Пока в Петербурге внедряли передовые технологии, на Дону поднял бунт сотник К. А. Булавин. К началу XVIII в. Подонье уже окружала укрепленная линия от Астрахани до Бахмута. Заняв Азов и построив Таганрог, Россия замкнула полное окружение. Мало считавшийся со средствами, деятельный император Петр I решил покорить Дон.
Один из известных борцов за казачью независимость Булавин родился 6 июня 1671 г. в городке Трехизбянском на Донце. Некоторые сведения о нем дает русская историческая литература, сообщая, что якобы в 1696 г., штурмуя Азов с войсками царя Петра I, Кондратий Афанасьевич первым ворвался в крепость со своей сотней. Но в документах его имя встречается лишь с 1705 г., когда атаман Бахмутского городка К. А. Булавин защищал соляные промыслы казаков, которые царь пожаловал Изюмскому слободскому полку. Для прекращения вооруженных столкновений между старыми хозяевами и новыми претендентами Петр I принял соломоново решение, приказав отписать соляные прииски на самого себя. Однако казаки не захотели уступать варницы могущественному северному соседу, взяли присланного для описи дьяка под стражу и донесли об этом кругу. Войсковые старшины освободили дьяка из-под ареста. Однако даже эти блюстители древних прав казаков, хотя сопротивление царю сулило много бед, тоже не пустили Горчакова на соляные промыслы.
Так Булавин стал предводителем повстанцев и, связавшись с Астраханью, Запорожьем и Тереком, заручился обещанием их казаков поддержать донцов в случае нужды. Угрозу, уже 50 лет надвигавшуюся с севера, хорошо понимали все станичники и стремились избежать закабаления вольных республик казаков, но многие из них не верили в успешность вооруженного сопротивления.
В то время на Дону боролись две группировки. Из них верховые казаки и новоприходцы готовились оказать отчаянное сопротивление силе, наступающей с севера, но партия низовых стояла за соглашения и уступки. Станичники Нижнего Дона к этому времени уже изживали свои боевые качества, из бойцов превращаясь в домовитых хозяев, строивших свое благополучие не на сомнительной боевой добыче, а на деловых расчетах и непрерывном труде скотоводов и рыбаков. Таким становилось все первоначальное население края. Казаки-старожилы основали республику в условиях постоянной борьбы с турками и почти непрерывного союза с Москвой. Проживая вдали от границ Руси, станичники Нижнего Дона о печальней судьбе простых русских знали только по слухам.
Казакам, ранее заключавшим договоры с царями, хотелось верить, что слово этих помазанников Божьих не пустой звук, а отношения с православной династией, в худшем случае, выльются лишь в формы своеобразной персональной унии. Где-то на высокой Москве — общий с русскими монарх, а на Дону — вольная воля, жизнь по древним обычаям, «как деды и отцы положили». Поэтому станичники, желавшие мира без постоянных тревог, видели в новоприходцах только лишние хлопоты и осложнения.
Низовые станичники смотрели на верховых свысока, так как многие из них не спешили в свое время возвратиться на родной Дон, а приходили на его берега, только потеряв службу на украйнах Москвы. Низовые считали себя выше не потому, что были богаче голутвенных, а потому, что они без них освоили казачьи земли кровью своих отцов, их вековыми боевыми трудами. Вместе с тем низовые видели в верховых своих братьев по крови. Поэтому войсковые круги не препятствовали новоприходцам основывать поселения и выделяли под их юрты свободные земли.
Всех казаков возмущали попытки Москвы наложить руку на дела Дона, но бесцеремонность и хамство русских, воевод касались больше жителей Северского Донца и Верхнего Дона. Еще совсем недавно большая часть верховых казаков служила царю московскому. Теперь же, когда границы Руси отодвинулись далеко на запад и на юг, станичникам, в качестве безработных воинов пограничья, пришлось познать московские социальные отношения во всех подробностях. Убегая от голода и закабаления, казаки прибывали на Дон семьями, одиночками и даже станицами. Озлобленные нищетой, тяжелой эксплуатацией, церковными и социальными реформами, унижениями со стороны московских начальников, верховые казаки стали самыми преданными соратниками Булавина.
Но Петр I, хорошо знавший о настроениях казаков, не собирался считаться ни с их правами и обычаями, ни с договорами своих предков. И в 1707 г. на Дон двинулся крупный отряд карателей князя Юрия Долгорукова с поручением выловить всех новоприходцев, не проживших там 20 лет, и отправить их на старые места или по новостройкам империи.
Войсковой атаман Лукьян Максимов не посмел протестовать против этого вторжения на казачьи земли и позволил Долгорукову пройтись по городкам для розыска подданных русского царя. Уверенные в своей безнаказанности, сам князь и его подчиненные с большим пристрастием стали наводить здесь новые порядки.
В письме на Кубань казаки подробно сообщили своим собратьям староверам о зверствах русских войск. Помимо ставшей уже банальной стрижки бород и усов, станичников принуждали «и веру христианскую переменять. И как он, князь со старшинами, для розыску и высылки русских людей поехали по Дону и по всем рекам послали от себя начальных людей, а сам он, князь с нашим старшиною, с Ефремом Петровым со товарищи, многолюдством погнали по Северному Донцу, по городкам, и они, князь со старшинами, будучи в городках, и многих старожилых казаков кнутом били, губы и носы резали и младенцев по деревьям вешали, и многие станицы огнем выжгли, также женска полу и девичья брали к себе для блудного помышления на постели, и часовни все со святыней выжгли».
Понятно, что это вызвало всеобщее возмущение, и ночью 9 октября 1707 г. Булавин со своими сторонниками напали на русских, стоявших в Шульгинском городке. Казаки порубали князя Долгорукова и всех бывших с ним «сотоварищей». Но взрыв негодования переполошил донскую элиту. Войсковой атаман Максимов пошел на восставших, разбил их отряд и заставил Булавина уйти в Запорожье. Здесь в течение зимы мятежный атаман, после переговоров с днепровцами, продумал план дальнейшей борьбы. Заручившись поддержкой запорожцев, весной 1708 г. он, с 1500 казаками, появился на Хопре.
Из станицы Пристанской Булавин разослал призывы к «старым лучшим казакам» собраться к нему на круг. Кондратий Афанасьевич напомнил станичникам славе их дедов и отцов, создавших республику казаков Старого Поля. «И со всех рек казаки к нему съезжались, и пошли с ним, с Кондратием Афанасьевичем, и всем походным войском к Черкасскому». Попытки русских войск и артиллерии остановить станичников в степи у Перекопской станицы закончились тем, что казаки, калмыки и татары разбили карателей, а их «казну, 8 тысяч денег, отбили и между себя подуванили». Затем, 28 апреля победители подошли к Черкасску. Булавину не пришлось его брать силой, так как 1 мая гарнизон казачьей столицы перешел на его сторону. Затем собрался «всех рек казаки и все Войско Донское, Войсковой Круг», приговоривший всех неправедных старшин своих за их преступления к смерти. После этого «всеми реками атаманы-молодцы выбрали войском войскового атамана Кондратия Афанасьевича Булавина».
Но к этому времени на Дон уже двигалась 32-тысячная армия князя В. Долгорукова, родного брата покойника Юрия. Став законным атаманом, Булавин послал царю Петру и в Посольский приказ грамоты- отписки. В Них он сообщал о постановлениях круга и просил остановить движение русских войск. «А собрались мы не на войну, — писал Кондратий Афанасьевич, — только для утверждения, чтобы у нас в Войску Донском было по-прежнему, как было при дедах и отцах наших». Далее атаман предупреждал, что если русские начнут разорять городки, то против них пойдут донцы, кубанцы и конники ачуевского паши Хосяна.
Отписки не помогли. Царские полки наступали с севера и запада, от Волги угрожали калмыки хана Аюки, на южных тылах висела крепость Азов с сильным русским гарнизоном. Войско Булавина не превышало 30 000 бойцов, слабо снабженных и разбросанных по границам. Не хватало оружия и боеприпасов. А в глубоком тылу таились люди слабого духа и прямые изменники. Несмотря на это повстанцы подступили к Саратову, заняли Царицын и громили противника на Донце. Однако скоро казаков стали теснить со всех сторон.
К борьбе с Москвой Дон был не готов ни стратегически, ни психологически, так как 200 лет все внимание казаков занимал турецкий юг. Помогая московским царям, этим православным монархам и своим виртуальным покровителям, станичники, способствуя расширению их власти, оказались в полной изоляции. Борясь за чужие интересы, казаки потеряли всех друзей и союзников. Не оказал помощи даже единокровный Запорожский Низ. Хотя казаки Гетманщины и слобожане также лелеяли мечты об утерянной независимости, но и они оказались в лагере противников.
Поэтому 2 июля 1708 г. русская армия разбила повстанцев под Тором на Донце и, преодолевая сопротивление булавинцев, продвигалась вниз по Дону. Соглашатели ликовали. Упадническая пропаганда
