представился ефрейтором ремонтного подразделения. Даже фамилию назвал правильную.
- Так… интересно!
- Только в реальности этому ефрейтору всего двадцать один год! А тот человек, что разговаривал с офицером, был уже явно старше сорока!
- Русский диверсант, знающий немецкий язык? Бывало и такое.
- Погибший ефрейтор, чьим именем воспользовался неизвестный, родом из Гамбурга. Диверсант говорил на очень хорошем языке. Офицер, командовавший солдатами, в прошлом преподавал в университете. Так вот, по его словам, собеседник из Мекленбурга. В его речи присутствовало несколько характерных для этой местности оборотов. Это уже четвертый палец, Иоганн! Каковы будут твои выводы?
- Попробую подытожить. Палатки - они необходимы для организации лагеря. Два взвода.
Профессиональное минирование - сомнительно, чтобы это могли осуществить окруженные русские. Им-то уж точно не до этого. Сорокалетний диверсант, с хорошим знанием немецкого языка. Наконец - танк. В лесу он явно не нужен. Да еще и этот склад…
- Итого?
- Они готовят группу прорыва. Сведения, указанные в этом документе, подтверждаются…
- Хорошо! - старший лейтенант Хворостинин на секунду прикрыл воспаленные от постоянного недосыпания глаза. Потер лицо ладонями. - Продолжайте, Гришанков, я вас внимательно слушаю. Что еще показалось вам необычным?
- Вот я и говорю, товарищ старший лейтенант, сначала-то мы особенно внимания никто и не обратили. Да приемы необычные и то, что командир нам говорил, уж больно не похоже было на все, что нам раньше показывали. Демин сказал, мол, всякое бывает. Он разок видел бойцов из этого… как его…ос…ос… не помню.
- Осназа?
- Во! Точно, товарищ старший лейтенант, и командир так говорил! Так Демин сказал, что и они что-то похожее вытворяли.
- А что еще привлекло ваше внимание?
- Как командир по лесу идет. Он ног от земли и не отрывает почти, разве когда через дерево или корягу перешагнуть надо. А когда перебегает куда, так вообще смотреть смешно.
- Отчего же?
- Так и тогда, ноги, словно по земле волочит и весь как-то из стороны в сторону вихляется.
- Зачем это?
- Мы тоже сразу не поняли. Опять Демин сказал - так его ж и не слышно почти! А тут уж и я заметил. Когда смотришь на него, все видно хорошо. А взгляд отводишь - нет его на месте. И только потом замечаешь, да вот же он! Уже метров на десять отбежал и дальше спешит. Не цепляет глаз такую манеру бегать-то!
- Интересно… Что же он вам про это сказал?
- Мол, учили его сотрудники НКВД…
- Кто?!
- НКВД… там учили, на Колыме.
- Не обращайте внимания, Гришанков, это я с усталости так… продолжайте.
- Да в общем все… Потом уж мы к дороге вышли. А там - голоса!
- Чьи?
- Так непонятно же! Далеко они были. Вот Котов и сказал: 'Тут меня ждите'. И ушел.
- Один?
- Один. И даже винтовку оставил.
- Как же он так, без оружия-то пошел?
- А у него пистолет есть! Маленький такой! И носит Котов его хитро - под гимнастеркой он висит, почти под мышкой. Пистолет и не видно вовсе. Я так только когда телегу грузили, его разглядел.
- Чей пистолет? Наш?
- Не видел я…
- Ладно, это неважно. Что дальше было?
- А вернулся командир, винтовку взял и нас зовет. Вышли мы на дорогу - а там телега! И два немца. Один холодный уже, а второй связанный, на телеге лежит. Сели мы на телегу и поехали. В дороге Котов объяснил, мол, там фашистские ремонтники стоят, надо их задавить.
- Как?
- Задавить… так и сказал. Объяснил, кому и что делать, куда идти. С собой Плиева взял, да Шифрина. Вот. Мы с Асановичем ушли в лес и стали ждать.
- Долго ждали?
- Ну… час почти. Потом вдруг выстрелы захлопали. Мишка пулемет вскинул. Все, говорит, попались наши, надо прикрывать! Но стихло все, а тут и сигнал - фонарем в воздухе помахали. Значит, все в порядке, идти можно в лагерь.
- А кто сигналил?
- Я не знаю, товарищ старший лейтенант.
- Хорошо, продолжайте.
- Ну вот, пришли мы в лагерь, а там… Кровишша! В первую палатку так и войти страшно! А во второй - немец на немце лежит и все мертвые.
- Кто ж это их так?
- Котов и Плиев. Шифрин на посту стоял. Дорогу он охранял, вдруг поедет кто?
- И что же вам сказал тогда командир?
- Ничего не сказал, приказал оружие собрать и патроны. Начали мы все это на телегу грузить. Снаряды из танка вытаскивали. Демин с Котовым полезли танки минировать, сказали, чтоб не совался никто. Палатки мы разобрали и тоже на телегу свалили. Их сейчас медики ставят, я видел. Вот. А потом уже, когда перекур был, Плиев и говорит нам, мол, не знаю, кто там нашего командира учил и чему, но на узкой дорожке я с ним повстречаться бы не хотел. В том смысле, говорит, что я и сам-то не подарок, а уж супротив него - так и вовсе щенок!
- Так и сказал?
- Так. Мы еще удивились все. Плиев-то мужик серьезный, даром, что нерусский. С ним ругаться - упаси бог!
- Вы верующий?
- Нет, товарищ старший лейтенант, это так… к слову пришлось.
- Хорошо. Продолжайте.
- А дальше в танк мы сели. Котов и я. Ребята-то раньше отъехали, повозка, она медленнее двигается. Командир еще танки осмотрел, да и поехали мы. Только недалеко. Гусеница у нас рассыпалась. Ох уж он и матерился! Потом говорит, полезли - будем танк чинить. Только не вышло у нас ничего…
- Отчего же?
- Не выходит вдвоем-то. То танк не туда дернется, то просто силов не хватает, чтобы железяку эту тянуть. Котов плюнул, кувалду бросил, да и говорит - собирайся! Черт, говорит, с ним, с танком этим, не починим мы его вдвоем. Я и полез в башню, чтобы пулемет вытащить. И тут вдруг он мне страшным шепотом говорит - сиди тихо! Немцы идут и много их! Не шевелись и не стреляй.
- Почему не стреляй? Вы же в танке, это крепость!
- У той крепости, товарищ старший лейтенант, на корме две бочки с бензином привязаны были. Не то, что гранатой - пулей поджечь можно. Там и сгорели бы ни за понюх табаку. Но я в плен не собирался! Гранату вытащил и говорю командиру, мол, полезут фрицы - так всех взорву!
- А он?
- Взрывай, говорит. Только обожди, пусть их побольше влезет.
- Понятно.
- Немцы подошли, и командир их рукой машет, Котова зовет. Тот подбежал, вытянулся, чудно как-то
