подвеска кузова, переставить ее невозможно, а найти винтик в траве – настоящее искусство. Любая женщина отчаялась бы, да и только, если бы драгоценный винтик от крышки клапанов упал на землю, – я-то уж знаю точно. Но те двое абсолютно не пали духом, что мы и лицезрели собственными глазами. Кшисик поднялся, принес из гаража саперную лопату, Адам снял с лампы абажур и взял какое-то сито. Оба работали в полном молчании, а мы наблюдали за ними как зачарованные. Из-под машины доносились только отрывистые приказания:
– Пиво!
– Осторожно!
– Даю землю!
– Не опрокинь пиво!
Кшисик под кузовом делал легкий подкоп, Адам, словно золотоискатель, кропотливо перетрясал землю, чтобы не пропустить шайбочку от крайне важного винтика. И где-то около одиннадцати часов в ту знойную июльскую ночь раздался радостный вопль:
– Нашел! – И Кшись выполз из-под автомобиля, купленного по случаю, с шайбой в руке.
Я прониклась к нему уважением. Впрочем, к Адаму тоже. Но сильнее всего поразила меня Уля, которая просияла, увидев шайбочку, кинулась к ним и расцеловала Кшисика. Потом вернулась ко мне и подмигнула.
Ой, чувствую, еще многому мне надо учиться и учиться. Я наклонилась к подруге и потихоньку спросила:
– Между нами, тебя не раздражает иногда то, что Кшись непрерывно ковыряется с этой машиной?
Уля взглянула на меня, и в ее голубых глазах вспыхнули веселые искорки. Она ответила мне тоже шепотом:
– В конце концов лучше, когда мужчина ковыряется с машиной, чем с другими женщинами.
И тут до меня дошло, почему Уля так безумно обрадовалась, когда он, проведя подкоп, нашел эту окаянную шайбочку. Она решила отметить это событие. Мы отметили водкой «Фиддлер»,[12] которая знаменита тем, что при розливе выводит «Если б я был богат», после третьей рюмки нас это очень, ну просто очень развеселило. Из распахнутого окна Агаты только раз донесся громкий крик:
– Потише, спать невозможно!
Лампочка до поздней ночи освещала кусочек сада, подкоп под машиной и нас, радостно обмывающих шайбу от столь важного винтика к крышке клапанов.
Вот так обстояли дела у Кшисика и Ули.
А как-то раз, когда Доктор Мартене, черный Улин котище, прикончил сороку, бедняжка пролежала два дня под дубом, – ведь чтобы ее похоронить, нужна была мужская рука, и Кшись, взяв саперную лопатку, отошел подальше, а потом крикнул:
– Дорогая, я зарыл, как ты и просила, эту дохлую птичку!
Уля на это прощебетала:
– Она была очень дохлая?
– Очень! – отозвался он, что свидетельствует об исключительно хорошем характере; попробуй-ка я спросить у Йолиного мужа, является ли что-то очень дохлым, уж он бы мне ответил, что я идиотка. А потому я уже нисколечко не люблю Экса, а только Голубого. Вечер оказался весьма поучительным. Стоило провести уборку в доме.
Долой комплексы!
Ур-ра! Мы с Улей на парочку дней собрались в Ворону! Мужчин оставляем одних и на их попечение весь наш зоопарк, а мы немножко развеемся. Эта была идея Адасика. Я его убеждала, что отдыхаю и дома, но, что там ни говори, стоит лето, а я бледная, словно живу в подвале, и от компьютера болит голова. Однако он – мой любимый – заботится обо мне, ведь я и впрямь валюсь с ног от усталости. Вчера закончила работу в два часа ночи. Пусть только кто-нибудь скажет, что завидует моему ненормированному рабочему дню!
Я рылась в шкафу, пытаясь отыскать купальник, – наконец-то смогу, не комплексуя, спокойно позагорать. Новая Ворона тем хороша, что это настоящая деревня. У наших друзей в тех краях семь гектаров полей, из них полгектара занимает старый фруктовый сад, в нем допотопная халупа, без ванной, отхожее место – во дворе, стоит обычно с распахнутой дверью, потому что смотрит на сад, и проводить там время сплошное удовольствие. Неподалеку есть озеро, в котором можно купаться, и завтра Кшись на эти несколько дней нас туда отвезет. Вместо Крита. Адам должен работать. Не понимаю, почему теперь у него работы больше, чем обычно.
В тот момент, когда я была поглощена поисками купальника, – со времен знаменитой генеральной уборки ничего не могу найти, – зашла Реня.
– Мы ведь вместе собирались заняться собой, – напомнила она. – Я каждый день по полчаса трачу на гимнастику, и несмотря на это… Знаешь ведь, мужчинам нравятся привлекательные женщины!
Вот это она как раз могла бы мне не говорить. Я и так знаю, почему Экс ушел к Йоле. Увы, к сожалению, не потому, что у нее было рябое лицо от оспы, и не потому, что она была безобразна, глупа и толста. Увы. Характер у него не настолько хорош, чтобы ценить исключительно красоту духа и с равнодушием взирать на тело. У моего Эксика характер был скверный, на экстерьер он обращал внимание тоже. О чем я не преминула поставить в известность Реньку.
– Заскочу посмотреть, как ваши мужья здесь себя ведут, – пообещала Реня, выпуская клубы дыма. – За мужчинами нужен глаз да глаз.
При этих словах меня передернуло. Не затем я собралась уехать на парочку дней, чтобы какая-то привлекательная рыжеволосая дама присматривала за моим мужчиной! Реня, должно быть, заметила тревогу в моих глазах, потому что добавила, желая меня успокоить:
– Понимаешь, если он захочет тебе изменить, то может это сделать в любом месте, ты и знать не будешь.
Ну конечно, я тут же успокоилась. Перед моими глазами прошествовал Эксик с колясочкой рядышком с очаровательной Йолей. Просто чудесный бальзам для моей, казалось бы, исцеленной души. Однако я с готовностью поддакнула.
– А что ты ответила по поводу сперматозоидов? Ренькин вопрос просто сразил меня наповал.
– Каких сперматозоидов?
– Ну, баба там хочет, чтобы муж сделал анализы, а тот не желает.
Это письмо, которое она прочитала! Так вот кто сбросил его под стол!
– Ренька, нельзя читать чужие письма! У людей настоящие трагедии, это совсем не смешно. Адам считает, ей следовало бы поговорить с кем-нибудь из его друзей, с мужчиной, который должен ему объяснить… а вообще почему это тебя интересует?
Ренька залилась румянцем.
– Потому что меня выводит из себя, что каждая женщина должна родить ребенка, должна состояться как мать, должна…
– Не каждая, – возразила я. – Но та хочет именно этого. И будет за это бороться. Ее право.
По-видимому, тон у меня был неприязненный, потому что Ренька вдруг сменила тему:
– Адам, кажется, работает на радио?
– Да, два раза в неделю, по ночам. Классная передача, ему звонят люди, а он с ними беседует. Нечто вроде телефона доверия.
– Тебя не настораживает, что он не ночует дома? До сих пор мне и в голову не приходило, что этого надо бояться. Но в эту минуту, склонившись над горой кофточек, главным образом Тосиных, непонятно откуда взявшихся в моем шкафу, я вскинула голову.
– А с чего это я должна беспокоиться?
– Знаешь, когда мужик ищет себе занятие где-то на стороне… – Ренька была не в духе.
– Ты в своем уме? – возмутилась я. – Мужику, как правило, приходится зарабатывать деньги на стороне, разве что он… – Я лихорадочно пыталась припомнить работу, которую выполняют дома. – Проводник, летчик, пожарный, полицейский, врач, трубочист, – выпалила на одном дыхании, – работают не у себя дома.
