попытались назвать его своим. Ва’Дим, не замечая иронии, поворачивается к нам со светлой. Пускай он прикажет мне, я хочу этого коня! А Эледриэль все равно не справится, и вообще, у нее уже ослик есть, с нее хватит.
– Лара, ты вроде хвасталась, что хорошая наездница, чуть ли не лучшая среди темных? – спрашивает Ва’Дим у меня.
– Да, мой князь.
– Справишься с этой лошадью?
– Да, мой князь, – отвечаю я, хотя уже не так уверена, как в самом начале.
– Тогда вперед!
В платье коней укрощать, конечно же, неудобно, но кто же мог предположить, что придется? Знала бы заранее, то пришла бы на торжественный обед в походной одежде, и плевать, что эти светлые обо мне подумают. Такой конь важнее! Хорошо, хоть платьице коротенькое, одно название, в длинном было бы куда хуже.
Стоило мне вскочить на коня, как четверо светлых его тут же отпустили, и он, встав на дыбы, меня сбросил. Причем не просто сбросил, а сделал это играючи. Было очень больно! Кое-как поднялась на четвереньки, потом на ноги. Вроде ничего не сломала, разве что пару ребер, бок болит ужасно. О разорванном платье вообще не говорю, не до того. Хорошо хоть ела мало, большая часть блюд была замешена на светлой магии, поэтому для меня не очень-то и съедобна. А конь никуда и не думает убегать, стоит спокойно, ждет, как будто знает, что у меня еще две попытки. А ведь точно знает! Подхожу поближе. Он стоит и изображает полную покорность и совершенную невинность. Хитрый зверь, собирается сбросить меня все три раза. Но и я уже больше ста лет в седле. Первый раз был случайностью или, если совсем честно, то отчасти случайностью, дальше я все сделаю правильно.
Берусь за уздечку, конь все еще спокоен, ждет. Решаюсь и прыгаю в седло. На этот раз я удержалась целых одиннадцать скачков, а потом жеребец меня все-таки сбросил. Но уздечки я все равно не отпустила, и зверь начал раскручивать мое тело на ней, как пращу. Два, три, четыре оборота. Уже десять. Конь наконец понял, что сдаваться я не собираюсь, и меняет амплитуду вращения. Чувствую, что сейчас о землю со всего маху ударит. Отпускаю уздечку в самый последний момент, группируюсь в воздухе и красиво опускаюсь на ноги. Только инерцию никуда не деть и качусь кубарем дальше. Но теперь я была готова, и болел только отбитый в первый раз бок. Встаю и опять иду к коню. Использовать магию в таких случаях не запрещается, но это будет признанием собственного бессилия. Уж лучше быть еще раз сброшенной и остаться ни с чем. Да и прирученный таким способом скакун уже не будет надежным боевым другом.
Ну все, третья, последняя попытка. Подхожу, берусь за уздечку, вскакиваю, но на этот раз не в седло, а прямо на шею. Обхватываю ее изо всех сил руками и ногами и отключаюсь от окружающей действительности. Все силы и ресурсы только на то, чтобы не разжать захват.
Когда открыла глаза, то обнаружила, что не валяюсь на земле, а все еще вишу на шее у коня, но уже спереди. Это я удачно соскользнула, мое плечо у него под подбородком, что не позволяет кусаться. И конь спокойно стоит, терпеливо ждет, когда хозяйке надоест висеть. И не просто конь, а уже мой конь! Разжимаю объятия и обнаруживаю, что сил у меня нет ни на что. Но до земли так и не долетела, меня кто-то поймал. Это Ва’Дим, конь его почему-то подпустил ко мне, а вот светлых уже не подпустит. Человек берет меня поудобней и куда-то несет, наверное, в сторону наших комнат. От платья на мне мало что осталось. Эледриэль и Нарин идут следом. За своего коня я не беспокоюсь, никуда он теперь не денется. Нужно будет ему имя придумать.
Ну вот, пришла пора и мне имя получить. Это, конечно, почетно – как для двуногого титул, – свой, заслуженный, а не только по праву рождения или, что еще хуже, купленный. Гарцует, бывало, такой именитый по лугу мимо стайки молодых кобыл, трясет гривой, а тут еще кто-то из конюхов скажет что-нибудь вроде:
– Это Обгоняющий Ветер, конь лорда Нигасеила из светлой рощи тридцать девятого саженца Великого Древа Жизни.
И все, ни на кого другого эти кобылы уже не глядят – разговор-то они слышали, а такой жених им интересен вдвойне. Зря двуногие говорят: мол, глупые животные. Да что они могут знать? Мы, эльфийские кони, все понимаем, только рассказывать об этом не любим, в том смысле, что двуногим вообще не рассказываем. Так что получить имя – тайная мечта каждого скакуна. Жаль только, что для этого нужно покориться кому-то из этих. Поэтому лучше не торопиться – и свои посчитают слабаком, и двуногие будут смотреть как на вытоптанный луг, а к их мнению у нас прислушиваются. Вот и гордимся мы, безымянные, друг перед другом: кто больше наездников сбросит.
Раньше хозяин моего табуна частенько давал мне возможность поразмяться, а вот в последние полгода как отрезало – ни одного вызова. Наверное, боятся со мной связываться. Так ведь и навсегда безымянным остаться можно. Но вот нашелся какой-то безумец, сейчас и посмотрим кто такой.
Выхожу гордо, как лорд, со свитой из четырех конюхов – все же «лучший конь леса» и не просто леса, а Первого леса, что ой как немало, сбросивший тридцать восемь претендентов (а что – я и считать умею в отличие от некоторых). Смотрю, а тут не безумец – безумица, да еще темная, это в наших-то местах. Ни разу в жизни представителя темного племени двуногих не видел, но узнал сразу. Но как она на меня посмотрела! Да будь мы одной породы… Надо приглядеться к ней повнимательнее и вспомнить, о чем болтали двуногие. Так: эльфийка, темная, взгляд цепкий, движения, как у тигрицы или скорее пантеры, плавные и хищные – чувствуется опытный боец, хотя по меркам самих эльфов еще довольно молодая. Сопровождает ее двуногий с короткими ушами. А не та ли это принцесса, о которой я вчера слышал? Точно, она! Две темных в Первом лесу – перебор. А ее короткоухий – князь какой-то там Великой Пустоши. А еще с ними коротышка бородатый был, гномом называется, хотя все они двуногие на одно лицо. Вообще короткоухие, что люди, что гномы, в Первом лесу редкие гости, гномы особенно, я пока ни одного вообще не видел, но на фоне темной так почти не вызывают удивления. Ну что же, дам ей все три попытки, не буду сразу калечить.
В первый раз я сбросил ее играючи, вполскачка, чтобы знала, с кем дело имеет. Даже перестарался – слишком уж сильно она о землю ударилась. Но сама виновата, неоправданно самоуверенно была настроена. Во второй – решил проверить ее сноровку и характер, дал помучиться подольше. Когда же она повисла на уздечке и продержалась целых десять кругов, понял – настырная, почти как я. Но ведь больно же – уздечка, того и гляди, губы порвет. Намекнул по-хорошему, что хватит кататься – сделал вид, что собираюсь ударить ее о землю. Намек двуногая поняла правильно и отцепилась, а не захотела бы понять, так и вправду ударил бы. Ну а когда в третий раз она мне в шею вцепилась, как клещ, подумал: что тебе еще нужно, дурак длинногривый, – целая принцесса на шею вешается, когда еще такое будет? Ладно, так и быть – признаю тебя своей хозяйкой.
Остановился, жду, когда хозяйка мне имя давать будет. А она, как вцепилась в меня, так и висит, не отпускает, заснула, что ли? А потом руки разжала и падать начала. Но тут короткоухий вовремя подсуетился и подхватил на лету. Его я подпустил – понятно же, что тот из свиты моей двуногой. Потом ее, сомлевшую, понесли отдыхать.
А я вот стою, жду – имя, хозяйка, имя!
Глава 68
Не думал, что укрощение местного Буцефала окажется таким серьезным занятием. Так что сгреб я потерявшую сознание ушастую и понес в ее комнаты. Платьице Лара, конечно, классное придумала, в нем не то что на эльфийский обед, в наш ночной клуб зайти не стыдно. А вот коней укрощать не очень, и теперь от него одни ошметки остались, а я опять без фотоаппарата. Эль помочь Ларе никак не могла, потому что для темной ее магия жизни не только не целебна, но и смертельна, не хуже боевого заклинания. Но той вскоре самой стало лучше. Чему я, разумеется, обрадовался.
– Ушастая, – говорю я светлой, – помнишь, я тебе обещал, что натравлю Дрейка на любого эльфа, которого ты выберешь?
– Помню.
– Тогда может остановишь свой выбор на том, который Ларе коня подарил? В благодарность за столь щедрый подарок?
– Можно и на нем, – соглашается Эль.
– Значит, восхождение на вершину Древа Жизни откладываем на вечер, а сейчас идем выгуливать Дрейка. А то совсем про собачку забыли, никакой заботы, предоставлен сам себе, как будто его вообще
