как-никак… Да, насчет золота. В чехол сыпьте. В чехол из под матраца… Ничего, ничего, упрет. Своя ноша не тянет… А это уже не твоя забота. Твое дело насыпать… Об его здоровье не беспокойся. Ежели жаба душит, так и скажи… Ладно… Ладно… Сами отвечаем… За все сами отвечаем… Договорились… Ну, пока, Лизок… Заглядывай при случае. Посидим. Пузырь раздавим… Ладно. Привет семье. — Опускает башмак, всовывает в него ногу. Обращается к Ахмету — Ну вот. Все хокей. А то: «Не надо, не надо мне золота…»
— Неудобно как-то, — стал оправдываться Ахмет. — У чужого человека мешок золота.
— Да брось ты… Неудобно… Неловко… Интеллигент какой нашелся. Ты знаешь у нее сколько этого золота? О-го-го сколько. Они из одной Индии его столько выгребли — с ума сойти… Ничего, не обедняет… А нам оно пригодится. — Стучит в дверь. — Дежурный, дежурный.
Подошел дежурный милиционер.
— Чего тебе?
— Спроси у начальника: за полмешка золота выпустит на волю?
— Давно не получал? — обозлился милиционер. — Еще раз так вызовешь — схлопочешь.
Милиционер ушел.
— Не поверил, — вздохнул Петя. — До чего скушный народ эти менты. Нарочно таких подбирают, что ли?.. Увидят кислую морду и зовут: «Иди к нам в менты…» Эх, на волю бы сейчас… Хотя бы по рынку пройтись. Напевает:
Чертова дура. Надо же было ей на рынок пойти. Нет, чтобы сидеть дома, щи варить. Так она на рынок приперлась… И еще сумку настеж… Раззява…
Утром следующего дня в отделение вошел пожилой майор — начальник отделения. Поздоровался с дежурным офицером — капитаном, спросил:
— Что за корова там во дворе?
— Кавказец один ходил с коровой по поселку, продавал молоко. Решили проверить — не ворованная ли корова, — доложил капитан. — Вот протокол и его объяснения.
Протянул бумаги майору. Тот отложил в сторону протокол, принялся читать объяснение.
— Какие-нибудь жалобы, заявления о пропаже коровы поступали? — спросил майор.
— Нет.
— Так что его держать? Скорее всего, он правду пишет. Ты можешь представить, что вор украл корову, чтобы доить ее и ходить по поселку, продавать молоко?.. Я — нет.
— Тогда отпускаем?
— Конечно. Гони его к чертовой матери вместе с его коровой. Пока она весь двор не уделала. Ты видел, что возле забора творится? На один день, всего на один день уехал и уже не отделение, а какой-то скотный двор… Вызови Шестакова, пусть организует уборку.
В камеру входит Шестаков с лопатой, кивает Ахмету:
— Пошли. Уберешь за своей коровой и — на все четыре стороны.
Ахмет и Петя смотрят друг на друга.
— Уходишь, значит? — с сожалением произносит Петя. — Покидаешь меня?
— Отпускают, — виновато разводит руками Ахмет.
— Эх, Ахметка, — обнимает его Петя. — Луч света в темном царстве. Я же здесь сдохну без тебя. Со скуки. Или с ума сойду. Они же здесь все правильные. Все-то они знают. Туда нельзя, сюда нельзя… — Грустно произносит:
Ладно. Счастливо тебе и твоей корове. Береги ее. Ты и корова — близнецы-братья. Созданы друг для друга…
Оставшись один, Петя завопил:
Снова вдоль дороги бредут Ахмет с коровой.
Вечером на берегу небольшого пруда Ахмет доит корову. Неподалеку по дороге проходил мимо мужчина. Увидел Ахмета с коровой, остановился. Направился к ним.
— Бог в помощь, — поздоровался мужчина.
— Спасибо, — откликнулся Ахмет.
— Проходил мимо, гляжу — пастух доит свою корову. — Мужчина явно хотел наладить контакт. — Лужайка, озеро, птички вокруг и пастух с коровой. Сказка да и только.(Ахмет закончил доить, отправил Мануш пастись.) Молочком не угостишь? (Ахмет, молча, взял из рюкзака банку, налил молока, протянул незнакомцу.) Вот спасибо, — обрадовался мужчина. — Хлебца не найдется чуток? (Ахмет достал хлеб, отломил приличный кусок, протянул.) Спасибо. Теперь можно подзаправиться.
Ахмет и себе налил в кружку, отломил хлеб. Присели на травку, едят.
— Оголодал я маленько, — продолжил мужчина. — Финансы того — поют романсы. — Поел, утерся ладонью, вернул банку Ахмету. — Вот, теперь легче. А то в голове одна мысль: «Где бы перехватить». Теперь жить можно… Извини за любопытство. Почему сам доишь? Домой не успел дойти?
— Нет у нас дома, — коротко ответил Ахмет.
— Что так? — удивился мужчина. — На бродягу ты, вроде, не похож.
— Остался без квартиры, хотел пожить у бабки в селе. Пришел, а она недавно умерла. В доме другие люди живут. Мне вот корову отдали. С тех пор мы с Мануш путешествуем вместе.
— У меня тоже ни кола, ни двора. Мотаюсь по белу свету. Где я только не был. На Урале, в Сибири, в Москве. Теперь вот сюда занесло… Если не секрет, куда вы путь держите?
— Мы с Мануш от войны уходили. Идем все время на север.
— А мне без разницы. На юг, на север. Пойду тоже на север. С вами. Все веселей… Кстати, меня Алексей зовут. — Мужчина протянул руку. Ахмет пожал ее и тоже представился:
— Ахмет.
— Ну вот и познакомились. Корову, я знаю, зовут Мануш… Чудненько…
Ахмет достал из рюкзака удочку, намотанную на кусок картона, стал разматывать.
— У тебя и удочка есть. Запасливый ты мужик. Молодец. Правильно. В этой лужице вполне может рыбешка водиться.
Ахмет соорудил удочку, пошел, наковырял немного червей, сел удить рыбу. Алексей присел рядом.
— Я тоже, когда пацаном был, любил на рыбалку ходить. Наловишь мелюзги, мать ушицу сварит. А иной раз, даже пожарит на сковородке. Мелкая рыба очень вкусная. Мясо нежное.
Сумерки. Ахмет сварил уху, снял котелок, остудил его в воде. Налил уху в банку, отломил кусок хлеба, протянул Алексею.
— Извини, ложки второй у меня нет.
— Ничего. Приспособимся. Не впервой. — Алексей достал из костра, обгоревшую на конце, палочку, вытер ее травой. Принялся есть, помогая себе палочкой. — Вкусная уха.
Поели. Ахмет сполоснул в воде посуду, высушил над углями котелок, убрал в рюкзак. Присел возле костра. Алексей тоже пристроился возле огня.
