— Я не могу этого сделать.
— Раз так, мы вызываем слесарей и взламываем дверь. Не думаю, что хозяйка будет благодарна вам за это.
Женщина некоторое время сосредоточенно молчала, потом повернулась к Саше, как бы спрашивая его совета.
— Ничего не поделаешь, Клавдия Яковлевна. Придется подчиниться.
— А с Иринкой… случилось чего? — спросила женщина.
— Насколько мне известно, с нею ничего не случилось,— четко и твердо сказал Демин.
Женщина недоверчиво посмотрела на всех и, не закрывая двери, направилась в глубину своей квартиры, к вешалке, где на одном из крючков висел ключ. Выйдя на площадку, она не без колебаний протянула ключ Саше, словно снимая этим с себя всякую ответственность и стремясь заранее оградиться от возможных обвинений. Саша тут же передал ключ Демину.
— Не уходите,— сказал ему Кувакин.— Будете понятым.
— У вас есть телефон? — спросил Демин у женщины.
— Есть, а как же.
— Разрешите позвонить?
— Отчего ж не позвонить? Звоните, коли надо.
Демин прошел в переднюю и, увидев на тумбочке телефон, набрал номер начальника следственного отдела. Чем нравился начальник Демину — до него всегда можно было дозвониться, он всегда был на месте, понимая, что за своим столом он полезнее, нежели на выезде, на обыске, на задержании или допросе.
— Иван Константинович, Демин говорит. Мне нужен адрес квартиры, телефон которой…— Демин назвал телефон Равской, найденный в блокноте у Селивановой.
— Записал,-. сказал Рожнов.— Еще что-нибудь нужно?
— Как постановление?
— Есть постановление. Но тебе придется самому сходить за ним к прокурору. Он хочет задать несколько вопросов.
— Все понял.
— Машина еще нужна? — с надеждой спросил Рожнов.
— Да.
— А может, обойдешься?
— Нет.
— Ну, смотри. Позвони минут через десять. Постараюсь раздобыть для тебя адрес.
Демин попытался представить, что сейчас квартира расскажет ему о своей хозяйке. Но то, что он увидел, было, пожалуй, самым удивительным за весь день. Квартира оказалась пустая, необжитая, какая-то захламленная, безжизненная. Грубо прибитая вешалка с алюминиевыми крючьями, продавленный замусоленный диван, круглый стол, из тех, которые люди выбрасывают, перебираясь на новые квартиры, несколько стульев с облезлой обивкой. На подоконнике стояли немытые рюмки, фужеры с подсохшими остатками питья, газовая плитка, залитая кофе, еще один лежак на трех ножках — вместо четвертой пристроены два кирпича… На стенах висело несколько картинок, выдранных из настенных календарей. Загорелые красавицы с распущенными волосами хвастались незатейливыми нарядами, состоящими из одной-двух полосок ткани. Единственно, что было добрым в квартире,— это плотные шторы на окнах.
— Дела…— протянул Демин.
— Вот уж чего я не ожидал — это увидеть такую конюшню,— озадаченно проговорил Саша.
Кувакин лишь языком прищелкнул.
Только Клавдия Яковлевна оставалась невозмутимой, видно, бывала здесь. Она молча взяла стул, поставила его в сторонку и плотно, основательно уселась, как бы говоря — вы можете заниматься чем угодно, а я, с вашего позволения, посижу и посмотрю.
Гулко ступая по несвежему полу, Демин обошел квартиру. Кувакин тем временем с подозрением рассматривал небольшую дверцу, которая вела в кладовочку, выгороженную в самой комнате. Замка на двери не было, но тем не менее она не открывалась. Кувакин подергал за ручку, зачем-то постучал по двери.
— Закрыта,— сказал он.— У вас ничего нет? — спросил у Саши.— Вроде топора, гвоздодера, отвертки, а?
— Минутку,— Саша вышел и через минуту принес небольшой туристский топорик.— Прошу! Рад поработать на ниве правосудия.
— О! — воскликнул Кувакин.— В самый раз! Как ты думаешь,— повернулся он к Демину,— что мы сейчас увидим?
— Ничего,— хмуро сказал Демин.
— Посмотрим,— Кувакин заложил лезвие топора в щель, легонько надавил, и дверь тут же открылась. Она была прихвачена небольшим гвоздем. Кладовочка оказалась пустой. Мусор на полу, какие-то бумажки, некрашеная табуретка. Кувакин присел на корточки и принялся перебирать мусор на полу, внимательно рассматривая каждый клочок бумажки. Его внимание привлекла смятая фольга. Он развернул ее, повертел в пальцах, поднял голову, встретился взглядом с Деминым.
— Обертка от фотопленки,— сказал тот.
— Точно,— согласился Кувакин.— Смотри, а вот коробочка, черная бумага… Пленка чувствительностью в двести пятьдесят единиц — наибольшей из всех, которую можно достать в магазинах.
Кувакин распрямился, осмотрел стены кладовочки, слуховое окно, расположенное на высоте вытянутой руки.
— Посмотри, на табуретке есть отпечатки подошв? — сказал Демин.
— Есть. И даже вполне приличные следы… Кто-то, видно, вначале потоптался в этой пыли, а потом на табуретку забрался… Следы, Валя, хоть на экспертизу.
— Будет и экспертиза,— пообещал Демин.— Надеюсь, мамаша у Татулина не столь предусмотрительна, чтобы даже туфли своего сынка из дому снести. Ковры, картины, иконки она, конечно, разнесла родне на случай описи имущества, но туфли вряд ли.
— Ты думаешь, здесь был Татулин?
— Чего думать, Коля! Это ведь его берлога. Через слуховое окно он делал свои снимки. Его закрывали здесь или он сам закрывался, становился на табуретку и через то слуховое окно фотографировал. Посмотри, и диванчик стоит как раз напротив, и обои совпадают… А вот и гвоздь, который ты видел на снимке.
— Еще одна экспертиза? — спросил Кувакин.
— Да. А что? Будет еще одно доказательство. Приведем наших ребят сюда, и они вполне научно докажут, что снимки сделаны именно здесь, в этой квартире, из этой дыры… Осторожней… Не смахни пыль с табуретки. Я уверен, что там отпечатки подошв Григория Сергеевича!
— Выходит, мы его офлажковали? — спросил Кувакин.
— Выходит,— согласился Демин.— Мне вот еще что интересно — эту дыру в кладовочку сделали строители или сами жильцы?
— Жильцы сделали,— сказала Клавдия Яковлевна.— Равская как-то попросила меня найти мастера.
— А зачем ей кладовочка, она не говорила?
— Бог ее знает… Значит надо, коли сделала.
— Елки-палки,— как-то оцепенело проговорил Кувакин.— Это какой же мразью надо быть, чтобы заниматься таким делом… Сидеть в этой конуре с фотоаппаратом наизготовке и ждать, пока люди разденутся… Кошмар. Пошли, Валя, отсюда, вряд ли мы еще здесь что-нибудь найдем.
— Клавдия Яковлевна,— Демин подошел к женщине.— Мы закончили. Благодарим вас. Ключ я забираю. Квартиру опечатываем. Вопросы есть?
— Что мне сказать Равской?
— Мы постараемся избавить вас от объяснений, сами объясним ей все, как есть. Счастливо, Саша. Благодарим за содействие. И вам, Клавдия Яковлевна, спасибо. Коля, дай товарищам понятым подписать
