То, что происходило после, Катерина помнит слабо, туманно. Четко и ясно — только начальную стадию перемен в ее жизни.
Игорь вернулся из командировки. Все как обычно. Его работа, дежурство по ночам на радио. Ее университет, тревожные ночевки у матери.
Ксения Демьяновна вела себя как обычно. Словно ничего и не было с ней. Много работала, писала статьи по этнопсихологии. А ранней весной… случилось. Да с такой силой, с какой взламывается лед на реке.
— Ты кто? — спросила она, глядя в упор на Катерину. Они сидели за столом на кухне и завтракали. Федора не было — он уже ушел в школу. Мать собиралась на работу, в свой институт, к середине дня. — Что ты делаешь в моем доме? — Глаза матери расширились, Катерине показалось, они вот-вот выкатятся из орбит. Прямо в тарелку с овсяной кашей. Ее замутило. Но она понимала, что не от видения, а от страха.
— Ты сама сказала. — Она постаралась улыбнуться, поняла, что вышло криво. Мать с отвращением поморщилась. — Когда Игоря нет, ты сама сказала, что тебе приятно, когда я с тобой, — пробормотала Катерина. Ее уже не мутило, она леденела под чужим и страшным взглядом матери.
— Моя… дочь… умерла… — с расстановкой произнесла Ксения Демьяновна. — У меня есть сын. Он старше меня. — Безумная улыбка осветила лицо матери. Она подняла указательный палец, нацелив его в пространство, добавила: — Я умерла в нем. Он этого еще не знает… — Потом резко подалась к Катерине и отчаянно закричала: — Зачем ты выкопала меня? За-чем! — Лицо ее покраснело от напряжения, глаза блуждали, зрачки потемнели.
Вызвать 'скорую помощь'? Психиатрическую? Но тогда… Нет, тогда жизнь всех — матери, Феди, ее — перевернется окончательно. Навсегда.
Позвонить Игорю? Ох, нет! Хорошо, что его снова нет дома.
Катерина медленно встала, пятясь, вышла из кухни. Мать замерла в одной позе и не двигалась. Кому звонить? Кого спросить?
Катерина на деревянных ногах шла к телефону. Внезапно он зазвонил сам. Катерина сняла трубку, не успела отозваться, как узнала Ольгу Петровну.
— Катюшка, — затараторила она, — ты помнишь, какой сегодня день? Ваша бабушка родилась.
— А-а… — прошептала Катерина.
— Случилось что-то? — В голосе Катерины Ольга Павловна услышала тревогу и догадалась: — Мать? Снова?
— Ага, — прохрипела Катерина.
Давно, еще зимой, она рассказала Ольге Петровне о странном поведении матери. Это она подсказала ей прочитать все, что найдет, о болезни Альцгеймера. Потому что ее свекор болел похоже.
— Сейчас приеду, — бросила Ольга Петровна.
Катерина плохо помнила, как она дождалась ее, что было после, о чем Ольга Петровна говорила с матерью.
— Мне жаль тебя огорчать, Катерина, — вот это она запомнила хорошо, — но скорее всего это болезнь Альцгеймера. Вообще-то для Ксении рано: это недуг очень старых людей. Но знаешь, к каждому старость приходит в свое время. С паспортом не сверяется.
От Ольги Петровны исходила такая сила жизни, что Катерина подумала: к ней старость не придет никогда.
— Я читала о ней, — бормотала она, — но не поняла, как ее лечат.
— На самом деле никак не лечат, — махнула рукой Ольга Петровна. — О чем говорить? Даже американского президента не вылечили. Не смогли.
— Это какого? — Катерина пыталась вспомнить, но в голове мелькало все, абсолютно не связанное с важными персонами.
— Рейгана. Он попрощался с народом, сообщил, чем болен. А дальше — он и вроде не он… — Она усмехнулась. — Я видела по телевизору. Что ж, благородно.
Катерина почувствовала, как дыхание перехватило. Она открыла рот, но настоящего вдоха не вышло.
— Лекарство ищут, — слышала она голос Ольги Петровны, — причем не вслепую, как раньше, когда болел мой свекор. Уловили механизм сбоя в мозгу таких больных. В общем…
— А ваш свекор — он…
— Он умер, Катерина. Как часто бывает, от другой болезни. От воспаления легких.
— Дома? — В голосе Катерины слышался ужас.
— Нет, в Доме на Каме. Это что-то вроде лечебницы.
— А такие… значит, есть? — тихо спросила Катерина.
— Сейчас есть все. Но за деньги. Или за очень большие деньги. — Она произнесла расхожую фразу, но Катерина испытала странное облегчение. Значит, в том, что с матерью, нет ничего нового?
— Ты занимаешься химией? — спросила Ольга Петровна. — Тебе и карты в руки — поищи и найди препарат. — Она протянула руку и похлопала ее по плечу.
— Шутите, — усмехнулась Катерина.
— Ничуть. Личная заинтересованность — главный двигатель успеха. Войдешь в круг людей, которые занимаются лекарствами, уже польза. Лечение Ксении тебе обойдется дешевле, чем другим. — Заметив, как переменилось лицо Катерины, Ольга Петровна попыталась успокоить: — Но ты же понимаешь, похожие симптомы — еще не факт. Говорят, если читать медицинскую энциклопедию, то самый старый мужик определит у себя родильную горячку. — Она рассмеялась бородатой шутке. Заметив, что Катерина даже не переменилась в лице, Ольга Петровна сказала: — Я дам тебе телефон и адрес. Доктора зовут Василий Кириллович Верхотин. Он держит так называемый Дом на Каме.
— Ваш свекор жил там долго?
— Три года.
Катерина вздрогнула, словно кто-то мог узнать, какое облегчение она испытала от этой новости.
— Не жди царских палат, — предупредила Ольга Петровна. — Но там есть все, что нужно для жизни.
— Но что я могу сделать для матери здесь? — в отчаянии спрашивала Катерина.
— Ничего, — строго сказала Ольга Петровна.
На самом деле — что? Она все делала, пока состояние матери было терпимым. Но болезнь развивалась, теперь матери нужна сиделка, а ей — платить. Но чем?
— Кто ухаживает за ними? — спросила Катерина.
— Монашки, — ответила Ольга Петровна.
— Там близко монастырь?
— Да, старинный, — сказала Ольга Петровна.
— Значит, место хорошее, — заметила Катерина.
— В каком смысле? — не поняла Ольга Петровна.
— Дядя Миша говорил, что первый признак места силы — монастырь или церковь.
— Ах ты вот о чем. — Ольга Петровна кивнула. — Я забыла. Хотя твоя бабушка рассказывала о его изысканиях. Погоди, а он доделал свою карту? Успел?
Катерина фыркнула:
— Если бы Михаил Александрович Соломин задержался в этом мире еще на одну жизнь, ему не хватило бы времени. Работа над картой бесконечна.
— Но она у тебя? — не отступала Ольга Петровна. — Она у тебя в доме? Ты можешь посмотреть?
— Конечно. Но если вы говорите, что там монастырь, смотреть незачем. Монастыри и церкви строили только в местах силы.
— Какие грамотные были люди, — заметила Ольга Петровна. — Мы-то считаем себя такими образованными, такими умными. — Она усмехнулась. — А на самом деле чем занимаемся? Только и делаем, что потихоньку ищем уже когда-то найденное. Выдаем за свое. — Катерина хмыкнула и кивнула. — Возьми растения. Я сама что делаю? Сижу в библиотеке, листаю старые книги, списываю оттуда все о давно открытых полезных свойствах. У меня такая картотека…
