«Следует заранее ожидать и приготовиться к отрицанию этих учений, — предполагает Е.П. Блаватская. — Никто, называющий себя ученым в какой-либо области точной науки, не позволит себе серьезно рассматривать эти учения. Они будут осмеяны и отвергнуты a priori в этом (XIX) столетии, но только в этом. Ибо в XX столетии нашей эры ученые начнут признавать, что Тайная Доктрина не была вымышлена или преувеличена, но, напротив, лишь просто набросана, и, наконец, что учения эти предшествуют Ведам. Это не притязание на пророчество, но просто утверждение, основанное на знании фактов. Каждое столетие делается попытка показать миру, что Оккультизм не есть бесполезное суеверие. Раз только дверь осталась приоткрытой, она будет раскрываться шире с каждым новым столетием. Время назрело для более серьезного ознакомления, чем это до сих пор было разрешено, хотя все же даже сейчас очень ограниченного. Ибо разве не были даже Веды осмеяны, отвергнуты и названы „современной подделкой“ не далее как пятьдесят лет тому назад? Разве не был Санскрит объявлен одно время диалектом, производным от греческого языка? Около 1820 года, как говорит нам проф. Макс Мюллер, священные книги браминов, магов и буддистов „были не только неизвестны, но самое существование их было под сомнением, и не было ни одного ученого, который мог бы перевести хотя бы одну строку Вед“…, а теперь доказано, что Веды — труд высочайшей древности, „сохранность которого почти граничит с чудом“. То же самое будет сказано и о Тайной Архаической Доктрине, когда будут даны неопровержимые доказательства существования ее рекордов. Но века пройдут, прежде чем больше будет выдано из нее… Тайная Доктрина не есть трактат или же ряд туманных теорий, но
В чем причина того, что этот информационный пласт до сих пор не разработан в Западной культуре? Почему современная Западная Традиция скептически относится к ценностям Восточной Традиции и наоборот? Западная культура, авангардом которой является современная наука, продвигается по пути научно-технической эволюции, считая его конструктивным и единственно верным. И, надо признать, Западная культура занимает совершенно особое место среди других культур мира своей целеустремленностью, интеллектуальной и технической мощью, силой овладения природой. Для Эзотерической Восточной Традиции характерно относительное пренебрежение материально-технической стороной существования и превознесение духовных ценностей как единственно достойных человеческого внимания. В одной из первых открытых публикаций по эзотерической доктрине — в «Эзотерическом буддизме» (1883 г.) — А.П. Синнет пишет: «Конфликт между разумом и духом есть то явление, которое надо изучить. Обычные понятия, выражаемые этими двумя словами, должны быть особенно расширены, прежде чем можно будет объять точный оккультный смысл; ибо привычки европейской мысли легко побуждают ее создать себе из духа представление без величия, считая его скорее моральным качеством, чем действительно умственным, в некотором роде бледная боязливая моральность, ограничивающаяся соблюдением религиозного церемониала и смутными набожными надеждами. В оккультном смысле „духовность“ не имеет ничего или почти ничего общего с набожными надеждами; она есть способность, которой обладает разум, чтобы непосредственно войти в связь с Истиной у самого источника знаний, — абсолютной мудрости, — а не через трудный и окольный путь умозаключающего разума» (32,98).
«Развитие простой логики, способность соединять суждения, — по утверждению А.П. Синнета, — уже так давно является занятием европейских народов, и они одержали столь славные победы в этой отрасли человеческого прогресса, что ничто в оккультной философии не вызовет вначале у европейских мыслителей такого отвращения, как первое впечатление об оккультной теории, касающейся разума и духовности, и это до тех пор, пока они не усвоят эти понятия; причина заключается не в несправедливой тенденции оккультной науки с пренебрежением относиться к рассудку, а в неоправданной тенденции новейших западных идей обесценивать духовность» (32,98). «Западная философия, — утверждает А.П. Синнет, — до сих пор не имела случая оценить духовность; она даже не была способна предвидеть широту интимных способностей человека; она смогла лишь продвигаться ощупью со смутным ощущением реального существования этих способностей; и сам Кант, самый крупный новейший приверженец этой идеи, ничего большего не сделал, как утверждал, что существует способность, называемая интуицией. — Если бы только мы знали, как ею пользоваться! Наука ею пользоваться — это оккультная наука в ее наивысшем смысле, культура духа. Что же касается развития власти над силами природы, изучения секретов, позволяющих высшим человеческим сущностям достигать физических результатов, то это низший аспект оккультной науки… Разум развивает физические причины… и не стремится ни к чему другому, как самому физическому эффекту — совершенствованию материальных условий. Хотя, снисходя к „слабости своих братьев“ и их религии, к которой он относится с некоторым добродушным презрением, интеллект не доходит до осуждения духовности, более чем ясно, что он считает физическую жизнь единственно серьезной вещью, достойной внимания рассудительных людей. Но, однако, если духовное существование … действительно продолжается гораздо более долгие годы, чем существование физическое, субъективное существование человека должно иметь, конечно, другую значительность, чем его физическая жизнь, и разум ошибается, направляя все свои усилия к улучшению материального существования» (32,99).
Сказанное сто с лишним лет назад не потеряло актуальности и в наше время. И сейчас основной аргумент противников научно-технической цивилизации: — «разум развивает физические причины… и не стремится ни к чему другому, как… к совершенствованию материальных условий». Между тем, еще в начале прошлого века в рамках созданной им философской системы, Г.В.Ф. Гегель, этот «интуитивно мыслящий ясновидец» высказал гениальную догадку о деятельной природе «Абсолютной Идеи», «Единого Абсолюта», лежащего в основе как Западной (в соответствии с гегелевской философской системой), так и Восточной Традиций. «В гегелевской философии целый ряд понятий выражает деятельную природу субстанции: „я“, субъект, форма, жизнь, практика, работа, труд и др. Благодаря труду человек приходит к самому себе, „работающее сознание приходит, следовательно, этим путем к созерцанию самостоятельного бытия как себя самого“, т.е. осознает себя как личность» (33,105). Эта мысль о деятельной природе абсолютной идеи пронизывает всю философию Гегеля и представляет один из характерных моментов его диалектического метода. Обоснование деятельной природы абсолютной идеи Гегель считал центральной задачей всего своего философского учения (24,15).
Целесообразная практическая деятельность в связи с ее целеполагающим характером трактуется Гегелем как духовная деятельность даже тогда, когда речь идет о ее материальных элементах — об
Замечание Гегеля о преимущественном значении орудий труда по отношению к целям касается именно и только человеческих целей. Гегель проводит четкое различие между ними и бесконечной целесообразностью идеи. «Люди трудятся, ставят себе ограниченные по своему масштабу цели, реализуют их, но сверх того реализуется нечто другое, чем эти цели людей». Люди «добиваются удовлетворения своих интересов, но благодаря этому осуществляется и нечто дальнейшее, нечто такое, что скрыто содержится в них, но не сознавалось ими и не входило в их намерения» (35,27). Это и есть то, что Гегель называет
Подтверждение гениальной догадки Гегеля о возможности несовпадения конечных человеческих целей и целей объективной действительности появилось, на наш взгляд, только в конце прошлого столетия, после разработки психоаналитической теории З. Фрейда (1856—1939 г.г.). З. Фрейд, поставив в центр своих теоретических и практических изысканий проблему бессознательного, пришел к выводу, что
В рамках современных представлений теории кибернетики находит подтверждение гениальная
