желательно. Хотя бы для поддержания авторитета.
— Фронтальный щит отключен, — помощник старался говорить спокойно, но видно было, что стоит ему это немалых усилий.
Хук поморщился. Его предыдущий помощник глупо погиб в обычной драке, не рассчитав свои силы и сцепившись с человеком, умеющим быстро выхватывать бластер. Помощник и сам был не дурак пострелять, но его оппонент оказался проворнее. В итоге ему это не помогло, люди Переша выследили и примерно наказали убийцу, но помощника пришлось искать нового. Этот — явно не тянул. Слишком много нервов, слишком суетится там, где требуется только холодный расчет.
«Пожалуй, придется разорвать с ним контракт, — подумал Переш, разглядывая мокрый от пота лоб и мелко подрагивающие пальцы человека, сидящего в соседнем кресле. — Истеричка…»
Тот факт, что термин «разорвать контракт» будет иметь для уже потенциально «бывшего» помощника весьма неприятное, можно сказать, смертельно неприятное значение, Переша нисколько не волновал. Каждый, кто принимает предложение капитана «Нарвала», знает, на что идет. Разумеется, о простых командорах, техниках, десантниках или суперкарго речи нет, но помощнику поневоле становится известно много такого, что Переш не желал сделать Достоянием гласности.
Корабль начал неспешный разворот, уходя из-под обстрела. Один из залпов штурмовика полоснул по броне, оставив глубокую каверну, а к целостности своего любимца капитан Хук относился с трепетом. С куда большим, чем к здоровью экипажа. Словно почувствовав слабину, штурмовик развернулся на 180 градусов и теперь несся прямо на «Нарвал», выплевывая из пусковых аппаратов ракеты. Лицо помощника заметно побелело, он замер с открытым ртом, вместо того чтобы руководить боем. Переш окончательно утвердился в своем решении поискать на это место другого кандидата.
— Крен минус 7, тангаж плюс 12, — приказал он штурману. Взвыли гравикомпенсаторы, принимая на себя дополнительную нагрузку, корабль начал маневр. — Пауль, Кэти, сейчас его корма попадет в ваш сектор обстрела. Еще раз промахнетесь…
Детализировать угрозу не пришлось. Потоки разрядов хлестнули по броне штурмовика, вспарывая ее, словно консервную банку. Даже с весьма солидного расстояния было отчетливо видно, как летят в стороны сорванные куски обшивки.
— Отлично! — похвалил стрелков Переш. — А теперь…
— Ра… — помощник икнул, — …кетная атака!
Его дрожащие пальцы тыкали в сенсор, отвечающий за запуск ловушек, и никак не могли в него попасть. А когда пусковые установки все же выбросили серию имитаторов, Переш уже знал — поздно. Слишком близко подобрались ракеты, их тупая электронная начинка просто не успеет переориентироваться на ложные цели.
«Ну, возможно, — самокритично признал Переш, — в чем-то виноват и я сам. Видел же, что штурмовик начинает обстрел…»
В следующее мгновение экран залило пламя разрыва. Заверещала сирена, на мониторе появились строки диагностики повреждений. Некритичные — можно сказать, «Нарвал» потрясающе легко отделался, похоже, лишь одна ракета добралась до брони, да и ее взрыв оказался частично погашен.
— Я хочу твоей крови, патрульный, — прошептал Переш.
— Капитан, простите… — Скан-оператор, совсем молодой парень, списанный из Флота за драку и нашедший себе работу в команде «Нарвала», оторвался от своих приборов и повернулся к Перешу: — Сканеры показывают приближение двух объектов. Один идентифицирован предположительно как истребитель класса «Вайпер». Идет на маршевом, антирадарные генераторы работают на полную. Если бы не наше оборудование, мы бы его и не заметили. Второй определить не удалось, слишком далеко. Судя по данным масс-детектора, либо тяжелый истребитель, либо средний тактический штурмовик.
— Подлетное время?
— «Вайпер» через четыре минуты будет на дистанции ракетного залпа. Второй — минут через двадцать.
— Прогноз?
Скан-оператор на мгновение замялся, что было понятно — подобные проблемы находились вне его компетенции. Но он также и осознавал, что это — экзамен. Мало в очередной раз подтвердить свою профпригодность, это несложно, он прекрасно разбирался в армейской аппаратуре, установленной на «Нарвале». Нужно доказать, что достоин большего. Лихорадочно вспомнив все, чему его учили в армии, парень уверенно заявил:
— ЭМП-атака. На его месте я с предельной дальности пустил бы пару ракет-подавителей с интервалом в секунду. Вторую — в режиме синхронизации на подрыв или разрушение ведущей. Блокировав ГР-привод цели, вышел бы из боя и ждал подхода напарника.
— Вероятность добить патрульного в течение трех минут?
Ответ на этот вопрос Переш знал и так. Но ему было интересно, попытается ли парнишка сказать неприятную правду или станет проявлять беспочвенный оптимизм.
— Крайне низкая, капитан. Штурмовик поврежден, его движения хаотичны. Возможно с гарантией поразить кормовую зону, где сбиты щиты. Разрушение защиты в остальных секторах потребует времени.
— Я тоже так думаю, — кивнул Хук. — Жаль, но это развлечение придется закончить. Уходим… Штурман, маршевый на полную мощность. Включить ГР-привод. — Маршевый включен. Пятьдесят секунд до набора крейсерской скорости. ГР-привод включен, — сообщила щтурман, некрасивая женщина лет сорока, летавшая вместе с Перешем уже седьмой год. — Набор мощности через шестьдесят секунд.
Спустя минуту «Нарвал» исчез в зеленой вспышке, преодолев горизонт бета-слоя. А еще через десять секунд пространство залили зеленые вспышки другого рода — это впустую рвались выпущенные с «Нокса» ЭМП-ракеты.
— Как она, док?
Форчестер мрачно посмотрел на Катю, затем пожал плечами:
— Если людей приносят ко мне живыми, они, как правило, такими и остаются.
Катя облегченно вздохнула. Начальник медицинского центра станции «Скайгард-7», вероятно, даже жену с именинами поздравлял таким тоном, словно именины эти — последние. Но если сказал, что Снежка будет жить — значит, все нормально.
Соболевой не повезло… Она находилась в двигательном отсеке, когда по броне хлестнули лазерные разряды с «Лебедя». Взрывом Снежану отбросило на ребристый кожух ГР-привода, от удара и дикой боли в сломанных ребрах и иссеченных осколками ногах она потеряла сознание. Скафандр, зафиксировав резкое изменение уровня жизнедеятельности организма, тут же ввел своей подопечной лошадиную дозу обезболивающего и коктейль из стимуляторов, способный поднять на ноги и трехдневной давности труп. Спустя секунд сорок совершенно осоловевшая от наркотиков девушка, оставляя за собой влажную темную полосу, доползла до люка и тяжело перевалилась через высокий порог. Она успела захлопнуть за собой бронированную крышку — буквально за мгновение до того, как изуродованный маршевый двигатель все- таки взорвался. Если бы одновременно детонировали семь граммов «энергии-33», находящиеся в недрах ГР-привода, штурмовик разнесло бы в пыль, а так лишь разворотило корму и смяло осколками люк, за которым укрылась вновь потерявшая сознание Снежка.
Скафандр продолжал изображать из себя доктора, накачивая пациентку лекарствами. Крошечный медицинский модуль был не в состоянии провести полную диагностику, он фиксировал лишь основные показатели — кардиоритм, температуру, дыхание, кровяное давление… Если бы медмодуль обладал эмоциями, он бы уже впал в панику, поскольку почти все показатели находились очень близко от той грани, за которой электроника скафандра должна была прекратить лечение своего хозяина.
Девушка снова пришла в себя и поползла дальше по коридору, к следующему люку, волоча за собой перебитые осколками ноги и чувствуя, как бешено колотится сердце. Давление в отсеке стремительно падало, воздух улетучивался… Снежана понимала, что не успеет. Что пробитый в десятке мест скафандр не удерживает воздух, что кровь хлещет из многочисленных ран, растекаясь под ней липкой, быстро остывающей лужей, и что люк, до которого она пытается добраться, скорее всего, уже наглухо перекрыт ошалевшей от ужаса системой жизнеобеспечения штурмовика. И упрямо ползла вперед только потому, что
