французов и британцев к ставшим критически ограниченными ресурсам Соединенных Штатов. Подобная ситуация в любом случае заставила бы европейцев прибегнуть к какой-либо форме планирования заморских поставок. Однако нехватка грузового флота придавала проблеме срочный и неизбежный характер, и планирование поставок Советом по морским перевозкам представляло собой простой и эффективный способ убедить каждое отдельное союзное правительство контролировать запросы и использование всего полученного из-за океана.
Относительно Франции вышеупомянутое означало, что свободно управлявшие мобилизацией ресурсов страны в первые годы войны комитеты промышленников должны были приспосабливаться к запросам и инструкциям Министерства торговли – пусть даже новые правила были невыгодными или неприятными. Таким образом, под руководством носителя правых взглядов Клемантеля во Франции сложилась гораздо более глубоко этатистская и технократическая система, нежели мог мечтать в начале войны социалист – министр по вооружениям Альбер Тома.
Британцы также во все большей мере стали полагаться на обязательное регулирование – например, в рационировании продовольствия и других товаров широкого потребления. Однако в Великобритании сохранившийся волюнтаристический элемент был более значительным, нежели на континенте. Введенный в 1916 г. обязательный призыв на военную службу никогда не распространялся на гражданских рабочих (как то имело место в Германии), хотя многие в Великобритании выступали за принятие подобных мер. Подобным же образом, когда нехватка морского транспорта стала угрожать необходимым поставкам продовольствия, правительство отреагировало широкомасштабной настойчивой кампанией по увеличению сельскохозяйственного производства и передало комитетам на местах право решать, чьи земли можно было пустить под зерновые. Результатом стала распашка 7,5 млн акров земли государственными тракторами, объединенными в машинно-тракторные станции, которые стали предтечами МТС в осуществляемой Советским Союзом программе коллективизации сельского хозяйства 1930-х. В 1918 г. этот добровольно- принудительный метод обеспечил сорокапроцентный рост урожая пшеницы и картофеля по сравнению с предвоенным уровнем и позволил сократить ввоз продовольствия более чем на треть( 62*) .
При сравнении британских и французских военных усилий с германскими трудно избежать вывода, что союзники управляли ими несколько лучше, нежели их противник. В частности, Великобритания путем осуществления политики ограничения прибылей и благодаря эффективности рационирования продовольствия( 63*) распределила бремя военных расходов более равномерно, нежели страны континента и Соединенные Штаты. Отчасти эта разница определяется уходящими в XVIII в. политическими традициями, согласно которым люди в военные годы платили высокие налоги. Еще одним определяющим обстоятельством была сравнительная легкоосуществимость контроля над экономикой, находившейся в столь значительной зависимости от импорта и экспорта. Проходившие через причал товары трудно скрыть от властей, тогда как в почти самодостаточной германской экономике подобных явных и легко контролируемых контрольных пунктов не было. Аккуратная статистика и равное распределение скудных ресурсов в континентальных странах является значительно более трудным делом. Нехватка продовольствия и проблемы сельскохозяйственного сектора в Германии были значительными именно в силу этой разницы в положении по сравнению с Великобританией и Францией( 64*) .
Война закончилась прежде, чем намеченная интеграция военных экономик союзных стран зашла слишком далеко. Точности ради упомянем, что два миллиона американских солдат были успешно переброшены в Европу, и в целях экономии времени и грузового объема кораблей их тяжелое вооружение было в основном получено у французской стороны. Другие формы комплиментарности, второпях возникшие в первые годы войны, продолжали развиваться до ее завершения, однако целенаправленное управление часто лишь расширяло конфликты интересов, которые рыночная экономика со свободно плавающими ценами могла хотя бы частично скрыть. Подобным образом на пике транспортного кризиса в апреле 1917 г. британцы отозвали половину кораблей, предназначенных для снабжения Франции и пригрозили отозвать остальную половину в июне, если французы не введут более строгий контроль над импортом. В результате нарушения поставок промышленное производство во Франции (даже в области вооружений) сократилось на несколько месяцев(65*).
Военное командование союзников также было интегрировано – однако лишь в последний момент и то несовершенно. Решение объединить союзные армии во Франции под командованием фельдмаршала Фердинанда Фоша было принято в марте 1918 г., когда последнее германское наступление прорвало линию обороны (но так и не достигло решающего успеха). Пост главнокомандующего не позволял Фошу отдавать британским и американским войскам приказы, не взвесив предварительно самым тщательным образом чувства своих британских и американских коллег. Таким образом, дипломатия и профессиональные совещания упрочняли цепочку военного командования, в то же время позволяя французской, британской, американской и бельгийской армиям достаточно эффективно координировать контрнаступление последних недель войны.
Реакция союзников на углубление кризиса в 1917- 1918 гг. лишь подчеркнула возможности транснационального управления, более полное осуществление которого оказалось отложенным до Второй мировой войны. В то же время достигнутая в границах Германии, Франции и Великобритании мобилизация людских и материальных ресурсов к концу войны подошла к абсолютным пределам, предоставляемым этими ресурсами планировщикам. Специалисты могли подсчитать, в чем вооруженные силы нуждались для проведения запланированных операций, и к 1918 г. управленческие знания были достаточными, чтобы организовать ресурсы целого государства, будто оно было одной единой компанией, созданной в целях снабжения вооруженных сил всем необходимым.
Предшествующие бюрократические структуры частной промышленности, правительства и вооруженных сил объединились, чтобы осуществить эту задачу – однако принципы управления (предполагавшие беспрепятственный поток соответствующим образом отобранных факторов разрушения) оставались теми же, что были созданы в 1880-х крупными компаниями для производства и распределения товаров частного потребления. Вероятно, можно оспорить это утверждение тем, что в частном бизнесе измеряемые деньгами затраты воспринимались столь значимыми, что планирование потока материалов всегда было жестко подчинено финансовому расчету – тогда как в военное время материальные факторы производства и разрушения для большинства отвечающих за государственное планирование лиц значили больше, нежели вопросы денежной стоимости. Однако финансовый контроль по-прежнему осуществлялся в каждой из воюющих стран – как на общегосударственном уровне, так и у частных компаний и корпораций.
Будь то война или мир, взаимодействие между финансовыми расчетами затрат и количественным подсчетом людских ресурсов, продовольствия, топлива, транспорта и сырьевых материалов всегда является достаточно сложным. В Первой мировой войне катастрофа могла разразиться лишь при условии утраты контроля над одной из этих двух составных. Инфляция и последующее за ней нарушение функционирования экономики России в 1917 г., и физическая нехватка продовольствия и людских ресурсов в Германии в 1918 г. повлекла поражение обеих держав. В обоих случаях пределы целенаправленного государственного управления были продемонстрированы лишь слегка отличающимися друг от друга способами. Успешная поддержка военных усилий требовала от материальных и финансовых планов совместного их осуществления с достаточной степенью точности и реалистичности. Руководители основных воюющих держав в ходе Первой мировой войны достигли в этом успехов, о возможности которых прежде никто и не мог мечтать. С учетом глобального распространения плановых экономик во второй половине XX века, в грядущие времена именно это и будет рассматриваться в качестве главного исторического последствия Первой мировой войны.
Современникам этих событий и тем, кому посчастливилось выжить в подобных испытаниях, развязка могла показаться абсурдной. Стоило вооруженным действиям закончиться, как управлявшие военными
