имущество достанется Ноа. Тогда почему Ноа так волновался?
Чувствовал ли он, как и она, что здесь что-то не так? У Алана Дэвидсона, лысеющего пожилого нотариуса, тоже не было причин для беспокойства, но он был почти так же встревожен, как и Ноа. Он без конца поправлял очки и то открывал, то закрывал папку.
Щеголеватый мужчина в дорогом костюме, представившийся как Джеймс Кэллоуэй, адвокат Лайэн из Сиднея, напротив, был воплощением уверенности. Время от времени он заговорщически подмигивал Лайэн, словно знал что-то, чего не знали остальные. Кейт не понравился его самодовольный вид и то, как он рассматривал свои ногти.
Единственным из присутствующих, кто оставался абсолютно спокойным, была бывшая жена Ноа. Лайэн быстро выбрала себе самый удобный стул в кабинете и теперь расположилась на нем в элегантной позе, которая подчеркивала красоту ее дорогого платья и длинных ног.
Она была неотразима. Эта высокая стройная блондинка со светло-голубыми глазами излучала женскую сексуальность, с помощью которой манипулировала мужчинами. Бедный Ноа. Должно быть, он ее очень любил. А может, любит до сих пор?
Лайэн наклонилась к своему адвокату и положила ему на колено свою руку с безупречным маникюром. Был ли Джеймс Кэллоуэй ее новым любовником, или она его просто водила за нос?
Наконец нотариус Ангуса прокашлялся и нарушил напряженную тишину.
— Дамы и господа, — спокойно начал он. — Спасибо вам за то, что пришли сегодня сюда. — Он положил руки на папку. — В моем распоряжении имеются два завещания Ангуса Гаррингтона. Первое было написано давно, второе — три месяца назад.
Он посмотрел на собравшихся поверх очков. Никто не сказал ни слова и не пошевелился, но Кейт чувствовала, как по комнате прошла новая волна беспокойства. Словно кто-то бросил в воду камень и нарушил ее гладкую поверхность.
— Итак, с вашего позволения я сразу перейду к делу. — Алан Дэвидсон взял из стопки на столе листок и положил перед собой. — Ферма Рэднор со всеми постройками, скотом, транспортными средствами и оборудованием была единственным имуществом Ангуса Гаррингтона. — Говоря, нотариус смотрел поочередно на каждого из присутствующих. У него были кое-какие накопления, но после выплаты долгов почти ничего не осталось. — Помедлив, он посмотрел на бумаги, затем переключил свое внимание на Ноа.
— Итак, Ноа, Ангус завещал тебе половину Рэднор.
Лицо Ноа выражало потрясение. Кейт тоже была потрясена. И озадачена. Что это значило?
Нотариус обратился к ней:
— Мисс Броуди.
Ее сердце бешено заколотилось.
— Ваш дядя пожелал, чтобы вторая половина его имущества досталась вам.
— Нет, — прошептала она. Алан Дэвидсон нахмурился.
— Нет. — Кейт покачала головой. — Должно быть, это ошибка.
— Ну разумеется, ошибка! — воскликнула Лайэн. — Это не может быть правдой.
В ответ на это нотариус протянул Кейт листок бумаги и указал на соответствующие строчки, но они расплылись у нее перед глазами. Ей казалось, что все это происходит не с ней.
— Мисс Броуди, — сказал Алан. — В новом завещании ваш дядя ясно выразил свои намерения. Он внес изменения в завещание, потому что решил включить в него вас.
Потрясенная, Кейт перевела взгляд с нотариуса на Ноа. Это не могло быть правдой. Она не могла стать владелицей половины австралийской фермы. Почему ее дядя так поступил?
Почему он так обошелся с Ноа?
Не успела она сформулировать вопрос, как бывшая жена Ноа опередила ее, соскочив со стула.
— Джеймс, ты уверял меня, что я смогу получить половину всего, что унаследует Кармоди. Как эта выскочка из Англии смогла заполучить мою долю? — Лайэн уперлась руками в бока. — Я имею право на половину этой собственности. Я потратила лучшие годы своей жизни на это ужасное место! Я так долго жила под одной крышей с этим ужасным стариком!
Кэллоуэй взял ее за руку и попытался усадить на стул, но она оттолкнула его.
— Ноа мне должен, и он прекрасно это знает. Они не могут так со мной поступить. Это нелепо. Я хочу получить свои деньги.
Ноа ничего не сказал в ответ.
Кейт в ужасе наблюдала за происходящим. Она чувствовала себя виноватой и абсолютно беспомощной. Она не просила дядю включать ее в завещание. О чем он только думал?
Она сидела в полной растерянности, как вдруг дверь кабинета начала медленно открываться. Наконец в проеме показалась девочка лет семи-восьми. У нее была бледная кожа с веснушками и волнистые светло-каштановые волосы до плеч. Ее глаза, такие же серые, как у Ноа, были круглыми от испуга и смотрели на Лайэн.
Несомненно, это была Оливия, дочь Ноа и Лайэн. Наверное, ей велели подождать снаружи, но ее напугали крики матери.
Лайэн не заметила ребенка и продолжала разговаривать с Джеймсом:
— Давай поднимайся и немедленно начинай обзванивать своих людей в Сиднее. Я хочу, чтобы это дело было улажено немедленно.
Кэллоуэй подчинился.
Кейт тоже встала и нервно сглотнула.
— Я не понимаю решение своего дяди. Я так же потрясена, как и все остальные. Но, возможно, вам будет проще вести обсуждение, если я выйду.
Лайэн подозрительно посмотрела на нее.
Ноа хотел что-то сказать Кейт, но она указала ему на маленькую фигурку в дверях.
Когда Ноа повернул голову и увидел свою дочь, в его глазах были нежность и отчаяние.
— Я же велела тебе ждать снаружи! — бросила Лайэн ребенку.
Глаза Оливии расширились. Ее губы дрожали. Казалось, она вот-вот расплачется.
— Я могу побыть с ней, — предложила Кейт. Ноа посмотрел на нее с благодарностью, а Лайэн лишь фыркнула и пожала плечами.
— Как хотите.
Кейт с чувством облегчения вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. В душе она надеялась, что, когда дверь откроется снова, вопрос о наследстве будет улажен в пользу Ноа.
Она улыбнулась маленькой девочке и протянула ей руку:
— Привет. Мы раньше не встречались, но я о тебе слышала, Оливия. Я Кейт… подруга твоего папы.
— Привет. — Оливия не приняла ее руку и не улыбнулась в ответ. Она смотрела на дверь, отделявшую ее от родителей.
Голоса по ту сторону были приглушенными, за исключением недовольных возгласов Лайэн.
— Почему они спорят? — спросила Оливия. — Что там происходит?
— Когда взрослые обсуждают дела, у них иногда случаются разногласия. Но я уверена, что твои папа с мамой и эти дяди все уладят.
Кейт указала ей на банкетку у противоположной стены:
— Может, подождем здесь? Оливия покачала головой.
— Я устала сидеть. Я сижу здесь уже целую вечность.
Журналы на столике явно не подходили для детей. Может, рассказать ей сказку, подумала Кейт. Впрочем, это никогда не было ее сильной стороной.
Оливия указала ей на открытую дверь, ведущую на залитую солнцем улицу:
— Может, погуляем?
— Ну… — Кейт подумала об оживленном разговоре за дверью. Ребенку лучше всего этого не слышать. — Почему нет? Не думаю, что кто-то будет против. — В конце концов, Джиндабилла всего лишь маленький провинциальный городок с несколькими улицами. В нем невозможно заблудиться.
