Тем временем Шабе сел в свой «мерседес» и тронулся с места. Контатти поехал следом, и вскоре они оказались на автозаправке. Тут старик вышел из машины и, подойдя к сетчатой ограде, отделявшей заправку от поля, крепким ударом снес одну из ее опор, которую повредил еще раньше, до начала операции. Потом свернул сетку так, чтобы можно было проехать.
Садясь в «мерседес», он взглянул на виадук и автостраду, ведущую в Рим. В радиусе одного километра машины карабинеров уже блокировали все дороги.
Шабе проехал через проем в сетчатой ограде. Машина, подпрыгивая на неровной земле, вскоре исчезла во мраке. Контатти выехал следом, но притормозил, вышел из машины и поставил сетку на место.
Вокруг советского самолета сложилась чрезвычайная ситуация. С автоматами в руках агенты КГБ оберегали Рудольфа Форста, стоявшего у трапа. А американские агенты, тоже с автоматами наперевес, со всех сторон окружили самолет. Дейв Гаккет, один из главных руководителей ЦРУ, прибывший из Вашингтона для проведения обмена разведчиками, держась на расстоянии, начал переговоры с руководителем советской команды, упрямым полковником Сухановым. Оба давно знали друг друга. Разговаривали они по- английски.
— Повторяю, мы не можем передать вам Форста из-за того, что наш Хаген убит. — Гаккет жестом указал на ярко освещенное фарами безжизненное тело Фрэнки Хагена, лежавшее на земле между двумя самолетами. — В этих условиях очевидно, что операцию по обмену необходимо считать приостановленной.
— У нас тут не Вьетнам, Гаккет. Вели своим людям немедленно опустить стволы.
— Смотри, Суханов, я ведь прикажу стрелять, если сейчас же не отдашь мне Форста!
— Мы гости свободной и независимой страны. Или я ошибаюсь? — с сарказмом ответил Суханов. — Где итальянские власти? Они командуют в Риме или ты устанавливаешь тут порядки?
— Речь идет не о порядках, а о порядочности, Суханов! — заорал взбешенный Гаккет. — И у тебя есть только один способ продемонстрировать добрую волю КГБ — отдать Форста. Или придется считать, что вы нас обманули!
— Мы не несем никакой ответственности за этот печальный инцидент. Обмен организовали вы. Мы выполнили все поставленные условия, поэтому Форст — наш.
Суханов сделал знак, и его люди, прикрывая собой Форста, повели его вверх по трапу. Гаккет в ярости выпустил в воздух автоматную очередь.
— Стоять, черт побери, всем стоять!
Русские остановились.
— Это нелепо! — закричал Суханов. — Это провокация! Это ловушка!
— Ловушка вашего изобретения, поскольку мы оказались в ней жертвами.
— Мне неведома игра, которую вы затеяли, но я хорошо знаю свой долг, — ответил Суханов более спокойно. — Если будете стрелять, ответим, и ответственность будет возложена на вас. Мое правительство уже в курсе, мы доложили по радио обо всем, что тут происходит.
Русские, все так же прикрывая Форста, повели его дальше вверх по трапу.
Американцы стояли, держа их на прицеле, и только ждали приказа, но Гаккет не решался его отдать, лихорадочно соображая, что же делать. Наконец, черный от злости, он процедил сквозь зубы:
— Ладно. Первый раунд выиграл ты, Суханов. Но все вы — и Форст, и твои люди и твой самолет — останетесь здесь до тех пор, пока мы не решим, что с вами делать.
Он жестом приказал своим людям опустить оружие.
Русские поднялись ко входному люку и исчезли в самолете вместе с Форстом. Последним вошел Суханов. Люк закрылся.
В то же время большой автобус медленно тронулся с места и остановился перед носовой частью советского самолета, блокируя его.
Втянув голову в плечи, мрачный и грозный, Гаккет прошел к джипу и на ходу обернулся к Уэйну:
— Уэйн, ты скотина.
Уэйн хотел было ответить, но Гаккет и не думал его слушать. Он впился глазами в Юрека Рудинского, лицо которого оставалось бесстрастным и невозмутимым.
В кромешной тьме огромная машина Шабе двигалась по целине, по невспаханной земле, поросшей травой, по ямам и ухабам. Контатти следовал за ним на своем «фиате», вцепившись в руль: трудно было удерживать машину, так сильно трясло на ухабах. Когда тряхнуло особенно крепко, он посоветовал Мерилен:
— Осторожно. Держитесь за приборный щиток.
Она вышла наконец из оцепенения и сердито спросила:
— Куда мы едем?
— Сейчас нам необходимо только одно — оказаться в каком-нибудь спокойном месте, где можно было бы отдохнуть, подумать и решить, что делать дальше.
— А я?
— Еще некоторое время тому назад я посоветовал бы вам укрыться в посольстве, оставаться там в полнейшем спокойствии и ждать развития событий. Но теперь у меня возникло некоторое сомнение.
— Моя сумка? Тогда поспешу успокоить вас, — Мерилен внимательно посмотрела на Контатти, он был явно встревожен, — и сниму все сомнения. Помните тот раз, когда вы развлекались, позволяя обокрасть себя, не знаю только зачем. А потом нашу встречу в кафе на виа Венето, когда…
Контатти остановил ее.
— Магнитофон в вашей проклятой огромной сумке. Так?
— Да.
— А фотоаппарат?
— «Поляроид». Когда вы стояли у светофора, у вас было тревожное лицо и вы оглядывались. Предчувствие? — Контатти не ответил. — Да нет, рассуждали вы, стоит ли опасаться какой-то наивной, неопытной мисс Ванниш?
«Мерседес», ехавший впереди, поднялся на небольшой откос и выбрался на грунтовую дорогу. Уэйн повторил его маневр. Машины прибавили скорость, тряска прекратилась.
Ведя машину, Контатти явно решал какую-то проблему. Вдруг его лицо исказилось, и он гневно взглянул на Мерилен:
— Мне жаль, но я вынужден сказать вам это. Вы глупы и даже не представляете, до какой же степени вы… дура! Все было так хорошо, так замечательно. Вы же своим поступком, своим недоверием погубили все. Все!
Мерилен сохраняла спокойствие и невозмутимость.
— По-вашему, это ненормально, если… жертва защищается? Впрочем, вам нечего опасаться, если ничего не случится с Юреком, с Соней и со мной. Разве что… — Она замолчала, словно внезапно испугавшись чего-то.
Контатти с иронией посмотрел на нее:
— Молодец. Дошло наконец.
— Вы не англичанин! — воскликнула Мерилен дрожащим голосом.
— В том-то и дело.
— Поначалу вы шутили. Как бы играя, выстраивали разные гипотезы, слишком абсурдные, чтобы они могли быть правдой. Но когда Шабе сказал, что убит Хаген, вы нисколько не огорчились. — Мерилен говорила медленно, словно для того, чтобы самой как следует понять пугающее до смерти открытие. — Это ясно. Ваша задача была убрать именно американского разведчика. И в этом случае легко догадаться, кто вы такой на самом деле.
— Легко? — насмешливо спросил Контатти.
— Вы агент КГБ.
— Я свободно говорю на семи языках, из пистолета могу попасть человеку между глаз с пятидесяти метров, в своей работе я не знаю деликатности…
