Он наклонил голову и принюхался:
— Продолжаю поиск…
Он сел на корточки перед мини-холодильником, открыл дверь. Что там внутри? Я посмотрела через его плечо. Полки были почти пусты — несколько мятых пакетов с приправами и пара банок джема.
— Думаю, пища, — предположила я. — Когда я застала здесь Дерека, он вынимал какую-то ерунду и ставил ее в холодильник. Ты чувствуешь запах крови?
Адам закрыл маленькую дверь и поднялся.
— Не могу сказать определенно, — откликнулся он. — Кто-то вымыл полки сильным моющим средством… Извини, Кейра! Я не могу сказать более точно. Это может оказаться поиском черной кошки в темной комнате.
Я оперлась на стопку журналов.
— Я даже не уверена, какой породы кошку мы ищем, Адам.
— Я сам не уверен, — ответил он. — Возможно, я слишком рано сделал выводы.
— Может, оставим это на вечер?
Я улыбнулась, стараясь, чтобы в моих словах не было яду.
— Полагаю, да, — согласился он. — Не в моих правилах верить в такое количество невозможного перед завтраком. Думаю, я просто переусердствовал.
— Точно! — поддакнула я. — Но это нормально. Все мы… э-э… не люди, но тоже не застрахованы от ошибок.
И улыбнулась ему снова.
Он оперся на шкаф, мышцы его лица расслабились.
— Давно это здание используется под похоронный бизнес? — Голос Адама звучал тихо, и в нем слышались почтительные нотки.
— Почти сто лет, — ответила я. — Его построил мой двоюродный дед. Смерть — это то, что я знаю по личному опыту. Здесь было много мертвых тел… Ты чувствуешь?
— Это часть моей природы. Естественная тяга, влечение.
Я вздохнула. К счастью, мои щиты ослабляли воздействие его мощной ауры.
— Я была в близких отношениях со Смертью много лет, Адам. Прежде чем меня определили в няньки к Марти, моя работа состояла в том, чтобы… — Я выдохнула и сосредоточилась, пытаясь подобрать нужные слова. — В общем, мы не умираем. До тех пор пока сами этого не захотим. Я помогала членам Клана перейти через…
— Через что?
Я не смотрела на него. Хотя моя работа была совершенно приемлемой в моем семейном кругу, долгая жизнь в человеческом обществе заставила меня смотреть на это иначе. Как бы то ни было, я видела обе стороны монеты.
— Вплоть до последних двух лет я помогала членам семьи умереть. Обычно давала им яд — особую микстуру из заговоренных трав. Моя работа состояла в том, чтобы приветствовать Смерть, когда та явится за ними. И удостовериться в том, что они отправились в путешествие. Мои родственники тяжело умирают, даже если делают выбор сознательно. Поэтому я знаю довольно много и научилась не принимать смерть близко к сердцу, не позволять всему этому ранить.
Его смех, эхом отдавшийся от стен, удивил меня.
— Моя любовь! Кого ты дурачишь?
— Дурачу? Ты о чем?
Я подумала… Черт!
Я покраснела, взяла один из журналов и начала его листать. Не то чтобы меня интересовало его содержание. Просто мне нужно было собраться с мыслями.
Адам оставался на месте в той же позе со скрещенными на груди руками. Разрази меня гром, если он сейчас не выглядел как во время нашей первой встречи! Густые черные волосы падали на плечи, как струи водопада, они доходили до середины спины, обрамляя пронзительную красоту бледного лица.
Его длинное тощее тело расслабилось, но внутри чувствовалась мощная энергия или сила.
Он был неправ. Даже при том, что я ощущала смерть повсюду, для меня это была только аура, от которой следовало держаться подальше.
— Это британский вариант? — спросила я.
— Что именно?
— Зови меня всегда «моя любовь».
Нейтральное выражение его лица сменилось удивлением.
— Да… и нет.
— Что ты имеешь в виду, говоря «нет»? — Я начала раздражаться.
— А как ты думаешь, что это означает? — парировал он.
— Адам, ты меня совсем не знаешь! Как ты можешь думать, что любишь меня?
— Не знаю тебя? Как ты могла это сказать? — Он отодвинулся от буфета. — Больше восьми лет я наблюдал за тем, как ты делала вид, что избегаешь меня, и старалась показать, что ничего ко мне не чувствуешь. Но вот мы здесь, и все изменилось…
Я снова уставилась в журнал, не видя страниц.
— Мы никогда не обменивались ничем, кроме поцелуя, и никогда не были на свидании.
— Ты не можешь отрицать, что чувствуешь то же самое. — Его голос оставался ровным и немного удивленным. Он играл со мной, был вынужден это делать. — Ты не можешь отрицать, что я отличался от других и что ты чувствовала это.
— Я не знаю, что я чувствую или чувствовала… Ты можешь называть меня Королевой Отрицания. Не знаю, почему я этого избегала. И все-таки… Притяжение, желание, сила гормонов…
— Кейра! — Адам пересек маленькую комнату и остановился, взяв мои руки в свои.
Я старалась не смотреть на него.
— Кейра, — повторил он. — Восемь лет назад, когда ты в первый раз пришла на ту дурацкую вечеринку, я почувствовал тебя. Сидя в противоположном углу комнаты, я увидел в тебе родственную душу. Знаю, что и ты почувствовала ко мне то же самое. Ты приходила на одни и те же вечеринки, стараясь не проводить много времени подле меня, но всегда будучи уверенной в том, что я нахожусь близко. Достаточно близко, чтобы разговаривать, флиртовать и быть уверенной в том, что я знаю — ты рядом. Ты никогда не переступала черту. И все же я знал.
— Я думала, ты — человек, и не могла пересечь
«Как бы сильно мне того ни хотелось», — мысленно закончила я фразу. Он был прав. Несмотря на мои тогдашние отношения с Гидеоном, которые были подобны маятнику, Адам понравился мне с первого взгляда, но я не решилась давать своему желанию «зеленый свет».
— Нет, ты не могла, — подтвердил он. — Я знал это так же твердо, как то, что я мертв. Я знаю, что такое любовь.
— Страсть, — уточнила я. — Не любовь.
Он нежно засмеялся, его рука опустилась и коснулась моей щеки. Дрожь пронзила меня, и я почувствовала жар в том месте, где он меня коснулся.
— Страсть… Любовь… Во мне… Для тебя… Это одно и то же, Кейра. Сколько тебе лет?
— Тридцать семь.
Во рту у меня пересохло, было трудно говорить.
— Я был старше, когда умер. Это было так давно, что и не подсчитать. Поэтому я знаю, что чувствую.
Я смотрела на его лицо. Он стоял так близко, что его дыхание щекотало мои губы, но прикосновения не было… Мерцающая энергия струилась по моей коже. Пульс ускорился, дыхание участилось, впитывая его запах, который обострял чувства и наполнял меня желанием. Спокойствие его существа передалось мне, как если бы я оказалась в огромном, глубоком колодце, полном мрака.
— Почему у тебя такая горячая кожа? — спросила я, дыша ему в лицо.
— Она вовсе не горячая, — сказал он. — Попробуй. Он положил свою ладонь на мою щеку. Мягкая рука мужчины, для которого физическая работа — абстрактное понятие. Я хотела было сказать ему, что он
