кораблях в Саффолке): с замечательной быстротой они превратились в крестьян, постоянно озабоченных проблемами на суше. Однако решали они их очень разными способами. Если почти везде на смену вилле пришла деревня, окруженная обширными лугами и обычно занимающая новые места, то Кент с его населением, распределенным по хуторам, и очень своеобразной концепцией общинного права составляет исключение, как и Восточная Англия, занимающая срединное положение между Кентом и сердцем саксонской территории. Англосаксонская деревня, какой ее показали раскопки, заметно напоминает селения Нижней Саксонии, образованные прямоугольными деревянными домами, более или менее правильно расположенными вдоль улицы. Ее инструментарий примитивен и часто чужд даже таких простых механизмов, как гончарный круг; однако ее юридическая организация, знакомая с разделом земли на стандартные наделы, hides (гайды), и упорядоченным чередованием культур, уже стоит на довольно высоком уровне развития.
Завоевав Британию, саксы принесли с собой часть своего интеллектуального достояния, а именно: руническое письмо, которым они, правда, мало пользовались. Их литературные традиции долгое время сохраняли сходство со своими аналогами на континенте, а эпические тексты — записанные в христианскую эпоху — никак не связаны с их историей в Британии, а только с давнишними событиями из жизни скандинавских (Беовульф) и континентальных (Видсид) династий. Только в IX в., уже в бесповоротно христианском контексте, Англия сумела породить самостоятельную культуру. С этого момента связь с «древними саксами» оказалась разорванной, если не считать нескольких сентиментальных воспоминаний (особенно у Беды).
Английский феномен занимает особое место в истории великого переселения народов. Возникнув из морских набегов, кажущихся a priori менее благоприятными для массовых миграций, чем перемещения по суше, он состоит не в импорте правящих слоев, как в большинстве варварских королевств на континенте, а в переселении народа. Последствия миграций V–VII вв. здесь одновременно и более радикальны, и более устойчивы, чем где-либо еще.
II. Пикты и скотты
В середине III в. контакты римской Британии с Ирландией были мирными и довольно незначительными; с независимой Шотландией они примерно до 350 г. ограничивались стычками вдоль Мура: внешняя угроза с запада и севера отсутствовала. В IV в. все переменилось. При жизни трех или четырех поколений, в ожидании триумфа саксов, на первый план выдвинулись пикты и скотты. Без сомнения, именно они в ответе за первые масштабные разрушения в Британии и самые жестокие удары, нанесенные римскому фасаду острова.
В Шотландии жил малоизученный народ, без сомнения докельтский, который славился чрезвычайной дикостью, — пиктам, жившим к северу от Клайда и Ферт-оф-Форта. Кельтское население юга, близкое к бриттам, пользовалось не лучшей репутацией: святой Иероним обвиняет Atecotti в каннибализме. Их первый набег датируется 367 г., и следы их присутствия отмечаются вплоть до Восточной Англии. Именно с ними сражался святой Герман в 429 г. Они наносили огромный ущерб, ужасные воспоминания о котором оставил Беда, но не имели ни одного поселения по эту сторону Мура. Впрочем, вскоре вся их воинственность ушла на защиту собственной территории от скоттов.
Скоттская угроза с запада возникла в середине III в. одновременно с саксонской угрозой с востока. В Ланкашире и Уэльсе (Пемброк) было закопано несколько кладов, отмечается сооружение дорог и укрепленных пунктов. Незадолго до 300 г. на Бристольском канале была устроена морская база, в Кардиффе построена крепость, а несколько вилл оснащено оборонительными сооружениями. После 350 г. нападения усилились. Ирландские предания (достаточно поздние) утверждают, что романо-бриттские перебежчики помогли скоттам обзавестись военным флотом. Считается, что король Ниалл с девятью заложниками (конец IV в.) организовал набеги на Британию и даже Галлию, где около 425 г. встретил свою смерть его племянник Дати (как пират? Или как наемник Рима?). Один из этих рейдов на западное побережье Британии имел самые значительные последствия для религиозной истории: около 400 г. в Bannaventa (Рэйвенглас, Кумберленд) в плен попала семья одного романо-британского сановника, диакона и декуриона Кэлпурния; две дочери его и сын были уведены в рабство в Ирландию; этот сын стал святым Патриком, просветителем острова.
Как и на востоке, за набегами вскоре последовала колонизация. Проникновение ирландцев на западные полуострова (Корнуолл, Южный и Северный Уэльс), должно быть, началось в IV в., быть может, в качестве федератов, призванных оборонять побережье от других захватчиков. Очень быстро эти колонии обрели фактическую независимость. Маленькое ирландское королевство в юго-западной части Уэльса, которое просуществовало до X в., гордилось тем, что его основателями были именно эти поселенцы, прибывшие в III в. В Девоне ирландские поселения датируются IV–V вв. Эти ирландцы юго-запада Британии были носителями оригинальной цивилизации, выразившейся в огамических надписях (около пятидесяти, большинство в Пемброке); они, безусловно, продолжали говорить на ирландском до VII в. В то же время эти переселенцы не были лишены римского лоска: 44 огамические надписи имеют еще и латинский текст, и в этих текстах они охотно величают себя такими римскими именами, как Помпеи, Турпилий, Этерн или Виталиан. Скотты пытались ассимилировать даже институты Поздней Римской империи: некий уэльский князек (согласно Гйльдасу, умерший около 550 г.) приказал выгравировать для себя двуязычную эпитафию Метопа Voteporigisprotictoris (Память о защитнике Вотепориге), очевидно, protector было использовано как знак римского ранга. Это весьма примечательный пережиток через сто лет после того, как в Британии рухнула власть Империи; он свидетельствует о том, что восприятие римских обычаев здесь было таким же, как в Галлии, то есть совершенно отличным от взглядов саксов.
Одновременно и с более устойчивым успехом скотты начали колонизацию территории пиктов. Их первые следы, как пиратов, появляются в середине IV в. Во второй половине V в. они основывают королевство Дал Риада, от Клайда до южных Гебридских островов, которое напрямую опиралось на Ольстер. В конце VI в. король Аэдан мак Габран расширил периметр, занимаемый скоттами, в северном и восточном направлении, но в 603 г. натолкнулся на нортум-брийцев, и завоевание застопорилось до IX в. В 843 г. пикты, ослабленные викингами, в конце концов покорились скоттскому королю Кеннету мак Альпину. Первоначально объединившись под названием Албан, страна впоследствии приняла наименование своих завоевателей, став Шотландией, и полностью усвоила их язык, вывезенный из Ирландии (это гэльский язык Шотландии, который на крайнем северо-западе используется до сих пор); наречие пиктов исчезло еще до XII в. Этой политической экспансии способствовало возникновение в 563 г. одного из самых активных очагов ирландского миссионерства на острове Иона.
После своего обращения в христианство Ирландия перестала рассылать по всем сторонам света пиратов и поселенцев. Однако даже под монашеской одеждой ирландцы сохраняли редкостную склонность к авантюре. Недаром «плавания» и «изгнания» значатся среди основных жанров их литературы. В сочетании с аскетическим желанием оставить мир этот дух привел ирландских монахов к открытию северных Фарерских островов, островов у норвежского побережья и вскоре даже Исландии. На эти плавания указывает географ Дикуил, а позже — скандинавские саги. Викинги положили им неожиданный конец.
Самая своеобразная черта ирландских миграций заключается в том, что они совершались с помощью плавучего средства невообразимо низкого качества, currach, лодки, сшитой из кож, на деревянном каркасе, непригодной для того, чтобы перевозить тяжелый груз и трудной в управлении, но способной идти как на парусе, так и на веслах.
Трудно измерить значение каждого завоевателя для разрушения римской Британии. Англосаксы сыграли решающую роль, но на уровне подробностей возникает множество расхождений в оценках. Одно из самых серьезных касается истоков Великого переселения бриттов в Арморику.
III. Миграции бриттов на юг
