— А нас не поймают?
— Не переживай, я — в порядке. И потом — один звонок и никто нас не тронет.
'Мило!'
Оля лишь молча улыбалась, предоставив беспокоиться Вике.
Вадим повернулся. От него долетел запах спиртного.
— Тебе куда?
— Я покажу!
— Оль, сначала тебя отвезем, — выдал 'император' и обратил все внимание на дорогу.
Вика замерла. Значит, она — последняя. Сто процентов, постарается остаться с ней наедине и подольше! Она откинулась назад, прислоняясь к упругим кожаным подушкам в щекочущим кровь ожидании того, как будут развиваться события дальше. Оля же решила проявить инициативу и стала показывать дорогу к дому. До Виктории доносилось лишь: направо, налево, снова направо, налево.
— Серпантин какой-то! — пробурчало с водительского кресла.
— Ага, у нас все так говорят! — ни сколько не обидевшись подтвердила архитектор. — Ну, вот и приехали!
Ольга выскочила из резко затормозившего автомобиля, сверкнула своей милой улыбкой и скрылась в подъезде. Пауза. Хозяин уставился огромными глазищами на Вику. Еще секунда промедленья. Немного неуверенно донеслось.
— Пересаживайся вперед!
Девушка переместилась на переднее сиденье и они тронулись. Несколько минут прошли в тишине. Лишь слабо, умиротворяюще шумел двигатель. Вадим протянул руку и включил негромко музыку:
— Ты что обычно слушаешь?
— Да, много чего! Люблю Челентано, испанскую гитару, звуки природы, греческую музыку, под настроение 'Нирвану'…
— У меня ничего такого нет. Радио?
— Давай!
Джип вырвался на ровную дорогу, ведущую прямо к ее дому. Вадим молча поглядывал на нее, она тоже, глядя прямо перед собой. Не выдержав, потянулся и тронул ее ладонь:
— Точно, партизан! Я и забыл, какие у тебя ручки нежные!
Вика не стала отстраняться, позволив тихонько гладить ее. Почему она должна лишать себя чего-то приятного? Ну, хоть чуть-чуть порадоваться, почему бы и нет? Вадим поднес ее руку к губам, повернул ладонью к лицу и поцеловал. По коже поползли мурашки удовольствия. Она продолжала молчать. Спутник недовольно нахмурился.
— Чего молчишь? Поговори со мной!
— О чем?
— Ты тут живешь? Я уж забыл.
— Да, вон в том подъезде.
Колесникова беспокойно крутилась на кресле. Они припарковались во дворе, под ее окнами, где устроена платная стоянка. Так не хочется, чтобы ее кто-нибудь видел! Сплетен потом не оберешься! Джип Вадима сам по себе уже вызывает тонну внимания и массу любопытных глаз. 'Если бы мы прилетели на вертолете, эффект бы был тот же', — поняла она, видя, как к ним начинает стекаться благодарная публика.
— Ты чего дергаешься?
— Да, так, болтать будут!
— Расслабься! Сейчас окна закрою! — он нажал на кнопку и тонированные стекла поползли вверх. В салоне стало темно. Скользнув плотоядным взглядом, он наклонился к спутнице и горячо прижался губами к приоткрытому рту. Она чуть слышно застонала. Вадим прижал ее к себе теснее. В это мгновенье кто-то отчетливо постучал по стеклу. Ворон выругался и нажал на кнопку. Стекло сползло вниз. С его стороны стоял охранник, обслуживающий машины и живший в соседнем подъезде.
— Тебе чего?
Мужчина, пахабно осклабившись, изрек:
— Тут стоянка платная.
Беспокойные глаза непрошенного гостя жадно шарили по салону. Заметив Вику, охранник расплылся еще больше. Ворон попробовал договориться.
— Мы тут ненадолго.
— Ну и что? Заплати и стой, сколько влезет!
— Да пошел ты! — агрессивно взревел Вадим. Словно, зверь.
Колесникова сжала своего патрона за руку, давая понять, что волноваться не стоит.
— Это мой сосед!
— И что? Чего он наглеет? Щас как вмажу!
— Не надо. Пожалуйста.
— Ладно! — Вадим зло дернул руль. Машина отъехала от дома на пятьдесят метров и остановилась. — Ходят тут, уроды всякие!
— Успокойся, пожалуйста. — Вика ласково погладила его. — Ну, пожалуйста!
Вадим тут же откликнулся, со страстью впившись в ее губы.
— Сладкая! — прошептал он и начал водить языком внутри нее. — Как малина!
Она вновь застонала, чувствуя, что в глубине ее существа как и в прошлый раз полыхает огонь. Он, не отрываясь, начал ощупывать ее руки, плечи, грудь, скользнул по бедрам. 'Еще немного и я не выдержу, — поняла Вика, — но как классно! Жаль, что он — мой босс!' Позволив себе еще несколько минут удовольствия в его объятиях, в которых растворялась тягучим медом, прерывисто прошептала:
— Уже поздно, — и немного громче и увереннее добавила. — Мне пора!
Вадим отстранился и уставился на нее во все глаза:
— Ты меня не хочешь?
— Не задавай глупых вопросов!
— Почему глупых?
— Потому.
'Он что, не видит, что я сейчас скончаюсь от удовольствия?'
— Ты мне не ответила.
— Завтра на работу!
'Так понятнее?'
— Ну и что?
Ответа не последовало.
— Ладно! — выдержав паузу, смирился он. — Давай, я тебя ближе к дому доброшу.
Влетев в свою квартиру, Вика приложила ладони к разгоряченному лицу — ну и ну! Как ей с ним хорошо! Все-таки сдержалась и правильно сделала! Зачем ей роман с женатым мужиком, да еще на работе? Он, наверное, злой, как черт! Читалось по его разъяренному лицу; явно не ожидал, что она вот так уйдет!
Девушка разделась, летая по комнатам, как метеор. Да, заснуть не сможет долго! Заглянула в ванную, но умываться не стала. Что-то внутри нее шепнуло, что делать этого пока не стоит. Радостное возбуждение переполняло через край. И еще какое-то тягостное томление. А правильно ли она все же поступила? Ну и что, что они вместе работают! Может, и вправду никто не узнает? Лучше жалеть о том, что сделано, а не наоборот. Нет, как ей с ним хорошо! Пометавшись по квартире туда-сюда минут десять, она, наконец, легла в постель. Прошло еще несколько долгих, резиной тянувшихся минут — ничего не происходило. Дыхание стало спокойным, ровным. Колесникова прикрыла было глаза, решив все же попытаться заснуть, но в эту секунду над ухом заурчал телефон. Уже зная, кто это, Вика сунула руку под подушку — сообщение. От Вадима! 'Какая ты зараза!' — прочла с улыбкой. Вслед за сообщением последовал звонок.
— Привет.
— Привет.
