— Жаль, что так получилось с твоим другом.
— Ага, — сказал он, пристально глядя на какую-то точку на горизонте. — Пошли. Здесь жарища.
Тэггер, которого звали Антонио, уговорил служащую аквариума впустить их внутрь бесплатно. Они укрылись в прохладном влажном сумраке, побрели по лабиринту аквариумов, кишевших экзотическими существами, и остановились в укромном уголке около мурены. Антонио прислонился к стеклу. В серо-голубом свете он казался бледным как призрак.
— Помнишь, что я рассказывал тебе о своей двоюродной сестре Сабрине? За несколько дней до того, как ее убили, она позвонила мне, напуганная до смерти, и сказала, что видела в «Ангелус-хаусе» какие-то странные вещи. Плохие вещи.
— Какие?
Он покачал головой:
— Она не стала говорить по телефону. Но перед тем как она пропала, мне по почте пришла вот эта открытка. — Он вытащил из заднего кармана джинсов открытку с эмблемой «Ангелус-хауса». Поперек изображения дрожащей рукой было написано: «Los Vampiros». — Через два дня она погибла. Они убили ее. — Лорен собралась возразить, но он поднял палец. — Подожди. Сейчас я расскажу тебе про Исайю. Исайя состоял в одной шайке в Фаррагуте. Он курил, травой приторговывал, ничего серьезного. Но когда его поймали во второй раз — ему восемнадцать, — сказали выбирать: «Ангелус-хаус» или срок. И вот он идет туда, начинает программу, но не берет это все в голову. Просто ждет удобного момента для побега.
Лорен охватил приступ гнева:
— Прекрасно.
— Однажды ночью он сбежал обратно в свой квартал, выкурил косяк с парнями и, когда язык у него развязался, стал им рассказывать, что его вербуют в одно большое дело — секретную банду вроде чертовой мафии. Он рассказал, что в «Ангелусе» не просто занимаются по программе «Двенадцать шагов». У них есть еще один, тринадцатый шаг.
Лорен вспомнила наркомана, ворвавшегося в здание, и как его тогда ломало. Он тоже что-то говорил о тринадцатом шаге, но ведь у него поехала крыша.
— Что это значит?
— Исайя сказал, что, когда ты пройдешь двенадцать шагов, тебе делают татуировку «Ангелус- хауса», — у них у всех такая. После этого тебе дают двадцать четыре часа на то, чтобы доказать свою верность в деле, и после этого ты неприкосновенен. Человек становится бессмертным. — Он помолчал. — Вампиром.
Мурена ударила мордой в стекло, и Лорен вздрогнула.
— Ну, это уже слишком! Бред сумасшедшего.
— Да? А как ты объяснишь то, что случилось с тем парнем, Брайаном?
— Полиция говорит, что его убил кто-то из Фаррагута.
— Этот чертов ублюдок просто сгорел на солнце.
— А ты откуда знаешь?
Он пожал плечами:
— Так говорят.
— Если так говорят, это не значит, что это правда.
— Ты хочешь дослушать или нет?
Она скрестила руки на груди:
— Ну ладно. Раз уж ты притащил меня сюда.
— Ты сама пришла, — возразил он. — Подумай: если бы ты захотела тайно сколотить банду вампиров, где бы ты это стала делать? Легче брать людей, которые никому не нужны, пропащих, и которые не в состоянии с собой справиться. Они уже готовы ко всему. Потом ты сочиняешь дерьмовые враки про какую-то войну группировок и сваливаешь все на кучку других никому не нужных людей — пусть они все разгребают.
Лорен подняла глаза к потолку:
— Давай еще про Исайю. Ты сказал, им дают двадцать четыре часа на выполнение какого-то задания. А если его не выполнить, что тогда?
Он понизил голос и заговорил напряженным шепотом:
— Тогда начинается ужасная ломка, которую невозможно снять. Человек сходит с ума.
И опять Лорен вспомнила парня, пробившего головой стекло в двери комнаты с картотекой.
— Ты делаешь то, что нужно, или тебя убивают, — продолжал Антонио. — Исайя сказал, что он видел, как такое случилось с одним чуваком, и на следующее утро сбежал, еще до того, как ему сделали татуировку. Поэтому он и прятался. Но они его все равно достали. Как Сабрину. Хуже всего то, что никто ничего не знает. Люди слепо верят тому, что им говорят. Война группировок! — Он сплюнул. — Клянусь своей пуэрто-риканской задницей!
Мурена скользила взад-вперед, почти касаясь брюхом дна полутемного аквариума. Лорен смотрела, как она ищет жертву, и внутри у нее все переворачивалось от ярости. Этот парень со своими мерзкими россказнями отбирал у нее единственное светлое переживание, которое ей довелось испытать за последние три года.
— Давай-ка все проясним. Какой-то бывший дилер обкурился и насочинял историй про вампиров, а ты поверил в них, как в Священное Писание? Ты — идиот. Он же над тобой посмеялся. Наверное, он был кому- то денег должен, вот и прятался. Послушай, моя сестра мне такое городила! А я ей верила, потому что не знала правды. Она до сих пор врет родителям в глаза. Поэтому извини, но я тебе не верю. Иди вешай лапшу кому-нибудь другому!
Она развернулась и направилась к выходу сквозь толпу школьников в желтых футболках. Антонио бросился за ней:
— Погоди. Ответь мне на один вопрос, ладно? Тебя наняли выполнять поручения, правильно? Потому что им нужен был кто-то, кто может выходить из здания днем. Вот скажи — ты со своим бойфрендом когда- нибудь выходила на улицу днем?
Лорен сообразила, что они покидали «Ангелус-хаус» всегда только после наступления темноты.
— У него дежурство поздно заканчивается.
Антонио кивнул, и на его губах мелькнула жестокая усмешка.
— Ага. Я так и думал. — Он вытащил свой мобильник. — Вот, возьми. Позвони ему. Попроси его прийти, встретиться с нами здесь, на Кони, на солнышке. Если он придет, я сам сгоняю к Натану и куплю вам хот-догов. Хотя нет, зачем — ведь он, наверное, никогда не ест.
У Лорен мурашки побежали по коже. Она никогда не видела, как Йоханнес ест. Или Алекс. Или Раким. Ели только новички. Но ведь это ничего не значит, правда?
Она вернула Антонио телефон.
— У меня есть идея получше. Оставь меня в покое, ладно?
Лорен шла вдоль берега, медленно поджариваясь на солнце. Она смотрела на людей, покачивавшихся на невысоких волнах, на песок, сверкавший в закатных лучах, и размышляла о словах Антонио. Вампиры… Это полное безумие! По дороге к станции она написала Йоханнесу сообщение: «Давай встретимся в четыре, сходим в пиццерию». И стала ждать ответа. Но ответа не было.
10
Когда они переходили Атлантик-авеню, направляясь в кино, Йоханнес слегка толкнул ее локтем:
— Что случилось? Ты все молчишь.
— Ничего.
Он остановился и повернулся к ней лицом:
— У тебя голос не такой.
— Да просто… думаю, почему ты не ответил на мое сообщение.
— Боже! Извини, Лорен. У нас сегодня была эта дурацкая бесконечная встреча с чиновниками насчет
