угадаешь — никакого нарушения законов природы тут нет, — но… Не бывает так! Это противоестественно. Противно естественному ходу вещей. Это какое-то чудовищное искажение событийной картины мира. Вмешательство чего-то высшего.
Между прочим, если высшее действительно существует и как-то вмешивается в нашу жизнь, то оно, наверное, именно так вот и действует, — пришло внезапно в голову Паутову. — Не нарушает впрямую физических законов бытия, а просто искажает его событийную картину. А зачем законы нарушать? И с помощью случайностей можно все, что угодно, сделать.
Просто вокруг объекта воздействия начинает твориться вдруг нечто невообразимое. Происходит слишком много случайностей. Странностей, совпадений… Каждая отдельная такая странность, конечно, легко объяснима в рамках обычной логики, но вот все в целом!.. В целом это уже система. Нечто, качественно новое. Как одна-единственная клетка — это всего лишь клетка, но определенным образом построенная совокупность клеток — это уже живой организм. Новая сущность.
Миллион решек подряд… Обезьяна, произвольным образом барабанящая по клавишам пишущей машинки и «случайно» печатающая «Войну и мир»… Что это? Чудо?.. Капризы вероятности?..
Хм!.. Значит, дьявола все-таки можно поймать за хвост? Выследить по следам копыт? Интересно… Еще интереснее, что я обо всем этом сейчас думаю. Сейчас, в такой момент!… Сашенька… Женя… А я!..
Постой-постой! — попытался сосредоточиться Паутов. — Не зря я об этом стал думать!.. Что-то у меня мелькнуло… какая-то мыслишка… Что?.. Что?.. — Паутов потер ладонью лоб. — Что!!??.. Да!!! — догадка была настолько ослепительно-ужасна и прозрачна в своей очевидности, что Паутов от волнения даже с подушки привстал. — Если все именно так обстоит, то и все последние события — похищение и… гибель… Саши… — Паутов ощутил тупой укол в сердце, — смерть, сегодняшнее самоубийство Жени — все это тоже звенья одной цепи! Все той же чудовищной, дьявольской цепи случайностей. Точнее, псевдослучайностей. Событий, лишь прикидывающихся случайностями.
Дьяволу нужно было и это. Чтобы у меня никого в этом мире не осталось. Никаких привязанностей. Не осталось слабых мест. У покорителя Вселенной не должно быть слабых мест! — истерически захохотал Паутов. — И чтобы я начал мстить. Переступил через кровь. Через смерть. И через жалость. Ненависть! ненависть! ненависть! Чтобы я превратился в дракона.
И я превратился! О-о!.. Я действительно превратился!.. Если Вы преследовали именно эту цель, господин Сатана, поздравляю! Вы ее добились. Да, добились… Я отомщу!.. О, как же я отомщу!..
Я найду всех, виноватых в гибели моей дочери, и всех их уничтожу. Всех!! До седьмого колена! Их жен, матерей, детей. Я их лично буду пытать. О-о-о!.. Я уже вижу, как я это буду делать!.. Сама эта мысль мне доставляет наслаждение!.. — губы Паутова растянулись в каком-то зловещем подобии то ли улыбки, то ли волчьего оскала. —
А если же я их не найду… если они успели разбежаться, попрятаться, забиться в щели, рассеяться по всему свету!.. — Паутов глухо зарычал от бешенства, в ярости кусая подушку. Он чувствовал, что им овладевает безумие. — Тогда я объявлю войну всему этому свету! Да!! Всему миру!!! Выжгу его каленым железом! Весь!! Устрою вслед за финансовым Апокалипсисом еще и настоящий, ядерный!
Обрушу фондовый рынок и во время начавшейся неразберихи приду к власти — хотя бы здесь, в России — и начну атомную войну. Со всеми! Всех против всех!! На уничтожение! Войну, в которой не будет ни победителей, ни побежденных! Только смерть!! Кровь! Реки крови!! Моря! — Паутову представился какой-то широкий, извивающийся, бесконечный поток медленно текущий крови. Красной, вязкой, горячей… Как он плавает в нем, купается и смеется от радости.
Да-да! Так!! Именно так! Именно так все и будет! А потом!.. Потом всеобщий чудовищный атомный взрыв — и все! Конец света. Финал! Финиш! Апокалипсис. Судный день. Пусть катится все к чертовой матери!!! — Паутов вдруг словно воочию увидел черную исполинскую руку со скрюченными когтистыми пальцами, тянущуюся к ночному небу и сминающую его в гармошку — как фольгу, как тонкий бумажный лист! «И небо скрылось, свившись как свиток».
Да!! Прекрасно. Я это все устрою! И если есть Бог, то пусть вмешивается. Самое время! Потому что сам я не остановлюсь!..
И начну я, пожалуй, прямо сейчас. Чего тянуть? Используем форсированный вариант. Чем быстрее все кончится — тем лучше! Некогда мне тут испанские партии разыгрывать. Сыграем что-нибудь остренькое. Королевский гамбит! Правда, его давно уже не играют, но попробуем. Используем эффект неожиданности. Вряд ли противник его хорошо знает.
Жертва пешки и потеря рокировки ради инициативы. Пешкой выступлю я сам. Рокировка — свобода. Плевать!! Если я прав, дьявол все равно вмешается, и красное опять выиграет! В миллион первый раз. Если же нет — то гори оно все огнем!! Пропади пропадом и будь все проклято! Аминь.
Паутов схватил телефон.
— Хуже мне не будет!.. Ну, попаду в ад… Так я и так уже в аду! — как в горячке бормотал он, лихорадочно набирая номер управляющего. Пальцы дрожали и срывались. — А, черт! Опять сбился!.. Так… Так… Алло!! Это ты?! Бери ручку и записывай!.. Нашел?.. Хорошо, пиши…
«Уважаемые вкладчики!..»…
Или нет, вот что… — телефон может прослушиваться, сообразил Паутов. — Лучше я напишу сначала, а потом тебе перезвоню и продиктую. Это где-то через полчасика будет. Новостей никаких?
— Да нет, Сергей Кондратьевич, — неуверенно ответил управляющий, — все по-прежнему…
В голосе управляющего чувствовалась некоторая напряженность. Что это за новое Обращение? Вроде, все тихо? Управляющий, по всей видимости, опасался какой-то неадекватной реакции Паутова на все эти последние события. Какого-нибудь нервного срыва.
Впрочем, Паутову это было все равно. Кто там чего опасается. Игра пошла по-крупному. Он опять собирался резко взвинтить ставки. В который уже раз. Только теперь уже до самого предела! До упора!! Поставить на кон свою собственную жизнь. Да и черт с ней!! Эка невидаль! Было бы о чем жалеть! «В этом мире умирать не ново!..» Ставлю на красное!!!
Паутов вскочил с постели и стал быстро одеваться.
Так… Так… Все я взял?.. А деньги!? Главное-то чуть не забыл! Сотки хватит?.. Ну, две возьмем на всякий случай… Или три… Какая разница! Просто, чтобы по весу не слишком много было. Пакет чтоб не порвался, и в глаза чтоб не очень бросалось. Кирпичи эти. Охранники чтобы ничего не заметили. Впрочем, тьфу на них! Пусть замечают.
Так… Так… Да, конверты! Где-то они у меня были… А, вот… Так, все?.. Ручка, бумага, конверты, деньги… Все, вроде?.. А! белье еще надо взять. Трусы-носки-рубашки. Ну, и зубную щетку и пасту уж заодно. Вместе с мылом… Да, полотенце, полотенце!.. Ну, что, все?.. Все! Теперь все. Тьфу, блядь, телефон! И записную книжку. Все, все! Теперь действительно все. Так-так-так-так… — Паутов быстро пробежал глазами содержимое пакета. — Все! Погнали! Можно ехать.
Паутов нажал кнопку звонка.
— Вызови ко мне старшего смены! Срочно! — коротко приказал он подбежавшему охраннику.
У подъезда Паутова и вокруг его дома круглосуточно дежурила его собственная служба наружного наблюдения. Наружка. «Танкисты», как они сами себя называли. Смотрели за ситуацией. «Полотерили» — так это, кажется, звучало на их профессиональном жаргоне. Жаргоне бывших сотрудников «семерки», легендарного 7-ого Управления КГБ. Управления по слежке за диссидентами и иностранными дипломатами. В большинстве своем кадровыми разведчиками и потому слежку за собой прекрасно замечающими.
Так что квалификация паутовских танкистов сомнений не вызывала. Это были профессионалы старой школы. О нынешних сотрудниках наружек МВД, налоговой полиции и даже ФСБ («конторских») они отзывались насмешливо-пренебрежительно: «А-а!.. Кто там сейчас работает? Молодежь одна, зеленая, необученная. Кто постарше да поопытней, все по коммерческим структурам давно поразбежались.»
В общем, это была высшая лига. Старые волки. На них можно было положиться. По крайней мере, Паутов всерьез на это рассчитывал. Надеялся, что это именно так. А там уж!..
Ну, да ладно. Чего зря болтать! Сейчас и посмотрим. Проверим на деле, что это, блядь, за суперпрофи! Что это за «танкисты». А то выяснится сейчас… «У тебя же мама педагог, у тебя же папа
