— А кто его не хочет? — Руди вздохнул. — Ладно, Клеменс, куда ни шло! Винцент Мюллер не сплоховал. Да ведь и у меня нет другого выхода. Признаться, лезть в пекло — перспектива не слишком заманчивая. Пусть туда лезут толстопузые бонзы! И все-таки я побаиваюсь…
— Зачем мне повторять дважды одно и то же? — резко сказал Антон. — Впрочем, подумайте! Я не настаиваю.
— Нет, мне надо бежать, бежать без оглядки!
— Все будет хорошо, уверяю вас.
— Спасибо, Клеменс. Чем мне вас отблагодарить?
— Только одним. Когда вернетесь после войны, конечно, в Германию, забудьте о вашем высоком происхождении и постарайтесь быть полезным людям. Ну, откройте гараж, что ли, раз вы такой любитель машин.
— Как и вы! — Руди подмигнул Антону.
Тот сообщил ему пароль для перехода через линию фронта.
Они расстались друзьями.
2
Мюллер вызвал фрау Лидеман.
Фрау убита горем, фрау верить не хочет, что ее сокровище, ее Руди изменил фюреру!
В своем ли он уме был? Вряд ли. Даже наверняка — нет. Да ведь и было с чего! Лучший его друг, милейший Иоганн Плехнер убит гнусными чехами— он приехал туда заключить договор с обувной фабрикой Бати. А тут еще долги Клеменсам… Правда, она просила старика проявить христианское милосердие и поступить, как завещал Господь: прощать долги ближних. Клеменс напомнил фрау, что это сказал Сын Божий.
«А ведь сыновья частенько такие непрактичные и легкомысленные, вам ли не знать этого, фрау? Вспомним лучше, — добавил он, — что говаривал Бог-Отец: око за око, зуб за зуб».
— Я чуть не подохла от смеха, услышав это, — окончила рассказ фрау Лидеман.
— Подохла? — Мюллер ушам своим не верил. — Фрау, откуда у вас эти словечки базарных торговок?
— А откуда вам знать, что я не была рыночной торговкой?
— Вот этого даже мы не знали, — рассмеялся Мюллер.
— Может, вы находите, что лучше быть девкой из какого-нибудь разорившегося дома, вроде Марии фон Бельц, чем дочерью честного торговца мясом и салом? — сварливо заметила фрау.
— Далек от того, чтобы сравнивать эти профессии Однако вернемся к вашему сыну. Итак, помешательство?
— Еще ни один Лидеман не изменял фатерланду, будучи в своем уме, — заявила фрау.
— Хорошо, фрау. Значит, шизофрения… Вы не огорчитесь, если в этом духе мы распространим версию о причинах бегства вашего сына?
— Ах, боже мой, да не все ли равно!
— Но не огорчит ли это его невесту?
— Какое мне до нее дело? — вспыхнула фрау. — Похоже на то, что и она приложила руку к помешательству Руди. Она так издевалась, так издёвалась над ним, эта отвратительная девка!
— Фрау!
— Ах, оставьте! Мне ли выбирать выражения, черт побери!
3
Незадолго до прорыва Жукова через Зееловские высоты и форсирования Коневым Нейсе Мария фон Бельц, сопровождаемая братом, пожаловала к Клеменсам.
Карл фон Бельц, худой, словно щепка, с нездоровым цветом лица, весь какой-то издерганный, исподлобья рассматривал Клару. Она встретила фон Бельцев и провела их в кабинет Антона, сказав, что глава фирмы нездоров.
— Он поручил Антону поговорить с вами, фрейлейн. Антон сейчас придет.
— Благодарю, — сухо ответила Мария. — Карл, познакомься с фрейлейн…
— Что? — выкрикнул Карл.
— Это фрейлейн Клара Хербст, племянница господина Петера Клеменса.
— А, да! — Карл коротко поклонился. — Карл Бельц. Махмуд, если хотите; Пичетти, если вам угодно; Христиансен, это тоже ваш покорный слуга. Он же Иван Алексеевич Голубев — был и им. Солдат фюрера. Солдат фюрера и банкрот! — Все это Карл выпалил без паузы.
— Простите его, фрейлейн Клара. Он изъездил полсвета, выполняя поручения командования вермахта, не раз бы вал в скверных переделках, и вот… Он очень нервный!
— Я нервный? Значит, я еще человек? Вздор! Я планктон, и меня жрут киты! Где они? Почему не принимают нас, черт их побери!
Клара со страхом смотрела на этого истерика… Назвал несколько имен… И русское в том числе… Поручения вермахта. Шпион, вот ты кто, Карл Бельц!
— Сядь и помолчи, Карл! — повелительно сказала Мария. — Как здоровье младшего Клеменса, фрейлейн? Я давно не видела его.
— Антон весь в делах. Он обслуживает гараж фюрер-бункера — это поручено ему интендантством. Бензин, масла, детали… Все это отнимает у Антона очень много времени…
— Война, война! — вздохнула Мария, — Будем надеяться, что она последняя вообще. Да и эта давно бы была окончена, будь кое-кто более благоразумен и откликнись они на призыв здоровых сил нации…
— Я тоже мечтаю о том, чтобы все это окончилось поскорее. Антон редко бывает дома, и я так скучаю без него.
— Ах, вот что! Значит ли это, что вы и он…
— Мы помолвлены, разве вы не знаете?
— Поздравляю. Однако вы оказались ловкой девушкой!
— Простите, я не понимаю вас. Просто Антон очень дорог мне.
— Глупенькая! Кое для кого он дороже всех сокровищ мира!
— Боже мой! — снова истерически каркнул фон Бельц. — Они разговаривают о помолвках и свадьбах, они будут обжираться на свадебных пирах и рожать детей, а их дети будут гибнуть в войнах… Впрочем, туда им и дорога. Всем! Всем!
— Карл! — обрезала его Мария. И помахала рукой Антону, появившемуся на пороге кабинета.
— Здравствуйте, фрейлейн Мария! Здравствуйте, господин Бельц.
— Я не буду мешать вам, Антон, ладно? — Клара распрощалась с Марией.
— В чем дело, черт побери! — с высокой ноты начал Карл. — Мы получили вашу проклятую бумагу с требованием о немедленном погашении наших долгов. Между тем на днях Лидеман женится на Марии… Это потребует немалых расходов, понимаете вы это или нет?
— Какая свадьба? — удивился Антон, — Разве вы не знаете, что полковник Лидеман скрылся?
— Как скрылся? Куда?
— Фрейлейн, не меня спрашивать об этом, но я точно знаю, что гестапо официально сообщило о бегстве полковника, ссылаясь на умопомешательство. Возможно, причиной тому было еще и то, что Лидеманы объявлены банкротами. Вчера мы передали их векселя совету кредиторов. Совет наложил арест на фамильные ценности Лидеманов, хранящиеся у нас. Мы не имели права при теперешнем положении держать в сейфе мертвые капиталы.
— Вот как! — Мария была вне себя. — Я звонила этой твари на днях… О, простите!…
