайский ресторанчик, расположенный, правда, в противоположном от кортов конце города, но ведь мы на машине. Заказываем там превосходную говядину под кисло-сладким соусом – почему бы не съесть, мы же сбросим все это через каких-то два часа! Ренька завела разговор о мужиках, что иногда с ними трудно. Интересовалась, какие у меня отношения с Адасиком. Спрашивает про Экса: догадывалась ли я, что у него начался роман. Я насторожилась и буркнула что-то невнятное.
Когда мы пили чай, Ренька между прочим бросила взгляд на часы. Оставив недопитый чай, мы понеслись к машине. Сначала не могли выехать. Стоянка заполнилась. На проспекте застряли в пробке. Пробка без конца и без края – куда ни посмотри. Реня свернула на боковую улицу – срежем, так будет быстрее. Быстрее не получилось, потому что улица оказалась тупиком. Реня попыталась развернуться и вырулить обратно, но это было не так просто.
– Куда прешь, дура! – заорал какой-то тип, наверняка женоненавистник. – Какого черта сюда вперлась, там же был знак, что это тупик! Идиот и тот заметил бы!
Знак и впрямь был, но упал и лежал на тротуаре. Этот умник, видно, решил, что легко из машины разглядеть дорожный знак, который лежит перевернутый на дороге. Мужик вопил, Реня дала задний ход, мы вернулись на проспект. Пробка зашевелилась, но вклиниться в ряд оказалось очень трудно. Поехали. На площади Сибирских ссыльных встали. Ссыльных там не было, но подошел ребенок и на чужом языке стал клянчить милостыню. За малышом – мужчина, за мужчиной – женщина. Мы сидели в закрытой машине и ждали. Лучше уж ребенок, мужчина и женщина, чем грабители, как на соседней площади, где выбивали стекла, чтобы забрать сумки с задних сидений.
Мы свернули. Вот невезуха. Поскольку середина лета, то ремонтные работы на проезжей части в разгаре. Именно в ту минуту, когда мы так торопимся на корты, кому-то понадобилось заливать асфальт! Мы встали. Тронулись. Постояли. Чуть-чуть проехали. После следующего перекрестка Реня поддала газу. За шесть минут нам нужно было проделать два километра. Спустя тридцать секунд позади раздался вой сирены, Реня сбросила скорость и прижалась к тротуару. Ревущая сирена тоже, потому что оказалось, что этот вой был адресован нам. К джипу подошел полицейский, постучал в стекло. Реня попыталась объяснить ему, что у нас нет времени. Полицейский приказал нам въехать на тротуар. Мы въехали. Страж порядка достал нечто, напоминающее штрафные квитанции. Поинтересовался, знаем ли мы, что скорость в городе не должна превышать пятидесяти километров. Разумеется, да. Вся Польша об этом знает! Мы начали канючить. Предложили патрульному, чтобы он ограничился замечанием, а не выписывал квитанции. Ведь министру, который мчался сломя голову, он просто сделал внушение, нам-то за министрами не угнаться!!! Мы уламывали полицейского еще десять минут. Блюститель закона оказался сговорчивым и в течение последующих семнадцати минут пространно и нудно читал нам нотации, мы ждали, пока поток его слов не иссяк. Наконец-то можно было отправляться. Без штрафа. Реня попыталась встроиться в ряд. Безуспешно – вереница машин все не кончалась. В конце концов удалось. Понемножку. Возле кортов парковка оказалась запрещена. Въезд на стоянку со стороны бассейна. Мы поехали обратно, пробка, постояли, свернули, сделали круг. Припарковались. Примерно в половине восьмого выхватили из багажника наши сумки, обежали здание бассейна. Весьма любезный дежурный весьма любезно нам сообщил, что корт занят, – да, действительно, был заказан, но мы опоздали. Очень любезно принял у нас плату за час неиспользованного времени. Мы вернулись в машину. Поехали к себе, в деревню. Стемнело. Меня ждал Голубой, но Реня попросила – она умоляла, – чтобы я хотя бы на минутку зашла к ней. Конечно, пусть Голубой не думает, что я от него целиком и полностью зависима и жить без него не могу. Могу. Реня начала мне рассказывать про своего мужа, которого не было дома. Я ее слушала вполуха, а сама думала о том, чем занимается Адасик, и в общем-то радовалась своему счастью. Пусть у меня и нет мужа, но меня ждет некий мужчина, а у Рени есть муж, но она одна. И выглядит очень грустной.
– Ну так что ты по этому поводу думаешь? Мы сможем это сделать?
– Да, но что? – Я замечталась.
– У тебя наверняка подобные вещи есть в компьютере?
– Какие? – недоумевала я.
– Ну, какая диета самая лучшая. Что делать, чтобы выглядеть более или менее… Я рассчитывала, что мы вместе… вдвоем всегда веселее. – Когда Реня наклонилась в мою сторону, чтобы сменить пепельницу и подлить бордо, я ощутила изумительный аромат стойких духов.
– У тебя прекрасные духи, – заметила я. – Нежный запах корицы? И не знаю, чего-то еще.
– «Кензо», «Джангл элефант», – пожала плечами Реня, – мне они не особенно и нравятся. Ну что? Тебе бы тоже не помешало начать вести здоровый образ жизни. Адам говорит, что ты целыми днями сидишь за компьютером и у тебя вообще не остается времени для себя.
Так и говорит? Я устроилась в кресле поудобнее. Ну что ж, у меня есть время, и я абсолютно не намерена спешить домой только из-за того, что там находится какой-то мужчина. Когда это у Адама нашлось время, чтобы обсуждать меня с Реней? И с чего это вдруг? Я решаю, что буду не хуже ее. Естественно, мы можем вместе тренироваться, бегать или лопать всякую гадость, с огромным удовольствием.
Мы трепались до двенадцати ночи. У Реньки блестели глаза. Может, ей и впрямь не с кем было пообщаться? Она не чувствует себя здесь счастливой и, верно, потому так часто ездит в город. Мы с Улей дружим давно, а она как бы немного в стороне. И хотя Реня весит чуточку меньше меня, не беда, и я стану такой же тростинкой, как она. Можно начать с диеты. Потому что у нормального человека нет никакой возможности доехать до кортов. Я робко заметила, что ведь есть корты и совсем рядом с нами, всего в трех километрах отсюда.
– Э, брось ты, – возразила Реня, – кто станет ездить сюда, в нашу дыру?
Ну, Адам с Кшисиком. Они же играют там в теннис.
После второй бутылки вина Ренька, прихватив Азора – в целях моей безопасности, – проводила меня домой. Безопасности! И это когда Азор ковылял рядом! Я шла, вытянувшись в струнку, и с каждым шагом трезвела. Но Реньке пришлось взять собаку, потому что она сама боялась возвращаться. Ее мужа все еще не было, он работал допоздна. Пожалуй, это уже сверх меры. Я тихо радовалась, что не замужем и не должна ждать мужа, который не возвращается. Чудная ночь, а спорт – это здоровье и радость. Дома было темно. Пожалуй, я перестаралась.
Осторожно открыла калитку, но Борис начинает лаять. Тьфу ты пропасть, не получатся пробраться незаметно, чтобы скрыть, в котором часу я вернулась. Адасик стоял на пороге. Похоже, он был недоволен. И прекрасно. Пусть знает, что я независимая женщина и у меня есть своя жизнь!
– Господи, где ты пропадала? Я уж подумал – что-нибудь стряслось, ведь ты же говорила, что идешь играть в теннис!
И как ему, черт подери, объяснить, что я как раз возвращаюсь с кортов?
Уборка, убытки и Кшись
Агнешка не поехала в Белосток, а на десять дней отправилась в Италию с семьей и с друзьями. Не понимаю, почему взрослые люди, желая отдохнуть, едут в отпуск мало того, что со своим выводком, так еще и с чужим. Четверо детей и четверо взрослых могут прикончить человека на месте, для этого не обязательно дополнительно тратить тяжело заработанные деньги. В редакции пустынно. Все в отпусках, даже главный отбудет не сегодня, так завтра. Мне нет нужды торопиться со статьей. Писем мало.
