Свои!
Тук!
Я щелкнула костяшками пальцев по автоматному магазину.
Тук!
Тук-тук!
— Котенок?
Гальченко!
— Я, товарищ майор!
— Где ты там запряталась? Вылезай, почти уж и добралась.
Командир вышел из-за деревьев.
— Все захватила?
— Все, товарищ майор! А ребята? Где все?
— Ты пока что первая прибежала. Остальных ждать будем. Давай, пока суд да дело, бумаги ко мне в мешок запихнем, тебе и так рацию тащить.
Я подняла свой вещмешок и вытащила из него связку бумаг.
— Держите, товарищ майор. А вот вам еще и дополнение к этой писанине, — и я положила сверху банку консервов.
— Спасибо, Котенок, но есть мы будем позже. Когда остальные подойдут.
— Ну, нет, товарищ майор! Эту банку есть нельзя!
— Это почему же?
— Леонов передал. Сказал, что это еда немецких диверсантов, тех, которых профессор ихний тренировал. Обычный человек от нее плохо себя чувствовать будет. А этим только такую еду и подавай.
— Так ты его встретила!
— Да. И снова потеряла…
— Так это он там в деревне стрелял?
— Он. Мой отход прикрывал.
Не вдаваясь в подробности, я рассказала командиру о своей встрече с Леоновым. Он слушал внимательно, не перебивал. Не сдержался только один раз, когда я сказала ему, что немецкий капитан назвал Леонова подполковником.
— Ты это хорошо слышала? Ничего не путаешь? По нашим данным он всего лишь старшина.
— Нет, он так и сказал: «Подполковник Леонов, позвольте представиться, гауптман Борг!»
— Борг?!
— Да, товарищ майор, Борг.
— Гельмут?
— Не знаю, он по имени не представлялся.
— Надо же, Котенок, какие тут интересные дела складываются… И что потом с этим немцем стало?
— Убил его Леонов. Из пистолета застрелил, несколько пуль всадил.
— Вот что я тебе скажу, человек ты мой дорогой: если бы мы с тобой за весь этот рейд только и сделали, что этого Борга на тот свет отправили, то за одно только это нас с тобой, да и всю группу вместе с нами ребята до гробовой доски пивом бы поили. А то и покрепче чем.
— А что же это за капитан такой? Обычный фриц.
— Не такой уж и обычный. Эта скотина с начала войны за нашими разведгруппами охотится. В особом доверии у самого Гиммлера состоит. У него специальная команда по поиску разведгрупп и диверсионных отрядов. Все волки опытные, воюют далеко не первый год. Преданы своему командиру и пойдут за ним куда угодно. Данное подразделение все наши, кто в курсе, давно уже заземлить пытаются. Не то чтобы это было прямое указание руководства, у него и без того дел хватает. Просто есть такая договоренность между нашими ребятами — найти эту группу, где бы она ни пряталась. В прошлом году, когда информация прошла, что могут быть они в одной из деревень, на отдых группа должна была туда прийти — так по нечаянности пролетающие мимо самолеты уронили туда десяток-другой бомб. Деревня-то и была — всего десяток домов, так что после этого только название и осталось.
— И что же?
— А ничего, не было там Борга, не пришел. Он вообще чертяка хитрый. Под своим именем почти нигде и не появлялся. И команда его аналогично пряталась. То они саперный взвод, то и вовсе химики. И вот надо же, здесь он всплыл. Как все было-то?
Я подробно рассказала ему о том, как происходил бой.
— Точно Борг. Его это манера с ложным отступлением. Сколько наших ребят на подобном фокусе попались, пока просекли эту уловку.
— А что же вы мне об этом раньше не рассказывали?
— Виноват, Котенок. Заработался, не учел. Не подумал, что и ты с ним когда-нибудь столкнешься. Так что можешь готовить дырочку для ордена. Официально, конечно, не за Борга тебе его дадут, но основная причина будет именно в этом. Наше руководство в курсе, кто он такой и как мы все к нему относимся.
— Так моя-то заслуга в этом какая? Его же Леонов застрелил!
— Но возможность-то стрелять ты ему обеспечила? Ведь так?
— Так.
— Значит, действовали вместе, в составе группы. Ну, да не об этом теперь речь. Помер Максим — и хрен с ним. Меня теперь больше Леонов интересует, этот-то живой.
— Вы так думаете?
— Уверен, Котенок. Судя по тому, как ты его описала, как он действует, как ходит и стреляет — это еще тот фрукт. Мастер серьезный, у такого и мне поучиться бы не грех. Посмотреть бы на него да поговорить…
— Так вы его видели.
— Где?
— На острове! Этот тот самый дядька с пулеметом.
— Вот оно как… И ты тогда еще почувствовала что-то необычное. А в этот раз ничего похожего не было? Ну, чувства там какие-нибудь, ощущения непонятные? Может, послышалось чего или привиделось? Я тебя совершенно серьезно спрашиваю, подумай.
— Нет, не было ничего. Только вот он меня Котенком назвал и про ногу раненную спросил. И добавил: «Привет тебе, Котенок, от дяди Саши!» Ну, и еще когда он с пистолетами между немцами вертелся, показалось мне, что видела я это уже раньше. Движения знакомые, манера оружие держать похожая. Вот только не помню, у кого я раньше это видела. Единственный человек, который мне такие вещи показывал, погиб, а больше и не может быть никого. Окруженцев, что ко мне пришли, дядя Саша ничему не учил, это я точно знаю.
— Это и я знаю. Значит, был кто-то еще. Может быть, раньше тебя.
— Нет, раньше тоже никого не было. Я бы знала об этом.
— Загадка на загадке, Котенок. Кто же он такой, Леонов этот? Что за человек странный? И почему его немцы так разыскивают?
— А вы не знаете?
— Не знаю. Известно только, что он зачем-то им нужен. И, видимо, здорово нужен, раз они по его следам Борга пустили с его головорезами. Ладно, сейчас ребята вернутся, и пораскинем головой, как нам его отыскать. Не верю я в то, что такого мастера, как этот подполковник, обычные солдаты завалить сумеют. Как я из твоего рассказа понял, Борг за ним давно гонялся. И если уж он ему голову морочить столько времени сумел, то уж обычным-то солдатам точно лапши на уши навешать сумеет.
Однако вечером никто из ребят не пришел. Только к утру, когда уже стало светать, мы услышали условный сигнал. Это пришел Широков. Он был ранен в плечо. И в бедре у него засел осколок от мины. Поэтому шел он медленно и часто останавливался отдыхать. Гриша не пришел. Игорь рассказал нам, что он отстреливался до последнего. Немцы накрыли его позицию из минометов, и его ранило в ногу. Когда
