– Как ты здесь оказалась? Таня, это ты? Правда? Ты мне не снишься? Я не ошибся? Если ты не ответишь, я утону. – Артем ушел под воду.
«Он так и остался мальчишкой», – подумала она.
– Да, это я, – сказала она, когда он вынырнул. – Ты не ошибся. Ты меня не узнал. Мы живем в соседнем городе, сюда приехали на экскурсию. Нам пора возвращаться.
– Нет, я не могу тебя так отпустить. Пожалуйста!!! – Он уже кричал.
– Можешь, – спокойно ответила она и повернула к берегу.
Прямо к ним плыла женщина.
– А я тебя ищу, – сказала женщина Артему.
– До камня я так и не доплыл, – ответил он.
– А очки где? Я не нашла, – сказала женщина.
– В сумке остались, наверное.
Татьяна видела, что он разрывался.
– Поплывешь со мной? – спросила женщина.
– Да, сейчас, я тебя догоню – ответил он.
Таня тащила Мусю к берегу, хотя дочери хотелось поплавать еще. Она все поняла – он жив, у него есть семья. С ним все хорошо. И тогда он ее просто бросил. А она себе напридумывала…
Ей было больно. Очень больно. Она плакала. Чтобы смыть слезы, окунулась еще раз с головой.
На берегу она вытерла Мусю, переодела ее, покидала в сумку вещи и бегом побежала по дороге к тому месту, где ждало такси.
– Мама, не беги, – ныла Муся.
– Дай мне руку, – строго сказала Татьяна и потащила дочь в гору за руку.
Он их догнал почти у помойки.
– Скажи, в какой вы гостинице? Где вы? Пожалуйста… Я тебя очень прошу, – схватил Артем ее за руку.
– Зачем? Какой смысл? – выдернула руку она.
Муся смотрела на них подозрительно.
– Ты пугаешь Мусю, – сказала Татьяна.
– Скажи мне, где вы…
Татьяна назвала город и адрес гостиницы. Она не смогла уйти просто так, как собиралась. Она впервые видела, как в глазах мужчины стоят слезы. Не хотела пугать Мусю.
Они уехали. Артем стоял и смотрел им вслед.
Он приехал не на следующий день, когда Таня его ждала, а через день, когда она перестала его ждать. Они шли на пляж, а он им навстречу. В этот раз он узнал ее первой.
– Пойдем пускать блинчики! – обрадовалась Муся.
– Привет, – сказала Таня.
– Привет, – ответил он.
За целый день они не сказали друг другу ни слова. Артем возился с Мусей – плавал с ней, брызгался, катал ее на плечах. Таня тоже обращалась только к дочери. Он сам собрал их вещи, положил в сумку, довел до номера. На пороге замешкался. Таня сделала вид, что не заметила. Зашла в номер и оставила дверь открытой – захочет, зайдет. Он зашел.
Таня искупала Мусю, развесила мокрые купальники и полотенца. Делала вид, что ничего не случилось, что все, как обычно. Только стук сердца стал сначала отбойным молотком, а потом утих. Ей было плохо, она хватала ртом воздух и ничего не могла с собой поделать. Она не помнила, как прошел обед, как они вернулись в номер. Внутри все было стерилизовано, промыто хлоркой. Как будто организм, сердце поставили защитный барьер – ничего не чувствовать. Она даже не могла говорить и все время молчала.
Вечером они гуляли по территории отеля, рвали цветы, качали Мусю на качелях. Все это время Таня репетировала, проговаривала монолог – что скажет Артему, что собирается ему сказать, хотя эти слова она миллион раз проговаривала про себя.
Вечером она уложила Мусю и вышла на балкон, где сидел Артем.
– Привет, – сказал он.
– Привет, – ответила она.
Они не виделись четыре года, а казалось, что расстались только вчера. Такой близости, внутренней, физической, она никогда ни с кем не испытывала. Только с ним. Не было узнавания, привыкания, недосказанности. Были половинки, которые встретились, как бы ни пошло и ни банально это звучало.
– Ты – мой, – сказала она ему. Они лежали на полу и шептались, чтобы не разбудить Мусю.
– А ты – моя, – ответил он.
– Зачем ты приехал?
– Зачем ты приехала?
– Я первая спросила.
– Ты же знаешь, что я не мог не приехать.
– Ты же знаешь, что я не могла не приехать. Ты меня бросил.
– Нет, это ты меня бросила.
– Я тебе была не нужна.
– Это я тебе был не нужен.
Тогда, четыре года назад, Артем совершенно четко осознал, что его жизнь катится под откос. Все рушилось, как карточный домик. Все, к чему он прикасался.
Знакомые знакомых захотели снять его дом на море. Он позвонил Анжеле предупредить.
– Анжел, только нормально дом убери, – сказал он. – Займись наконец делом. Все-таки я тебе деньги плачу…
Видимо, эта фраза и стала решающей или последней. Когда он говорил с Анжелой, то вспоминал Таню, которая отмывала и отдраивала его дом, жаловалась на падающие двери и неработающую технику. Наверное, поэтому он разговаривал с Анжелой в таком тоне. Он злился, что Тане у него было плохо. Злился и на себя, и на Анжелу. С другой стороны, они с Анжелой давно друг друга знали, и это была не первая их перепалка. Обычно домработница пропускала мимо ушей его замечания и шпильки. Могла и послать, и трубку бросить. Видимо, с ней тоже что-то случилось в тот момент. Она не сдержалась. Начала кричать.
– Все, мне надоело, – сказал Артем после того, как домработница откричалась по поводу того, что она пашет как лошадь и он устроил из дома притон, а она не нанималась работать в притоне. – Не хочешь работать – не работай.
– Да очень надо! – опять заорала Анжела. – Сама собиралась уходить. Сижу тут, как собака на цепи. Вместо спасибо ты мне тут нотации читаешь. Давно бы ушла, да тебя жалко было.
– Ключи оставь у соседей, когда будешь уезжать, – сказал он и положил трубку.
Конечно, он был не прав. Надо было расстаться по-другому, по-хорошему. Он пожалел о своих словах, но перезванивать не стал. «Никуда она не денется. Остынет и сама позвонит», – успокаивал он себя. Но вместо Анжелы позвонили соседи, которые с удивлением сказали, что Анжела собрала вещи и уехала, а ключи оставила им.
– Куда уехала, не сказала? Адрес не оставила? Или номер телефона? – спросил Артем.
– Нет.
И только тогда Артем понял, что за все эти годы так и не узнал, где живет Анжела в Москве, есть ли у нее вообще жилье или родственники. По сути, он вообще ничего о ней не знал.
«В конце концов, она взрослая женщина, не пропадет. Да и какую-никакую сумму накопила наверняка за эти годы», – решил он. Но осадок остался. Через неделю он позвонил ей на мобильный – телефон был выключен.
С Димкой тоже получилось по-дурацки. Они сидели и выпивали.
– Слушай, я собираюсь на работу вернуться. Надоело быть пенсионером, – сказал Димка.
– По детям соскучился? – съязвил Артем.
– Если честно, то да, – признался тот. – И по работе тоже. Руки чешутся. Только страшно.
– Дим, ты же не практиковал давно.
