задания партии. Только не заставляй меня поддерживать акции протестов сексуальных меньшинств.
Катерина заинтересованно подняла брови, то ли удивляясь моей осведомленности, то ли не понимая, о чем я говорю.
— Доброе утро, Олег.
— Ты спрашиваешь или утверждаешь? Вообще странно, что вас, бессмертных, волнуют такие мелочи, как утро.
— Я уже пыталась тебе объяснить, что, находясь в физической оболочке, мы подвластны эмоциям, присущим вам, смертным. — Катерина продолжала крутить листик, наблюдая за его вращением.
— Катерина, — я впервые назвал это существо именем женщины, которую когда-то любил. — Я бросил свой бизнес, своих друзей, свою жену, наконец, вовсе не для того, чтобы разбираться в твоих внутренних ощущениях. Я хочу побыстрее покончить с твоими проблемами, или играми, и вернуться домой.
— Возможно, я открою тебе портал и ты сможешь при желании перемещаться сюда из своей мастерской…
— Так я могу приходить сюда из того подземелья? Как в дом Шалинского?
— Можешь, — кивнула Катерина. — Но только если я открою свою сторону.
— И что тебе мешает?
— А как ты себе это представляешь? Заходишь ты в свой кабинет на глазах у сотрудников, среди которых и твоя супруга, и исчезаешь непонятно куда и неизвестно на сколько. И так же точно появляешься.
— Мда… Но хотя бы сообщить о такой возможности можно было? Нафига я трясся по всем эти самолетам и автомобилям, если мог с утра пораньше, пока в офисе никого нет, спокойно перейти из своего подвальчика в… Кстати, где находится здешний, этот самый, портал? Случайно не в палате психбольницы?
— А это уже, извини, Олег, вопрос не ко мне, — Катерина встала и подошла к берегу пруда. — Обратись с этой претензией к тому, кто дал тебе возможности, не научив ими пользоваться. Ты представляешь собой путника, который катит рядом с собой велосипед, не догадываясь о том, что на нем можно ехать.
Вот тут она действительно права. Уже прошло целых шесть лет с того момента, как я впервые обнаружил в себе некие сверхчеловеческие способности. Однако так и не смог их изучить, ибо и не знал о них полностью. Первое, что я испытал тогда, была полная регенерация тканей, вплоть до восстановления удаленных некогда зубов. Далее — способность обходиться без сна и пищи довольно долго. Сколь долго — не проверял. Что еще? Способность ускоряться в экстремальных ситуациях и подзаряжаться от солнечных лучей. Все это выявилось еще в первый год. Потом же я просто пользовался своей неутомимостью, развивая бизнес, с развитием коего у меня оставалось все меньше времени на исследование своих внутренних ресурсов.
— И как я, такой несмышленый, смогу тебе помочь? — задаю резонный вопрос Катерине.
— Не знаю, — откровенно отвечает она. — Но ситуация такова, что мне необходимо использовать все возможности. В том числе и твои. Надеюсь, тот, кто дает тебе силу, не заинтересован в потере твоей оболочки и в критической ситуации сможет помочь. Насколько мне известно, однажды такое уже случалось, когда тебе были нанесены травмы, несовместимые с жизнью.
Я вспомнил корейцев, расстреливающих меня из автоматов. Не хотелось бы мне испытать нечто подобное снова.
— Думаешь, может до такого дойти?
— Здесь идет крупная игра. Дойти может до чего угодно, — в ее голосе послышались стальные нотки, не оставляющие сомнения в том, что эта красивая женщина может походя, в угоду своим прихотям, лишить жизни любого, оказавшегося на ее пути. А иначе я бы и не приехал сюда, если бы не опасался за жизни своих друзей.
— Но перейдем к делу, — Катерина вернулась на лавочку. — Мне известно, что Луноликий находится в конфликте с братом своей жены. Не знаю, что там они не поделили с Сатириным, но нужно попытаться разыграть эту ситуацию. Твоя задача сойтись с ним и узнать подробнее об их отношениях.
— Погоди, погоди. Как я с ним сойдусь? Кто я, а кто он…
— Кто он? — раздраженно прерывает меня Катерина. — Ну кто он? Всего лишь жалкий человечишка, хапнувший больше прочих. Ты же, хоть и такой же смертный, но обладаешь силой и возможностями вселившейся в тебя сущности. Пользуйся тем, что имеешь!
— Как пользоваться?
— А как пользовался, когда утверждался в своем городишке? — таким снисходительно-раздраженным тоном она со мной еще не разговаривала. — Ведь там ты был вообще никем.
— Тогда меня приперло, — оправдываюсь я. — У меня просто не было выхода.
— А сейчас есть?
От ее ухмылки на меня накатывает волна раздражения. Раздражения, прежде всего, на себя. Чего это я позволяю этому существу так с собой разговаривать?
— Слушай, дорогая, — говорю вкрадчиво. — Если я сейчас сверну шейку твоему тщедушному тельцу, это не решит одним разом все проблемы?
Она ошарашено смотрит на меня некоторое время, затем берет себя в руки и мило улыбается.
— Это будет очень печально, Олежек. Разве у тебя поднимется рука на бедную Катерину? — продолжая улыбаться, она вопросительно смотрит на меня. — В любом случае, я очень привязалась к этой оболочке, и мне будет крайне жаль с ней расставаться. Но на всякий случай я подумаю, кого из твоих друзей оставить живым, чтобы воспользоваться его оболочкой.
— Слушай внимательно, бессмертный, — я подвигаюсь вплотную к женщине и крепко беру ее за локоть. — Если с кем-либо из близких мне людей что-нибудь случится…
— Что ты сделаешь, дорогой? — Катерина, все еще улыбаясь, нежно кладет свободную руку мне на колено.
— Не знаю, — честно признаюсь, продолжая сжимать ее локоть. — Но второй раз тебе это с рук не сойдет. Возможно, объединюсь с чужим. По крайней мере, он не сделал мне ничего плохого, так почему бы нам совместными усилиями не запереть тебя в бутылку?
— В какую бутылку? — непонимающе вскинула тонкие брови Катерина.
— Ты же говоришь, что твое уничтожение повлечет уничтожение всего мира. Так вот я и подумал, что тебя можно, как джина, просто запереть в какой-нить бутылке, лишив возможности пакостить, но и не убивая. Как тебе эта идея, дорогая?
— Не знаю, что ты имеешь в виду под бутылкой, но думаю, что мы напрасно тратим время на препирательства. Первую задачу я тебе поставила. Способы ее выполнения разрабатывай сам. Привлеки к ней своего друга. Нечего ему впустую собирать компромат на нашу партию. Пусть займется полезным делом, которое действительно тебе поможет. Да, и еще, не надо больше рассказывать Руслану байки про якобы мое мужское прошлое. Зачем тебе это надо?
Из здания выхожу несколько озадаченным. Передо мной поставили задачу, но не наметили даже примерных путей ее выполнения. Вот каким образом я сойдусь с этим олигархом? В голове абсолютно никаких мыслей. Ладно, будем напрягать Василия.
— Екатерина Андреевна просила передать, что автомобиль с водителем остается в вашем распоряжении, — произносит, вышедший вслед за мной Руслан.
— Благодарю, — машинально бурчу в ответ, набирая телефон Суровцева.
Руслан, приготовившийся услышать от меня очередную гадость, расслабленно кивает и возвращается в здание. Он что, выходил специально, чтобы сообщить мне об автомобиле? Звонить у них не принято? Так, что-то Василий трубку не берет. Чем он там так занят? Или оставил телефон в машине, а сам вышел? Ладно, подождем. Минут десять прогуливаюсь между колонн в ожидании, когда Василий заметит, что я ему звонил и перезвонит. Но, телефон молчит.
Забыв о предоставленном мне авто, в раздумье выхожу через калитку, автоматически открывшуюся передо мной. Не спеша следую к своему дому, периодически пытаясь дозвониться до Суровцева. Наконец
